Джером Сэлинджер - Дебютные рассказы
Обзор книги Джером Сэлинджер - Дебютные рассказы
Сэлинджер Джером
Дебютные рассказы
Джером Дейвид Сэлинджер
Рассказы (1940-1948)
ПОДРОСТКИ (The young folks)
Ближе к одиннадцати, удостоверившись, что вечеринка удалась - даже сам Джек Делрой ей улыбнулся, - Люсиль Хендерсон заставила себя посмотреть в ту сторону, где в большом красном кресле с восьми часов вечера сидела Эдна Филлипс - курила сигареты, громким голосом через всю комнату здоровалась со знакомыми и сохраняла самое оживленное выражение на лице и во взгляде, который никто из мальчиков и не думал ловить. Да, она все там же. Люсиль Хендерсон вздохнула, насколько позволяло тугое платье, нахмурила свои почти невидимые брови и оглядела всю шумную компанию, которую она пригласила пить отцовское виски. Потом, прошуршав подолом, решительно подошла к Уильяму Джеймсону-младшему, который кусал ногти и не сводил глаз со светловолосой девочки, сидевшей на полу в окружении трех студентов.
- Эй, - сказала Люсиль Хендерсон, схватив Уильяма Джеймсона-младшего за локоть. - Пошли. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
- С кем это?
- С одной очень интересной девушкой.
Джеймсон потащился вслед за ней через всю комнату, на ходу догрызая ноготь на большом пальце.
- Эдна, детка, - сказала Люсиль Хендерсон, - я бы хотела, чтобы ты поближе познакомилась с Биллом Джеймсоном. Билл - Эдна Филлипс. Или вы, голубчики, уже знакомы?
- Нет, - ответила Эдна, окинув взглядом большой нос, оттопыренные губы и узкие плечи Джеймсона. - Рада с вами познакомиться, - сказала она ему.
- Очень приятно, - буркнул Джеймсон, мысленно сопоставляя внешние данные Эдны и маленькой блондинки.
- Билл - приятель Джека Делроя, - сообщила Люсиль.
- Да я не так-то чтоб очень с ним знаком, - сказал Джеймсон.
- Ну, я пошла. Пока, дети!
- Все носишься, хозяйка? - крикнула ей вдогонку Эдна, а затем пригласила: - Присядьте, пожалуйста.
- Д-да, это самое, - протянул Джеймсон, присаживаясь. - Я и так уже, вроде весь вечер сижу.
- Я не знала, что вы приятель Джека Делроя, - сказала Эдна. - Он замечательная личность, верно ведь?
- Ага, ничего вроде. Вообще-то я не так чтоб очень с ним знаком. Я не из их компании.
- Вот как? А я думала, Лу сказала, что вы его приятель.
- Ну да. Только я не так-то с ним знаком. Мне вообще-то пора домой. Мне к понедельнику сочинение задали. Я даже думал, что совсем не приду на этой неделе.
- О, но вечеринка только расцветает, - сказала Эдна. - Бутон ночи.
- Че-чего?
- Бутон ночи. Я хочу сказать еще рано.
- Ага, сказал Джеймсон. - Только я даже думал, что совсем не приду на этой неделе.
- Но ведь правда еще рано!
- Ага, я знаю. Но только...
- А кстати, какая у вас тема?
Внезапно с того конца комнаты донесся звонкий заливистый смех маленькой блондинки, который с готовностью подхватили трое студентов.
- Какая у вас тема? - повторила Эдна.
- Д-да, это самое. В общем, про собор один. Ну, про описание одного собора в Европе.
- А вы-то что должны с ним делать?
- Д-да, это самое. Анализировать вроде. У меня записано.
Маленькая блондинка и ее кавалеры снова разразились громким хохотом.
- Анализировать? Значит, вы его видели?
- Кого? - спросил Джеймсон.
- Собор этот.
- Я-то? Не-а.
- Но как же вы можете анализировать, если никогда его не видели?
- Д-да, это самое, ведь не я же. Ну, один тип описал собор. А я должен анализировать, вроде по его описанию.
- А-а-а. Понятно. Ужасно трудно, должно быть.
- Чего?
- Я говорю, это должно быть ужасно трудно. Уж я-то знаю. Мне самой немало пришлось биться над такими материями.
- Угу.
- А какая же гадина это написала? - спросила Эдна.
Со стороны маленькой блондинки - новый взрыв веселья.
- Чего?
- Я говорю, кто автор этого вашего описания?
- Этот, как его, Джон Рескин.
- Ух ты! - сказала Эдна. - Ну, парень, и влопался ты!
- Чего?
- Влопался, говорю. По-моему, это очень трудная тема.
- А-а, ну да.
Эдна сказала:
- кого, это вы разглядываете? Я здесь почти всех ребят знаю.
- кто? Я? Никого. Я, может, пойду поищу чего-нибудь выпить?
- Надо же! Вы буквально выразили то, что я как раз хотела сказать.
Они поднялись одновременно. Эдна оказалась повыше, а Джеймсон пониже.
- По-моему, какая-то выпивка есть на террасе, - сказала Эдна. - Что-то там, во всяком случае, должно быть. Можно пойти взглянуть. Заодно глотнуть свежего воздуха.
- Ладно, - сказал Джеймсон.
Они двинулись на террасу. Эдна шла на полусогнутых ногах, будто бы стряхивая на ходу пепел, который должен был за три часа накопиться у нее в подоле. Джеймсон тащился следом, озираясь назад и грызя ноготь на указательном пальце левой руки.
