Корбан Эддисон - Слезы темной воды
– Как вы отнеслись к этой идее? – спросил Баррингтон.
Нижняя губа Квентина задрожала.
– Я не хотел возвращаться. Я сказал отцу, что не поплыву с ним. Нужно было послушать его. Тогда ничего этого не случилось бы.
Глаза Ванессы снова наполнились слезами. Только сейчас она поняла, что у его психологической травмы есть еще один слой – чувство вины за случившееся перед отцом. Ее охватило страстное желание забыть о правилах поведения и обнять его. Ей хотелось разделить с ним его ношу. Такой груз никому не под силу нести одному. Вдруг она почувствовала, что ее руку сжали. Она посмотрела на Ариадну и увидела истину. Он разделил свою ношу. Разделил ее с Ариадной.
Далее Баррингтон стал расспрашивать о той ночи, когда произошел захват. Квентин отвечал на его вопросы лаконично, не проявляя чувств. Когда обвинитель попросил его описать поведение пиратов, Квентин рассказал историю об Афиарехе и фрегатах. После этого он впервые посмотрел на Исмаила. Это был лишь беглый взгляд, но, похоже, юноша испытал потрясение и сразу же стал смотреть в другую сторону.
Словно поняв его тревогу, Баррингтон пропустил переговоры о выкупе и сразу перешел к передаче денег.
– Что вы почувствовали, когда увидели мать в самолете? – спросил он.
Квентин встретился взглядом с Ванессой.
– Я подумал, что она храбрая. Она ненавидит самолеты больше всего на свете. Я не мог поверить, что она прилетела в такую даль. Папа тоже.
«И я бы сделала это снова, – захотелось сказать Ванессе. – Потому что я люблю тебя больше всего на свете».
Баррингтон сделал шаг к присяжным.
– Где сидели вы с отцом, когда пираты считали деньги?
Квентин моргнул.
– В обеденной кабинке.
– У кого в руках была машинка для счета купюр?
– У Афиареха. Он проверил первый портфель, но второй не успел, потому что взлетел вертолет. – Квентин прищурился. – Тогда все и изменилось.
– Что именно изменилось? – осведомился Баррингтон.
Квентин уставился в пол, сосредотачиваясь.
– Афиарех взялся за радио. Он велел военным посадить вертолет обратно на корабль. Военные не согласились. От берега отплыли какие-то лодки, и они хотели их проверить. Афиареху это не понравилось. Остальным тоже. У них возник спор. Мы испугались. Папа сказал мне: «Если начнут стрелять, прячься под стол».
Когда Квентин ненадолго задумался, Ванесса осознала, что в зале стоит полная тишина. Даже судья, как и она сама, затаила дыхание.
– Они начали стрелять? – наконец спросил Баррингтон.
Квентин покачал головой:
– Тогда еще нет. – Он немного помолчал. – Извините, некоторые вещи я вспоминаю с трудом.
– Не спешите, – сказал обвинитель.
– После этого ссора прекратилась, – продолжил Квентин. – Мы решили, что все закончилось, но потом Афиарех навел автомат на отца. Он сказал: «Ты заставишь их слушать или умрешь».
Ванесса в замешательстве сдвинула брови. Ей помнилось, что, когда Квентин разговаривал с Полом на «Возрождении», он утверждал, что эта угроза Исмаила прозвучала перед началом стрельбы, а не в то время, когда вертолет был еще в небе. Это несоответствие почему-то показалось ей важным.
– Что сделал ваш отец? – спросил Баррингтон.
Квентин закрыл глаза.
– Позвонил военным, и они согласились вернуть вертолет. Но Афиарех все равно был недоволен. Он хотел, чтобы вертолет поставили в ангар. На это потребовалось время. Кажется, еще помню… Да, был еще один спор: между Масом и Афиарехом. Они кричали друг на друга на сомалийском. Потом перезвонил Пол, и Афиарех обвинил его в том, что корабль переместился. Он дал военным срок, чтобы отойти обратно. Кажется, пять минут.
Ванесса отметила удивление, отразившееся на лице Баррингтона. До этого Квентин ни разу не упоминал об этом споре.
– Что случилось за эти пять минут? – спросил обвинитель с некоторым напряжением в голосе.
Квентин не сразу сформулировал ответ:
– Кажется… они опять стали спорить. Да, Мас был недоволен. Потом… – Квентин покачал головой. – Я не знаю, что он сказал, но от этого они все словно с ума сошли. – Он опять сделал паузу. – Помню, что я испугался. Отец тоже испугался. Все пошло наперекосяк. Именно тогда Пол позвонил в последний раз.
Баррингтон обменялся озабоченным взглядом с Элдриджем Джорданом. Обвинитель явно не знал, чего ждать от свидетеля.
– Вы помните, что произошло после этого разговора?
Квентин снова закрыл глаза, сосредоточившись на воспоминаниях.
