Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов
Книжка эта (в смысле литературных достоинств — так себе) произвела исключительно большое впечатление на евреев. Что еще раз подтвердило, кстати, неопровержимый факт, что качество литературы и степень ее влияния на общество никакой связи между собой не имеют (вспомним, будь он неладен, «Манифест коммунистической партии»). В этой своей книге Герцль додумался до мысли, что поскольку шансов на спокойное существование евреев среди всех цивилизованных народов нет и не предвидится, то лучше им по доброй воле уносить ноги в собственное государство, где мешать евреям жить будут только сами евреи. Книга сыграла в деле создания Израиля ту же роль, что газета «Искра» — в деле революции. Или почти такую же. В общем, мы имеем в виду, что пожар разгорелся знатный. Так как и в том и в другом случае дрова были сухими, и даже очень.
Евреи сразу стали шумно и активно делиться на сионистов и антисионистов. То есть на тех, кто хотел жить пусть в маленькой, но отдельной квартире, и тех, кто предпочитал коммунальную, не обращая внимания на то, что люди, жившие в той квартире, считали ее отдельной, причем своей.
Короче, все было на мази, оставалось только обрести ту самую маленькую отдельную квартиру. Место, которое, по мнению евреев, и было этой квартирой, находилось на восточном побережье Средиземного моря и называлось у турок, которые им правили, Южной Сирией. Евреи называли это место Эрец-Исраэль, а всему остальному миру оно было известно под именем Палестины. Населяли его разные люди: арабы-мусульмане, арабы-христиане, черкесы, друзы, евреи, армяне. Общим числом четыреста с лишним тысяч душ. Жили как жили, и тут из Европы потянулись тоненькой струйкой безумные ревнители безумной идеи австрийского журналиста.
Заметим на полях, что и до Герцля (и задолго) люди самые различные писали о необходимости еврейского государства. И отнюдь не от любви к евреям, а совсем наоборот — чтобы избавить остальное человечество от странного докучливого населения. Полковник Пестель, знаменитый декабрист, заботясь о счастливом будущем России, о евреях тоже не забыл. Его ужасно раздражала их национальная особость, и, мечтая о «совершенном обрусении» всех народов империи, он и евреям горячо советовал себя переменить и стать такими же, как все. Но смутно понимая, что такое невозможно, предложил и вариант их выселения. Нет, не изгнания, а всех собрать и в Палестине учинить «особенное еврейское государство». А чтобы эти два с лишком миллиона тихо и удачно до земли еврейской добрели, он даже войско предложил им выделить — для безопасности в неблизком переходе.
Да, идея возвращения в Сион существовала и до Герцля, даже термин «сионизм» — и тот явился раньше (его придумал русский еврей Натан Бирнбаум), но именно Герцль, этот респектабельный австрийский еврей, оказался человеком, в котором совесть, безрассудство, сострадание, упрямство и благородство сплавились в амальгаму, необходимую для того, чтоб запустить идею в действие.
*
По разным ездил я местам,
и понял я не без печали:
евреев любят только там,
где их ни разу не встречали.
*
За стойкость в безумной судьбе,
за смех, за размах, за движение
еврей вызывает к себе –
лютое уважение.
И до Герцля евреи восходили в землю Израиля, основывали поселения: Нетах-Тиква в 1881 году, Ришон ле-Цион в 1862 году, Реховот и Хедера в 1890 году. Они осушали болота, сажали деревья, но при этом особого раздражения не вызывали, ибо воспринимались в качестве подданных Османской империи, как и все прочие.
Меж тем Герцль носился по всему миру, воспаленно рекламируя свою горячую идею. Слушатели — турецкий султан, римский папа, германский кайзер, те же Ротшильды — слушали и кивали головой, но не сверху вниз, а справа налево. Однако вдохновенное упрямство Герцля приносило и плоды: к делу подключился миллионер барон Гирш, и в 1897 году была создана Сионистская организация США. А главное, его идея (как по другому поводу заметил обладатель широкой бороды), попав в еврейские массы, начала становиться материальной силой. Герцль без устали созывал сионистские конгрессы, первый из которых произошел в Базеле в 1897 году.
Воодушевленные евреи принялись скупать в Палестине земли. В основном закупками ведал Еврейский национальный фонд, который был создан на 5-м Сионистском конгрессе в 1901 году. Народу приезжало все больше и больше. Правда, в США ехало намного больше. Этак раз в сорок с гаком. Погромы в России весьма способствовали бегству из империи куда глаза глядят, и среди беженцев находились люди, глаза которых смотрели на Восток.
Меж тем Герцль от забот о будущем еврейского народа надорвался и помер — совсем не старым человеком, сорока четырех лет от роду. Многие выдающиеся люди оставили свои воспоминания о Теодоре Герцле, но мы приведем слова лишь одного из них, писателя скептичного, умного и, кстати, напрочь отвергавшего сионизм еврея, которого звали Стефан Цвейг: «Это был первый человек всемирно-исторического масштаба, с которым я столкнулся в жизни, — разумеется, еще не ведая, какой невероятный поворот призвана совершить эта личность в судьбе еврейского народа и в истории нашего времени». Перед своей безвременной смертью Герцль сказал: «В Базеле я создал еврейское государство» — и оказался совершенно прав.
Что же до мест, где Герцль останавливался, будучи в Палестине, то они либо не сохранились, либо мало впечатляют, либо нам неизвестны. Поэтому мы ничего о них не сообщаем. Хотя о перевозе его праха в Иерусалим есть замечательная подлинная история.
В конце сороковых годов, когда уже существовало государство, некий крупный и ответственный чиновник Министерства иностранных дел (имя его мы не помним, ибо и не знали никогда, — пусть будет Рафи Блех), волнуясь, позвонил в Вену какому-то очень важному лицу. Просил он разрешения перевезти в Израиль останки Теодора Герцля, пояснив, что это был великий человек, предрекший возвращение евреев на святую историческую родину.
— Пожалуйста, — ответил равнодушно некто важный. — Забирайте.
Это безразличие повергло в ужас ответственного чиновника Рафи Блеха.
– Вы не понимаете, — принялся объяснять он важному лицу, — я говорю о человеке и мыслителе, который основал, по сути, наше государство задолго до его возникновения…
– Тем более везите его к себе, — недоуменно отвечало важное лицо.
Но Рафи Блех уже не мог остановиться, пламенно крича о сионизме и величии того, чей прах обязан был покоиться в Израиле. И важное лицо насторожилось.
— Но пришлите письменный запрос, — ответило оно.
