Андрей Школин - Прелести
Я пробежал километра два после этого населённого пункта, когда забрезжил рассвет. Дождь усилился. Слева, через переезд, в полумраке обозначились очертания какого-то строения. Перешёл дорогу и подошел к ферме.
Большой незаселённый дом одиноко охранял поле. Рядом, во дворе, под навесом спрятались от дождя комбайн и трактор. Посмотрел в кабинах и того и другого, карты не было. «Позаимствовал» зажигалку. Потом обошёл двор и принялся обследовать дом. Все двери заперты, кроме одной. Вошёл вовнутрь, огляделся. Всё помещение было завалено большими перевязанными брикетами соломы. Продолжать путь посветлу было небезопасно, тем более ноги не держали, и поднималась температура. Принял решение заночевать, вернее, «задневать», здесь. Забрался в угол на самый верх и спрятался за соломенный тюк. Бог не выдаст — свинья не съест.
* * * Разбор полётов:То, что температура высокая, ощутил даже после осознания. Проявлялось это в том, что «картинка» порывалась ежеминутно сбежать или расплыться. Болезни первого тела я всегда в последние годы лечил полётами второго. Набирал скорость и устремлялся резко вверх. При этом старался вспомнить и ощутить симптомы реальной болезни. Когда достигал поставленной цели, например, явно чувствовал, что болит зуб, расслаблялся и спокойно планировал вниз, по пути «рассасывая» боль. Внизу зуб обычно уже не болел. После пробуждения, через некоторое время, реальный зуб также не беспокоил.
Пришлось дважды взлетать и опускаться, прежде чем «картинка» стабилизировалась. Ясно вырисовывались очертания незнакомых строений.
Взлетел вверх и выстроил изображение Территории–2. Привычно опустился на берег Енисея. Прошёлся по тропинке.
Сейчас было необходимо выработать хотя бы примерный план дальнейших действий там, во Франции, раз уж я после пробуждения не имею возможности остаться здесь, в Академгородке Красноярска. Нужно было выяснить, где я нахожусь. Найти карту Франции. А как её найти? Использовать возможности второго тела — это первостепенная задача. Но каким образом её реализовать?
Осенило. Направился к близлежащим домам. Увидел незнакомую девочку-подростка.
— Привет, — поглядел в глаза, оказалась зомби.
— Здрасте, — взгляд отсутствующий.
— У тебя дома есть атлас мира? Или карта Франции? Или Европы?
— Не знаю.
— Сходи, посмотри, — и, не дав ей опять впасть в «дебильное» состояние, настойчиво повторил, заставил: — Иди! Найди! Принеси! Поняла?
— Да, — она развернулась и послушно отправилась выполнять приказ.
Я дошёл вместе с ней до первого подъезда серого пятиэтажного дома напротив общежития. Постоял пару минут, подождал. Девочка вынесла и атлас мира, и карту Европы, и Франции тоже, всё, что заказывал. Девяносто пять процентов за то, что в реальной жизни всего этого «добра» в квартире, где она проживала со своими родителями, не было. Хотя, кто знает…
— Молодец, спасибо, — погладил ребёнка по голове.
— Я пойду? — посмотрела она пустыми глазёнками. О картах зомби уже забыла.
— Иди.
Развернул бумагу с масштабным изображением Франции и нашёл Тулузу. Где-то рядом должен находиться Кастельнадари. Ага, вот и он. Я двигаюсь в противоположном направлении.
Смотрим, что там. Если идти всё время по прямой, по любой из дорог, то упрусь в Нарбон, а за ним начинается Средиземное море. На середине пути находится город Каркасон. От Кастеля до Каркасона тридцать семь километров. Примерно двадцать я уже пробежал, осталось немного. Что ж, запомним — Каркасон.
Не торопясь, раскладывая мысли по полочкам, пешком направился в сторону Территории-2. Проходя по тропинке мимо кустов, почувствовал тревогу и тут же проснулся…
* * *В сарае кроме меня находился ещё кто-то. Этот кто-то прыгал внизу и царапал солому. Сквозь щели из стен в помещение вонзались острые клинки солнечного света. Видимо, дождь кончился, и день стоял довольно погожий. С улицы доносились голоса разных людей. Во французской провинции давно кипела работа.
