Александр Горшков - Отшельник. Роман в трёх книгах
В житиях святых по этому поводу есть много поучительных историй. Однажды преподобный Макарий Великий шел со своим учеником по пустыне. Ученик был помоложе, он опередил Макария, и тут на пути ему повстречался жрец местного языческого капища с вязанкой хвороста на плечах. Ученик, видать, был как раз из неофитов, поэтому обратился к жрецу соответственно: «Бес, ты куда идешь?» Чем ответил ему жрец? Скинул хворост, который нес, и крепко отлупил своего дерзкого обидчика. Макарий же, подойдя к тому месту, учтиво поздоровался со жрецом, на что тот удивленно спросил: «Почему ты, будучи христианином, приветствовал меня? Тут проходил до тебя один, тоже христианин. Так он стал ругаться, и я избил его». Макарий же сказал очень мудро: «Я вижу, ты добрый человек, и добро трудишься, только не знаешь, для чего ты это делаешь». После этих простых и добрых слов жрец крестился и сам стал примерным христианином. К сожалению, в нашей жизни тоже чаще попадаются такие ученики-неофиты, из-за чего страдают и они сами, и другие люди.
Духовные недуги намного тяжелее, опаснее любых других болезней: телесных, даже психических. Таблетками, пилюлями, уколами, процедурами, санаториями тут не поможешь. Если нет смирения, послушания, духовной трезвости, болезнь может принять необратимый процесс, а сам неофит превратиться в настоящего сектанта, что и произошло с этими несчастными людьми, возомнившими себя наследниками здешних отшельников и взявшимися «под копирку» повторить их подвиги. Пока такие люди есть — а они в истории Церкви были и будут всегда, — очередной «пророк» всегда найдется. Их и обманывать нет особой нужды: они, как сказал классик, сами «обманываться» рады.
***
— Выходит, подобные явления для Церкви не новы? — удивился генерал.
— Не просто не новы, а стары, как сама Церковь. В ее многовековой истории, в том числе отечественной, мы найдем немало примеров дичайшего фанатизма: изуверства, членовредительство, самоубийства — все, что угодно! Чего стоят, например, секты хлыстов и скопцов, которые рядились под христиан. А на что пошли старообрядцы в ожидании «конца света» , который, согласно их пророчествам, должен был наступить в 1666 году? Как раз тогда по всей России пошли «гари» — массовые самосожжения, совершаемые по благословению тогдашнего лидера фанатиков протопопа Аввакума. Ведь это он сказал: «Сожегшие телеса своя, души же в руце Божии предавшие, ликовствуют со Христом во веки веком самовольные мученики» А ему поверили и пошли живьем на костры. Среди русских безумцев-раскольников появились и такие изощренные формы самоуничтожения, как самоуморение, самоутопление и самозаклание вместе с малыми детьми и даже младенцами: строили особые полуземлянки — «морельни», где замуровывали себя и других людей, согласившихся на «пощение до смерти».
— Ужас какой… — прошептал генерал. — Настоящее безумство, мракобесие.
— Так и есть. Никто не слушал увещеваниям Церкви, не признавал ее голос. Потребовалось решительное вмешательство царских властей, чтобы остановить это массовое безумство, а самих лидеров заковать в кандалы. И вы думаете, люди сделали выводы, чему-то научились? Мало ли оказалось желающих совершить массовый суицид уже в наше время, когда лидеры «Белого братства» объявили об очередном «конце света»? А газовые атаки адептов секты «АУМ Синрике»? А «Орден храма Солнца», когда в швейцарских деревушках нашли несколько десятков умерщвленных последователей этой секты? Так эти обманутые, несчастные люди хотели попасть в счастливый мир на Сириусе. А сотни заживо сгоревших в Уганде, возжелавших заранее «вознестись на небо» по призыву своего лидера, бывшего католического пастора, «назначившего» «конец света» на конец 1999 года? Эти примеры можно продолжать и продолжать…
Владыка вздохнул.
— А разве нынешняя дискуссия вокруг штрих-кодов, идентификационных номеров, электронных паспортов не превращается на наших глазах в настоящую истерию, призывы порвать с обществом, миром, бежать от него прочь, прятаться в оврагах, дремучих лесах, землянках? Кому-то она покажется новой, а если копнуть недавнюю историю, то в ней найдется немало аналогий, когда напуганные люди восставали против всего: и паспортов нового образца, и переписи населения, видя в этом грядущий приход царства антихриста. Мне довелось читать один архивный документ, где некий сельский учитель пророчествовал: «В ночь с 5 на 6 января 1937 года будет летать огненный змей, который будет спрашивать, кто за советскую власть, а кто против…» Ясное дело: авиация только развивалась, самолеты тогда мало кто видел, вот и приплели «огненного змея». Об этих случаях можно рассказывать много.
— И я предлагаю продолжить наш разговор теперь уже у нас в гостях. Я приглашаю вас вместе с отцом Игорем рассказать курсантам обо всем, что услышал сегодня. Думаю, нашим курсантам — будущей офицерской элите — будет не только интересно, но и полезно. Жизнь ведь — не книжка, не учебник: может столкнуть их и с этими проблемами, как столкнула моего бойца.
Он обнял Юрия, а потом подошел к Андрею, тоже пришедшему к тому времени в дом отца Игоря:
— Наслышан, наслышан… Тоже молодец. Где служил?
— «Полтинник», — Андрей встал перед генералом навытяжку.
— А почему тут?
Андрей смущенно промолчал.
— Жду обоих у себя, — коротко сказал он Юрию.
— Товарищ генерал… — начал было Андрей.
— Я сказал, жду у себя. Там решим, куда определить ветерана легендарного «полтинника». Кстати, мы с тобой однополчане: я там лейтенантом начинал после офицерского училища.
— Товарищ генерал, а на кого нашего батюшку оставим? Он ведь приключений не ищет: они к нему сами идут. Его без нашей поддержки оставлять нельзя.
Генерал улыбнулся и обнял Андрея:
— Надумаешь — приходи. Вместе с батюшкой. Уж чего-чего, а приключений у нас хоть отбавляй. Скучать не придется.
Да не смущается сердце ваше
Несмотря на советы врачей еще пару деньков «вылежать» болезнь, отец Игорь поднялся и пошел в храм. Ему не терпелось снова встать у престола и возгласить начало службы. Он сильно тяготился и от болезни, и от лекарств, и от долгого лежания. Ни друзья, ни прихожане, постоянно навещавшие его и приносившие с собой разные народные снадобья, способные быстро восстановить здоровье, не могли ему заменить главного, к чему рвалась душа: храма Божьего, служения Богу.
— Лечиться, вылеживаться потом будем, — он ласково обнял Елену в ответ на ее категорические протесты.
— И когда же наступит это «потом»?
— Ну, как все сделаем, переделаем…
— Состаримся и в могилу ляжем, — она знала, что отца Игоря не удержать.
