Таня Валько - Арабская жена
— Дот, потом дашь мне рецепт этого цыпленка на польский манер, — с набитым ртом говорит Малика. — Особенно у соуса такой интересный вкус… он будто прикопченный, будто на гриле готовился.
— Конечно, — киваю я, а про себя посмеиваюсь. — Это благодаря приправам.
После чаепития — а пили мы зеленый чай с мятой — все принимаются пересказывать разные истории, анекдоты и арабские шутки, которых я вообще не понимаю. Излюбленный герой здешних анекдотов — Тархуни, парень из провинции под названием Тархуна, местный дурачок.
Ближе к полуночи я подаю свою творожную запеканку, которая исчезает со стола в мгновение ока. Сама я не успела ее даже попробовать.
— Хорошо, что я купил еще килограмм творога! Завтра испечешь что-нибудь эдакое только для нас, — по-польски выкрикивает Ахмед из другого конца комнаты.
— Эй вы, не шипите тут на никому не понятном языке! — грозит пальцем Самира. — Заговоры запрещены!
Я смеюсь. Да, теперь у меня есть замечательная большая семья! В детстве я страдала из-за того, что все праздники мы отмечали только с мамой вдвоем. Мне всегда из-за этого было грустно, хотя мама всячески старалась развеселить меня. Но сейчас я счастлива как никогда и горжусь собой: самое главное — уметь принять правильное, взвешенное решение. Все беспокойство, все опасения испарились, дурные воспоминания исчезли, будто и не было их вовсе.
Гости уходят от нас в три часа утра. Марыся беззаботно посапывает в кресле-качалке, свернувшись на мягкой подушке клубочком, словно кошечка. Мы с Ахмедом переносим ее в кроватку. Ничего не убираем — для этого будет завтрашний день. Зато до утра занимаемся любовью — тихо и неторопливо. В конце концов, именно на ночь прерывается пост…
Последние дни Рамадана — самые скверные. Все уже уставшие, раздраженные, всем надоело поститься, все хотят поскорее вернуться к нормальной жизни. Организм требует возврата к своему обычному ритму. Сейчас легче всего вспыхивают споры и ссоры — нервы натянуты как струны, а воздух, кажется, искрится от напряжения. Поэтому я предпочитаю избегать пока любых контактов с окружающими, особенно с родственниками. Родственники у меня отличные, но иногда их лучше держать на расстоянии.
Мы превосходно продумали и организовали все, что связано с моими поездками на фитнес и в город, и расстояние перестало быть для нас проблемой. У нас с Ахмедом есть мобильные телефоны, дома для меня и Марыси установлено польское спутниковое телевидение, есть и ноутбук, и Интернет. Я продолжаю изучать арабский и подтягивать английский. Может быть, когда-нибудь потом, когда наши с мужем отношения окрепнут, я все-таки смогу пойти на какую-нибудь работу. Я все еще надеюсь на это.
— Дот, как твои дела? — слышу я в телефонной трубке серьезный голос Малики.
— Все в порядке. А что случилось? — Я забываю об этикете и без проволочки перехожу к делу, потому что уже чувствую: происходит что-то скверное.
— Вот так сразу? Нужно сперва справиться о моем здоровье и о наших родственниках, — делает замечание Малика, и я не знаю, шутит она или говорит всерьез.
— Сорри, но ты говоришь таким загробным голосом, что я даже боюсь.
— Что-то мне Мириам не нравится, — поясняет она. — Конечно, эта чертовщина творится с ней уже долгое время, но сейчас, похоже, опять стало хуже. Нужна поддержка, поскольку меня она уже видеть не может. Я почти каждый день ей звоню как сестра, беспокоюсь о ней, не хочу ее ни в чем упрекать, поучать ее тоже не хочу… но она в последнее время перестала брать трубку.
— Неужели она опять виделась с Хамидом и между ними что-то было? — спрашиваю я. — Мне не хочется в это верить!
— Это невозможно. Он так напуган, что готов наделать в штаны, — смеется Малика. — Я ему обрисовала его блестящее будущее в принадлежащей его семье деревеньке посреди пустыни. Именно это его и ждет, если он еще раз хотя бы словом перекинется с моей сестрой.
— Так ему и надо! — Я искренне желаю зла этому человеку. — Что он тебе сказал?
— Спросил, знает ли обо всем Ахмед. Знают ли остальные родственники и соседи…
— Он полагает, что людям не о чем больше говорить, кроме как о его любовных похождениях, — возмущаюсь я.
Рассказываю Малике о нашей случайной встрече на трассе. Ей эта история кажется ужасно забавной, и некоторые моменты она даже просит пересказать еще раз.
— Так что делать с Мириам? — спрашиваю я.
— Может, ты позвонишь ей? Позвони, договорись встретиться, поболтать. Кофе там, пирожные…
— Малика, Рамадан, — напоминаю я.
— Шиш! — ругается она по-арабски. — Ну поговорите для начала на голодный желудок.
— Конечно, нет проблем. Завтра я еду в город на аэробику, а потом два часа у меня свободны. С Ахмедом договорюсь встретиться у мамы.
— Тогда и я туда приду, расскажешь мне о своих впечатлениях. Ох, чтоб только еще хуже не стало, — тревожится Малика. — Мне кажется, ей нужна помощь психолога или даже психиатра, но как женщина в арабской стране может рассказать врачу о своей измене?! Эдак она не в дурдом попадет, а в тюрьму.
Слышу звук разрыва соединения: Малика положила трубку. Вот и весь разговор. А где же прощание по этикету?..
Ахмед рад, что я хочу быть причастной к делам семьи и желаю помочь его сестре.
— Спасибо, любимая, — шепчет он, когда мы утром садимся в машину.
— Я ведь тоже о ней беспокоюсь, — совершенно искренне говорю я.
— Если Аллаху будет угодно, все утрясется.
— Похоже, нам придется немного помочь этому вашему Аллаху.
После фитнеса я ловлю такси и еду к Мириам. Звоню еще раз, чтобы подтвердить, что вот-вот буду. Мне обидно: Мириам, кажется, не очень-то рада предстоящему визиту. Это слышится в ее голосе.
Она встречает меня в дверях и приглашает в гостиную. На столе уже ждет кофе с пирожными.
— Оставь, оставь, сейчас ведь Рамадан. Не буду же я уплетать пирожные у тебя на глазах, — смеюсь я, стараясь создать как можно более приятную атмосферу.
— На меня это не влияет, — тихо, почти шепотом говорит она. — Не стесняйся.
— Как ты? Как тебе живется?
— Хорошо, — машинально отвечает она, стараясь не смотреть мне в глаза.
— А что с работой? Ты говорила о каком-то предложении из нефтяной фирмы.
— Поживем — увидим.
— Дети здоровы? — Чувствуя, что разговор не клеится, начинаю задавать шаблонные вопросы.
— Да, они в порядке.
— Эй, Мириам! — повышаю я голос, уже немного раздражаясь. — Подруга, проснись, посмотри на меня!
— Что тебе нужно, Блонди? — Наконец-то она начала догадываться, что я здесь не просто так.