– Кажется, прошло какое-то время. Да… Они смотрели в окна. Потом были еще крики. Я не… Я не помню, кто кричал. Потом… вспыхнули огни. Как будто день наступил. Я не… Я не помню. – Квентин поморщился. – По-моему… тогда…
Он открыл глаза и обратил на Баррингтона страдальческий взгляд. Ванессе хотелось броситься к нему. За эти восемь месяцев он проделал огромную работу, но последние секунды перед перестрелкой по-прежнему ускользали от него.
– Это нормально, если вы не можете вспомнить, – успокоил его Баррингтон.
– Это не нормально, – возразил Квентин. – Эти воспоминания у меня остались, я точно знаю.
И тут он сделал то, что стало для Ванессы полной неожиданностью. Он повернулся и впился взглядом в Исмаила. Она тоже посмотрела на пирата и увидела какую-то подчеркнутую серьезность в его облике, нечто похожее на одобрение в его взгляде. Она почувствовала, что между ними что-то происходит, некое взаимное признание. Ванесса опять посмотрела на Квентина. Рот его был приоткрыт, зрачки расширены. «Где ты? – подумала она. – Ты снова там?»
Совершенно неожиданно Квентин задрожал.
– Я вижу, – произнес он. – Я вижу, как горят огни. – Он схватился за стул. – Яркие. Ослепительные… Как солнце. Мы очень испугались… Я вижу тень, отходящую от окна. Он нацелил автомат. О боже, он стреляет! Вижу кровь. Она повсюду. – Квентин закрыл лицо руками. – Я не мог его остановить. Господи, я не мог его остановить!
– Кого вы не могли остановить? – спросил Баррингтон, потому что ничего другого не оставалось.
– Это был Мас! – прокричал Квентин.
Зал суда превратился в бедлам. Судья пыталась сдержать бурю, стучала молотком и призывала к порядку, но никто ее не слушал. Ванесса видела, как застыл на месте Клайд Баррингтон, как повесил голову Исмаил, а губы Квентина шевелились, пока он произносил слова, которые она не могла расслышать.
– Он что-то говорит! – воскликнула она, злясь на толпу за то, что ее гомон заглушает речь сына.
– Порядок! Порядок! – перекрикивала галдеж судья. – Тишина в зале, или я всех выставлю!
Наконец зрители успокоились, и Ванесса услышала голос Квентина.
– Это еще не все, – говорил он, уставившись в пол. – Я помню… Афиарех и Мас поссорились. Все орали. Потом… Афиарех взял автомат. Это случилось так быстро, что я не успел… спрятаться под стол. Он навел его на меня. Господи, я вижу его лицо… Я вижу, как он нажимает на спусковой крючок.
Когда Квентин замолчал, никто в зале не произнес ни звука. Все взгляды обратились к Исмаилу, который сидел совершенно неподвижно, на щеке его блестела дорожка слез. Мир вокруг Ванессы содрогнулся и перевернулся, она полностью утратила ориентацию в пространстве. Мас убил Дэниела, но Исмаил стрелял в Квентина. Ее снова охватил лютый гнев, и она вцепилась в это чувство.
Потом Квентин заговорил снова, и ее сердце вывернулось наизнанку в последний раз:
– Я помню его глаза… Он боялся… Там был еще один автомат… приставленный к его голове… Он не хотел этого делать.
Бездонная тишина опустилась на зал суда. Через минуту судья перевела взгляд на Клайда Баррингтона и прокашлялась. Обвинитель стоял точно громом пораженный. Единственный свидетель, которому присяжные не могли не поверить, только что оправдал человека, которого он собирался отправить на смерть.
– Кто нацелил на него автомат? – наконец спросил Баррингтон голосом чуть громче шепота.
Глаза Квентина были полны боли.
– Мас, – ответил он. – Мас заставил его сделать это.
Баррингтон вздрогнул.
– Вы в этом совершенно уверены?
Квентин кивнул:
– Я вспомнил.
Тяжко вздохнув, обвинитель произнес:
– У меня всё.
После этого встала Меган и обратилась к Квентину:
– Я хочу сказать, то, что вы сегодня сделали, – это один из самых героических поступков из всех, которые мне приходилось видеть. У меня вопросов нет. Только благодарность.
Квентин смущенно пожал плечами.
Судья Маккензи улыбнулась ему:
– Спасибо за ваши показания, молодой человек. Можете занять свое место. – Она посмотрела на Баррингтона. – У вас еще есть свидетели?
Баррингтон медленно покачал головой:
– Ваша честь, мы изложили наши доводы.
– Если будут дополнения, я выслушаю их после обеда, – сказала судья. – Потом предоставим слово защите.
Ванесса услышала удар молотка служителя закона и последовавший за ним гомон, но не обратила на них никакого внимания. Она встретила Квентина и обняла его, сказав ему, как замечательно он справился, как она гордится им и как бы им гордился Дэниел.
