Наталья Иванова - Новый Белкин (сборник)
На службе циник – жесткий функционер, а в частной сфере сентиментален и сердечен; по должности он охранитель, в привате (типа ЖЖ) – спорщик; вовне «реалист», внутри гедонист; по функции слуга режима, в душе демократ. Эти люди «живут от отпуска до отпуска, от оргазма до оргазма, в потоке непродолжительных историй, в судорожном напряжении и в то же время вяло».
2. Денис Горелов как честный циник
В России первой (или одной из первых) на философский труд Слотердайка обратила внимание Татьяна Горичева. Его книгу она назвала среди тех, что определяют «духовную атмосферу западной жизни»[5], наряду с размышлениями о цинизме Делеза и Глюксмана. Впрочем, Горичева без труда обнаружила признаки цинизма и у советского человека. Позднесоветский циник, писала она, не верит ни официозу, ни диссиде. «Все всегда врут» – вот его позиция в мире. Никогда ни в чем не быть уверенным – вот его стиль.
Прошло почти двадцать лет. И теперь нет сомнений в том, что новая Россия, Россия сумеречных нулевых, – это общество победившего цинизма. Или скажем так: цинизм победил страну. И она корчится теперь в циническом припадке, как в духовной падучей.
Есть, конечно, очень много людей, есть микросообщества, которые чужды цинизму. Но на поверхности, в публичном пространстве цинизм почти что повсеместен, достигая особенно густой концентрации в зоне успеха, благополучия и преуспеяния. Впрочем, пошлость цинизма прилипчива, она осмотически проникает в душу и охлаждает ее даже помимо нашей воли.
(Еще, в последний раз, оговорюсь: понятие это здесь не ругательство, не обличительная кличка. Оно есть, пожалуй, нечто даже большее...)
Без преувеличений, «Критика» Слотердайка, по крайней мере в своей констатирующей части, ныне у нас – новая версия господствующей идеологии (точнее – идеологии в фазисе настроения, мироощущения, переживания, жизненного стиля: Zeitgeist). Ректор университета Hochschule für Gestaltung в Карлсруэ и профессор философии и эстетики в Венском университете Слотердайк, а не апостолы свободы Бердяев с Федотовым, не суровый Ильин, не Мунье с его солидаризмом и не Ясперс с его немецкой виной, нет, Слотердайк – вот наш новый Маркс-Энгельс-Ленин... Наряду, быть может, с бойкими французами-релятивистами. Неудивительно, что он, пусть медленнее французов, входит в моду. Как раз в последние годы о нем пишут статьи и диссертации[6], его мысли обсуждают на форумах и блогах рунета. Впрочем, циническая эпоха в гуру не весьма нуждается. И мода не предполагает признания в качестве духовного авторитета.
Примеров работы цинического разума немало. Один из ярчайших, на мой взгляд, – тексты популярного ирониста и остроумца Дениса Горелова.
Горелов представляет собой весьма распространившийся ныне тип «талантливого мерзавца, обаятельного хама, дерзкой сволочи» (по крайней мере так его характеризуют и некоторые его работодатели, и простые блоггеры, а это что-то да значит). Нужно вспомнить, что он начал публично упражняться в цинизме одним из первых в России, в приснопамятной газете «Сегодня», где его эссеи несли печать виртуозно разыгранной иронической фронды по отношению ко всему на свете – фронды, лишенной, однако, малейшего позыва к мятежу. И сама эта яркая и обаятельная газета, и в особенности полосы в ней Горелова (а также публикации Максима Соколова и Вячеслава Курицына с компанией) знаменовали, как теперь видится, исчерпание революционного брожения конца 80-х – начала 90-х и случившегося тогда прорыва к подлинности. Они означали начинавшееся закисание общественной атмосферы.
На этих стильно выглядевших страницах та невероятная, еще очень живая, очень настоящая эпоха пафоса почти зримо выцветала в эпоху стеба. А для «опередивших свое время» тогдашних Горелова, Курицына или, к примеру, Бориса Кузьминского мир уже состоял из релятивных фантомов, из социальных и культурных условностей (о чем мне, впрочем, отчасти удалось сказать именно тогда)[7].
Дело давнее, много воды утекло, много было грязи и крови. Разным помнится нам и Горелов, но про все сейчас за недосугом не скажешь[8]. Вот один пример, навскидку, сравнительно недавно сильно меня (да и не только меня) уязвивший: статья о фильме Анджея Вайды «Катынь»[9]. Случилась она в «Русской жизни» – журнале пестром, собравшем очень разных авторов, среди которых немало было и записных циников. (Но издание безвременно почило и говорить о нем в целом сейчас большого резона нет.) На страницах журнала Горелов явился нам как будто насквозь пропитанный жгучим уксусом, упражняясь в злом циничном юморизме, объектами которого в равной мере становятся у него, к примеру, и постоянно трясущий бубенцом перед власть имущими шут Никита, и польский мастер Вайда.
С Никитой Михалковым все более-менее ясно и нам, а у Горелова это тот случай[10], когда откровенный циник виртуозно разоблачает циника маскирующегося, непоследовательного, не готового к публичной огласке и раскрытию его цинического прагматизма как основы по видимости благородных и возвышенных поступков, слов и жестов – в том духе, как об этом говорит С. Жижек: «Фундаментальный жест цинизма, по-моему, заключается в разоблачении настоящей власти, чья единственная эффективность, как мне кажется, проявляется в принуждении, или в подчинении кого-то под предлогом защиты кого-то другого. Вот пример типично циничного подхода: мужчина говорит женщине: «я всегда буду с тобой, я готов пожертвовать собой ради тебя» и тому подобные патетические слова; циничной будет такая ее мысль: «ха-ха-ха, он хочет просто использовать мою сексуальность, хочет моих денег» и т. д., то есть если за высокопарными идеологическими фразами она признает низкие, пошлые, прагматичные мотивы. Такова циничная редукция»[11].
Иной коленкор – история с Вайдой. Горелов глумится здесь не потому, что он полонофоб, русопят или там, к примеру, сталинист. Ничуть, ни на сухой грамм. Он не жалует ведь и телеканал «Россия», «где все определяет большая патриотическая идея, а посему трубная пошлость изначально заложена в проект».
А просто человеку без убеждений, «преодолевшему» их как атавизм, неприятен идеализм Вайды как таковой, его воротит от вайдовских патетической веры в Бога и любви к Польше как от того, что прописано по ведомству «идей», а значит смотрится смешной глупостью. «Это не про людей, а про идеи. Про Польшу, верность, костел, рождество, произвол, вассалитет, честь, присягу, свободу и память. <...> разобраться, кто кому чей родственник среди регулярно падающих в обморок дам, невозможно, да и ни к чему, ибо главные здесь не они, а встающая за ними, все уменьшающимися в размерах, большая идея дымного неба и попранного национального достоинства, и сволочизма тоталитарных систем, прежде всего русской, потому что немцы в Катыни, как выяснилось, ни при чем...»