Для того, чтобы читать, шить или решать кроссворды, на террасе Хендерсонов было, пожалуй, темновато. Бесшумно открыв двери, Эдна сразу же услышала, что с дальнего конца террасы, слева от нее, из темного угла раздаются приглушенные голоса. Но она прошла прямо к белому парапету, тяжело облокотилась, вздохнула полной грудью, а затем обернулась и посмотрела, где Джеймсон.
- Там, вроде, кто-то разговаривает, - сказал Джеймсон, становясь рядом.
- Тс-с-с! Ну, разве не божественная ночь? Вот вздохните полной грудью.
- Ага. А где же это самое, виски?
- Сейчас, - сказала Эдна. - Вы только вздохните. Один раз.
- Ага, я уже вздохнул. Может, вон там оно? - Он отступил в темноту, где стоял столик. Эдна повернулась и смотрела, как он берет и снова ставит бутылки. Ей был виден только его силуэт.
- Ничего не осталось! - Крикнул ей Джеймсон.
- Тс-с-с! Тише! Подите сюда на минутку.
Он возвратился к ней.
- Ну, чего? - спросил он.
- Поглядите на небо, - сказала Эдна.
- Ага. Там в углу вроде кто-то разговаривает, вам не слышно?
- Прекрасно слышно, ребенок вы эдакий.
- Как это - ребенок?
- Иногда, - сказала Эдна, - людям нужно, чтобы их предоставили самим себе.
- А-а. Ну да. Я понял.
- Да тише! Если бы это вам помешали, приятно бы вам было?
- А-а, ну да.
- Я бы, мне кажется, убила бы того человека. А вы?
- Д-да, это самое, н-не знаю. Наверно.
- А вы чем обычно занимаетесь, когда приезжаете по субботам домой?
- Я-то? Н-не знаю...
- Наверное, предаетесь излишествам юности?
- Чего? - спросил Джеймсон.
- Ну, носитесь, резвитесь - студенческая жизнь.
- Не-а. Ну, то есть, это самое, я не знаю. Не особенно.
- Между прочим, интересно, - сказала Эдна вдруг. - Вы очень напоминаете мне одного человека, с которым я была близка прошлым летом. То есть, с виду, конечно. И сложением Барри был почти совершенно как вы. Жилистый такой.
- Да-а?
- Умгу. Он был художник. О господи!
- Вы чего?
- Ничего. Просто я никогда не забуду, как он тогда непременно хотел написать мой портрет. Он всегда говорил мне - и совершенно серьезно, заметьте: "Эдди, ты некрасива, если судить по обычным меркам, но в твоем лице есть что-то, что мне хочется уловить". И он говорил это совершенно серьезно, уверяю вас. Увы. Я позировала ему только однажды.
- А-а, - сказал Джеймсон. - Знаете что? Я могу сходить принести пару стаканов из комнат.
- Нет, - сказала Эдна. - Давайте просто выкурим по сигарете. Здесь так великолепно. Влюбленный шепот и все такое. Верно ведь?
- У меня вроде нет при себе сигарет. Они там в комнатах остались.
- Не беспокойтесь, - сказала Эдна. - У меня есть с собой сигареты.
Она щелкнула замком своей нарядной сумочки, вынула оттуда черный изукрашенный блестками портсигар, открыла и предложила Джеймсону одну из трех оставшихся там сигарет. Сигарету Джеймсон взял и снова заметил, сто ему вообще-то уже пора, ведь он уже говорил ей об этом сочинении к понедельнику. Наконец он нашарил коробок и чиркнул спичкой.
- О, - произнесла Эдна, раскуривая сигарету. - Тут уже скоро все начнут расходиться. А вы, между прочим, заметили Дорис Легет?
- Это которая?
- Ну, такая коротышечка, довольно белокурая. Еще за ней ухаживал раньше Пит Айлзнер. Да вы, конечно, видели ее. Она там на полу, по своему обыкновению, уселась и смеется во всю глотку.
- А-а, эта? Знакомая ваша? - сказал Джеймсон.
- Ну, до некоторой степени, - ответила Эдна. - Особенно мы сней никогда не дружили. В основном я ее знаю со слов Пита Фйлзнера, он мне о ней
рассказывал.
- Кто?
- Да Пит Айлзнер. Неужели вы не знаете Питера? Отличный парень. Он раньше немного ухаживал за Дорис Легет. И на мой взгляд, она поступила с ним не слишком порядочно. Просто по-свински, я так считаю.
- А что? - спросил Джеймсон.
- Ах, оставим это. Я знаете как: никогда не стану подписывать свое имя, если у меня нет полной уверенности. Нет уж, хватит с меня. Только я не думаю, чтобы Питер врал мне. Уж кому-кому, но не мне.
- Она ничего, - сказал Джеймсон. - Дорис Лигет?
- Легет. Д-да, Дорис, вероятно, привлекательна на мужской взгляд. Но мне лично она нравилась больше - то есть, с виду, понятно, - когда у нее волосы
были естественного цвета. Крашенные волосы - во всяком случае, на мой вкус, - выглядят искусственно, если, скажем, взглянуть при свете. Не знаю, конечно. Может быть, я ошибаюсь. Все красятся. Господи! Как подумаю, отец просто убил бы меня, если бы я явилась домой с подкрашенными, ну хоть бы даже самую малость подсветленными волосами. Он ужасно старомодный. По совести, не думаю, чтобы я стала краситься, если уж говорить всерьез. Но знаете, как бывает. Иной раз сделаешь такую глупость, что Господи! И не только отец. Я думаю, Барри тоже убил бы меня за это.
![Джером Дэвид Сэлинджер - Ранние рассказы [1940-1948]](/uploads/posts/books/119148/119148.jpg)
