Уильям Шекспир - Сон в Иванову ночь
Деметрий
Ну, так всему этому следовало бы поместиться в фонаре, ибо все это находится в луне. Но тише: вот идет Фисба!
Входит Фисба.
Фисба
"Могила Нуна - здесь. Где мой любимый?"
Лев
(рычит)
О-о-о...
Фисба убегает.
Деметрий
Славно рычишь, Лев!
Тезей
Славно удираешь, Фисба!
Ипполита
Славно светишь. Луна! - Право, эта Луна светит очень мило.
Лев треплет плащ Фисбы и уходит.
Тезей
Славно разодрал, Лев!
Деметрий
Теперь является Пирам.
Лизандр
И Лев исчезает.
Входит Пирам.
Пирам
"За солнечный твой луч я благодарен
Тебе, Луна! Как ярко светишь ты!
Твой свет златой мерцает, лучезарен,
Чтоб осязал я милые черты.
Но ах, постой!
Взгляни, герой!
О, сколь мне вид сей жуток!
Что сталось вдруг?
О нежный друг,
О уточка меж уток!
Твой плащ, весь драный,
В крови багряной!
Ко мне, о фурий стая!
Вы, Парки, рвите
Сей жизни нити,
Разя, круша, сжигая!"
Тезей
Такое отчаянье и смерть дорогого друга могут и в самом деле нагнать тоску.
Ипполита
Клянусь душой, мне жаль этого человека!
Пирам
"Тобой зачем, природа, создан лев,
Раз гнусный зверь объял мою красотку,
Ту, что милей... б_ы_л_а милей всех дев,
Ту, что росла, жила, цвела столь кротко?
Слеза, струись!
Мой меч, вонзись
Пираму в грудь, в костяк!
Рази в сосок,
Где сердце - скок;
Так гибну; так, так, так!
Теперь я нем,
Я мертв совсем;
Лечу в небесну твердь.
Язык, затмись!
Луна, умчись!
Уходит Лунный Свет.
Рассыпьтесь, кости: смерть!"
(Умирает.)
Деметрий
Какие у него кости! Одно очко: ведь он тут одни.
Лизандр
Меньше даже, чем очко, милый друг, ибо он уже мертв; он ничто.
Тезей
С помощью врача он может еще воскреснуть, и тогда окажется уже не просто очком, а дур-очком.
Ипполита
Как же это Лунный Свет ушел раньше, чем пришла Фисба? Как она найдет своего возлюбленного?
Тезей
Она найдет его и при звездном свете. Вот она идет; и ее отчаянием закончится пьеса.
Входит Фисба.
Ипполита
Не думаю, чтобы она долго предавалась отчаянью о таком Пираме; надеюсь, она выразит его кратко.
Деметрий
Пылинка перетянет, если начать взвешивать, кто лучше тут - Пирам или Фисба: он как мужчина (помилуй нас, боже!) или она как женщина (сохрани нас, господи!).
Лизандр
Вот она его уже заметила своими прекрасными глазами.
Деметрий
И начинает его оплакивать. Слушайте!
Фисба
"Любимый, спишь?
Как мертв, лежишь?
Восстань, о голубь милый!
Ты нем? О мрак!
Ты мертв? Твой зрак
Сокроет глубь могилы!
Где злато щек,
Лилейность уст
И глаз-порей зеленый?
Где алый нос?
Пусть реки слез
Прольют черты влюбленны!
О три сестры!
Моей поры
Порвите нить навечно.
Еще в крови
Моей любви
Ладони ваши млечны.
Умолкни, речь!
Приди, о меч,
И грудь пронзи мне так!
(Закалывается.)
Кончаюсь я.
А вам, друзья,
Всех благ, всех благ, всех благ!"
(Умирает.)
Тезей
Лунный Свет и Лев остались в живых, чтобы похоронить умерших.
Деметрий
И Стена тоже!
Основа
Нет, уверяю вас, Стены, разделявшей их родителей, больше нет. Угодно вам будет посмотреть эпилог или же прослушать бергамский танец в исполнении двух наших актеров?
Тезей
Прошу вас, без эпилога: ваша пьеса не нуждается в извинениях. Они излишни: раз все исполнители умерли, упрекать некого. Право, если бы сочинитель этой пьесы сыграл Пирама и повесился на подвязке Фисбы, это была бы превосходнейшая трагедия; но, конечно, она и так хороша и исполнена была прекрасно. Но давайте ваш бергамский танец, а эпилога не надо.
Танец.
Язык железной ночи бьет двенадцать.
В постель, влюбленные! То фейный час.
Боюсь, так поздно засидевшись ночью,
Проспим мы наступающее утро.
Нелепое ускорило нам действо
Тяжелый ночи шаг. Друзья, в постель!
Пусть празднества, продлятся две недели
В ночных пирах, в безудержном веселье.
Все уходят.
Входит Пек.
Пек
Вот рычит голодный лев,
Волки воют при луне,
Пахарь, труд свой одолев,
Захрапел в тяжелом сне.
Тлеет в печке головня,
И под вопль совы унылой
Умирающий, стеня,
Грезит призраком могилы.
