Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)
Грек с силой дернул за волосы, заставив вернуться в прежнее положение.
— Инъекцию сделали? — прохрипел он мне на ухо.
Не сообразила, о чем говорит?
— Марио сделал тебе инъекцию? — прорычал нетерпеливо.
Вспыхнула надежда на спасение. Солгу — временно отвяжется. Акцент на слово «временно», поэтому стиснув зубы, все же отказалась от своей затеи и кивнула.
— Отлично… — хмыкнул Кавьяр и без прелюдий одним мощным рывком вошел в меня.
Заорала в голос и выгнулась, мечтая об одном — избавиться от этого кошмара. Но грек навалился сверху, прижимая своим телом к диванной спинке, а рукой стиснул мой подбородок так, что затылком улеглась на его плечо. Никакого удовольствия не испытывала. Только боль, только обида. Разочарование. Отчаяние. И снова — ненависть.
А он все никак не прекращал своих зверских болезненных движений. Казалось, мою промежность разрывают на части. Кричала и извивалась. По крайней мере, пыталась. Так продолжалось до тех пор, пока в комнате не зажегся свет.
Клио замер, но так и не вышел из меня.
Размазав слюни по дивану, я осторожно повернула голову, вспыхнула от стыда и собственного ничтожества.
Тео буравил брата взглядом, стараясь не смотреть на меня. Слезы застилали глаза. Пришлось моргнуть, чтобы сфокусироваться на своем «спасителе».
— Ты умом тронулся? — процедил грек. — Выйди!
Тео с места не сдвинулся, упрямо таращась на разозленного и все еще возбужденного Клио.
— Похоже, это у тебя проблемы, — совершенно спокойный тон британца. — Мы с тобой говорили об этом. Забыл? Занимайся Мерилин.
Абсолютно неожиданно отреагировал Клио на слова брата. Он просто подался вперед, вонзаясь глубже, и, как будто забыв о присутствии Тео, продолжил истязаться надо мной. Смотреть на британца не было ни сил, ни желания. Просто спрятала лицо, уткнувшись носом в мягкую обивку дивана, и не издала больше ни звука.
Дверь хлопнула так громко, что мое сердце сначала подпрыгнуло, потом оборвалось.
«Он ушел… Он ушел… Он ушел…» — пульсировало в голове в такт движениям Кавьяра.
Я совершенно не поняла, в какой момент он меня отпустил. Просто сползла вниз и, едва натянув лосины, так осталась лежать спиной к греку, чувствуя, как по внутренней части бедра стекает сперма.
— Так надо было.
Дернулась, потому что думала, что Кавьяр уже ушел.
— Просто прими это, не мучай себя, — вздохнул.
— Не распинайся. Давно поняла, какое ты говно… — прохрипела в ответ, так и не повернувшись. — Оставишь меня в покое?
Спасибо тебе огромное, Кавьяр, за то, что ты ушел! Иначе не удержалась бы и в рожу твою плюнула.
Ну когда, когда он станет хотя бы немного человечнее?..
А потом я услышала, как братья орали друг на друга в холле.
— Еще раз встрянешь туда, куда тебе не положено, пожалеешь! Понял меня? — завопил Клио.
— Нет, не понял! — выкрикнул британец. — И никогда не пойму! На хрена так издеваться над ней? Неужели отец допускает такую жестокость? Или…
— Не приписывай сюда отца! Это не жестокость, а… а…
Чудеса, да и только! Грек не мог подобрать слова.
— Необходимо было показать, кто хозяин. Летти расслабилась без меня и тут же проявила себя с худшей стороны. Ни одна наложница так не игнорировала меня. По-твоему, это правильно?
— А я думал, ты питаешь к ней нежные чувства, — понизил голос британец.
Я присела и шикнула на саму себя — жгучая боль в промежности.
— Нежные чувства? — усмехнулся Кавьяр-старший. — Ты в своем уме?
Тео немного помолчал, затем проговорил ледяным тоном:
— Тогда какого черта не подпускаешь к ней меня? Боишься, что увезу?
Ответа Клио я ждала уже стоя. Колени дрожали от недавнего напряжения, а руки похолодели от страха за свое будущее.
— Увози, — прозвучало одно лишь слово, и я опустилась на диван, вновь поморщившись от неприятных ощущений.
Спустя пару минут в гостиную заглянул Тео. Он постоял немного в дверях, затем приблизился и уселся рядом. Таращилась на огоньки гирлянд. Надо же, так любила Рождество, а теперь этот праздник будет ассоциироваться с болезненным разочарованием в людях. В одном человеке.
— Он не прав, — тихий, но твердый голос британца нарушил идиллию, которую я успела создать в своем воображении.
Просто, чтобы успокоиться, чтобы психику свою защитить.
— Мне плевать… — качнула головой.
Тео смотрел на меня — видела боковым зрением. Такой же ублюдок, торгующий людьми.
— Летти, — позвал британец, пытаясь коснуться меня.
Шарахнулась в сторону.
— Не смей! — ткнула в его сторону пальцем.
Тео поднял руки, как бы сдаваясь.
— Тише. Присядь. Обещаю, что не коснусь тебя.
По взгляду его глубокому поняла — не лжет, и вновь опустилась на диван. Британец вздохнул.
— Он места себе не находил в Греции. Твердил, что напрасно тебя оставил… Ты… Ты прости его, Летти. У него искаженное представление о чувствах. Брат не знает, что такое любить по-настоящему.
— Тео…
— Просто пойми, все так сложилось из-за Мерилин. Она разозлила Клио, рассказав, как ты тут развлекалась с Марио. Док искренне посмеялся над ее словами, но ведь брату много и не надо. Стоило только зажечь искру и…
— Тео…
— Этого хватило…
— Тео, заткнись же ты, наконец! — заорала, вскочив, и обхватила голову руками.
Всхлипнула.
— Заткнись… — уже простонала.
Британец все же осмелился обнять меня за плечи. А я, понимая, что выгляжу жалко, отодвинулась и, не поднимая глаз, пробормотала:
— Извини. — И быстрым шагом направилась к двери.
— Хочешь уехать со мной?
Остолбенела. Это он серьезно? Резко обернулась и всмотрелась в непривычно хмурое лицо британца.
— Я могу увезти тебя, — кивнул Тео.
Однако верить ему не торопилась. Наелась двумя прошлыми побегами. Хватит с меня.
Ничего не ответив, вышла их комнаты, спеша оказаться в своей спальне, чтобы хоть как-то собраться с силами для дальнейшего существования…
Он пришел ночью. Сквозь сон почувствовала, как сердце сжалось. В нос ударил запах табака и, наверное, виски.
Присел на кровать и руку на бедро мне положил. Вздрогнула, чем и выдала себя. А хотела спящей притвориться.
— Не злись на меня, — холодный тон. Ну и извинения у него! — Сорвал на тебе злость.
— Это все? — поинтересовалась сонным голосом, даже не удосужившись повернуться.
— Ладно, — поднялся. — Как хочешь…
Направился к двери.
— Кстати, — вновь заговорил грек. — Ханна знает, что ты жива.