Час урочный наступил:
Растворясь, гробы пустеют;
Тени встали из могил,
Между троп погоста реют.
Мы же, духи, что летим
За упряжкою луны
И от света дня бежим
Вслед за мраком, точно сны,
Мы резвимся; пусть и мыши
Не шуршат под этой крышей;
Послан я с метлой вперед,
Сор сметя, очистить вход.
Входят Оберон и Титания со свитой.
Оберон
Пусть мерцая и тускнея,
Свет струится по стенам.
Взвейтесь в пляске, эльфы, Феи,
Точно птицы по кустам;
Все неситесь вслед за мной
И напев ловите мой.
Титания
Песнь разучим в стройном хоре,
Каждой трели трелью вторя:
В хороводном нежном пенье
Шлем мы им благословенье.
Песни и пляски.
Оберон
Эльфы, близок уж восход!
Все по залам, все - в разлет!
На невестину кровать
Ниспошлем мы благодать;
Чтобы род, зачатый в ней,
Был счастливым меж людей;
Чтобы трем влюбленным парам
Век пылать любовным жаром;
Чтоб у них родились дети
Без диковинных отметин:
Без пятна, рубца, горба;
Чтоб ни заячья губа
Ни иной изъян природы
Не пятнал детей их рода.
Вот роса, она - благая;
Залы замка облетая,
Им на радость и покой
Все опрыснем той росой,
Благодать на дом навеем,
Мир да будет над Тезеем!
Ну, в разлет! Ночь не ждет.
Нас сведет опять восход.
Уходят Оберон, Титания и свита.
Пек
Коль ввели мы вас в досаду,
Дело так понять вам надо,
Что, вздремнув тут ввечеру,
Зрели вы теней игру.
В этой пьесе чахлой, хилой,
Все как сон, лишенный силы.
Вы за то простите нас:
Все исправим мы тотчас.
И клянусь как честный Робин:
Если суд ваш так беззлобен,
Что избегнем мы свистков,
Я загладить все готов,
Иль вралем меня считайте!
Доброй ночи! Руки дайте.
Мы теперь - друзья навек.
Наградит за все вас Пек.
Уходит.
СОН В ИВАНОВУ НОЧЬ
Текст. Пьеса эта впервые была издана в 1600 г. под заглавием: "Сон в Иванову ночь. Как он был несколько раз публично представлен слугами достопочтенного лорда Камергера. Сочинение Вильяма Шекспира" (Q1). Этот текст лег в основу Q2 1619 г., которое в свою очередь послужило источником для текста F1 1623 г. В общем, текст Q1 довольно удовлетворителен.
Датировка и первые представления. Комедия эта уже упоминается в списке Миреса 1598 г. Поскольку она явно принадлежит к числу так называемых "свадебных масок" (т. е. пьес, написанных для постановки по случаю бракосочетания знатных особ), то пытались уточнить датировку ее, приурочив ее к браку того или иного из крупных вельмож того времени. Однако все эти догадки носят весьма произвольный характер. Наиболее существенным указанием остается описание плохой погоды в монологе Титании (II, 1, 81-117). В этом можно видеть намек на исключительно холодное и дождливое лето 1594 г. В связи со стилистическими особенностями пьесы все это делает наиболее вероятным возникновение пьесы в 1595-1596 гг.
Сведений о первых постановках комедии до нас не дошло. Судя по ее характеру, можно думать, что она ставилась чаще на придворной сцене, чем в городских театрах.
Источники. В общем, пьеса представляет собою свободную композицию Шекспира. Основной сюжетный стержень ее - перипетии любви двух юных пар представляет собою вольную переработку рассказа Чосера о любви Падамона и Арситы к прекрасной Эмилии, причем последняя раздвоена в пьесе на Гермию и Елену. К этой теме Шекспир присоединил ряд дополнительных мотивов, взятых им из разных источников.
Поверья о Робине-Пеке были хорошо известны ему из уорикширского фольклора. С этим образом он смело ассоциировал образ царя духов Оберона, история которого рассказана в средневековом французском романе "Гюон Бордосский", переведенном на английский язык в 1534 г. и отразившемся в нескольких других современных Шекспиру пьесах (напр., в "Якове IV" Грина иди в анонимной пьесе, целиком посвященной Оберону, шедшей на сцене в 15931594 гг.). Образы Тезея и Ипполиты Шекспир нашел у того же Чосера, причем превращение древнего мифического афинского царя в "герцога" - вполне в духе средневековых рыцарских обработок античных сюжетов. История Пирама и Фисбы, разыгрываемая афинскими ремесленниками, рассказана в "Метаморфозах" Овидия. В них же, кстати, Шекспир нашел и имя Титании в применении к нимфе, откуда один шаг до превращения ее в царицу эльфов.
Время действия. Вопреки названию пьесы, действие ее происходит отнюдь не в ночь на Ивана Купалу (24 июня), а под 1 мая. Вероятно, названием этим Шекспир хотел фигурально обозначить атмосферу волшебства, насыщающую всю пьесу и типичную по народным поверьям именно для Ивановой ночи. Возможно также, что оно относится не к времени действия, а ко дню первой постановки, для которой комедия была написана (подобный случай имеет место с "Двенадцатой ночью").