Я осторожно выглянул из-за своего укрытия и поглядел вниз. Она тоже поглядела вверх, и наши взгляды врезались друг в друга, точно автомобили. Однако аварии не последовало.
Овчарка удивленно рассматривала меня, я, отчётливо представляя себе, что будет, если она поднимет лай, тянул время и, наконец, произнёс:
— Бон жур, — мол, свой, француз.
Она в ответ недоверчиво зарычала, типа: «Подозрительный ты француз какой-то».
Дверь открылась, и хозяин позвал собаку. Она напоследок глянула на меня, раздираемая мучительным собачьим вопросом: «Лаять, не лаять?», и, вильнув хвостом, выскочила вон.
Облегчённо выдохнул воздух, зарылся ещё глубже в солому и снова провалился в глубокую яму.
* * * Разбор полётов:Так… На чём же я остановился?
Опять нашёл Территорию-2. Вспомнил о сарае и о собаке, там — «в той жизни». Вспомнил и о Дановиче. Вот бы кто мне сейчас всё объяснил. Но вытягивать его сюда не хотелось. Во-первых, просто не хотелось, во-вторых, ещё не забыл печальный опыт вытягивания Сака. Кстати, о Саке…
И тут же почувствовал давление. Точно мозги сжимались и разжимались, рискуя закипеть.
— Владимир Артурович, я не угрожаю. Мне сейчас не до этого…
— Я знаю, просто, на твоей территории разговаривать не хочу. Перелетай через реку, потом стирай картинку и приземляйся. Поговорим, — голос ниоткуда, но слышен отчётливо.
Выполнил условие. Приземлился в незнакомой местности. Река, но не Енисей, другая. Какие-то брёвна. Большие камни. Спиной ко мне, возле самой воды, на бревне сидит человек. Подхожу поближе… Вроде Сак, вроде не Сак, трудно понять. И тут дошло, что я сам-то не обязательно идеальная копия того первого Андрея Школина. Это обычные люди — те, кого мы «вытаскиваем», помимо их воли, в свой второй мир, являются копиями самих себя. Опыты с зеркалом показывают, что на меня это правило не распространяется, значит и на других, таких как я, тоже. На кого на других? Кто они — такие как я? Сак, например?
— Добрый де… или вечер? В общем, здравствуйте, Владимир Артурович.
— Привет, путешественник. Куда вляпался?
— Владимир Артурович, а вы зачем в прошлый раз меня в Енисей сбросить хотели?
— Ничего бы с тобой не случилось. А вот урок на будущее получил. Так ведь?
Я присел рядом на поваленный ствол сосны.
— Где мы находимся? Ваша территория?
— Нет, это нейтральное пространство. На моей территории ты бы себя чувствовал дискомфортно, так же, как и я на твоей. Ну, так куда вляпался?
— А вы Дановича не знаете случайно? Хазаром его кличут ещё.
— От него прячешься?
— Не знаю. Повода нет прятаться, вроде, но бегу на всякий случай.
— Я его не знаю. Ты ведь мне правду не сказал, когда приезжал в гости. Его ты тоже искал, как бы «случайно»?
— Нет. Ему я правду сразу сказал.
— Что так?
— До этого ещё один из тех, кого я, как вы сказали, «случайно искал», самоубийством жизнь покончил.
— И много ты кого ищешь?
— Двое остались… То есть, теперь уже опять трое. Данович самоубийство сымитировал, а вчера объявился.
— Зачем?
— Если бы знал, может быть, не бежал бы теперь.
— И далеко бежишь?
— По Франции.
— У-у… А меня зачем звал?
— Помощь нужна или совет хотя бы.
— А почему я тебе должен помогать?
— Не знаю… Данович помогал, до поры до времени…
— Зачем же бежишь от него, если он помогал?
— Говорю же, не знаю. Знаю, что надо бежать, а почему — не знаю. И куда — не знаю. Правда, сейчас хоть карту увидел.
— Где?
— На своей территории.
Сак впервые взглянул на меня. Теперь я его узнал. Внешность обманчива, но глаза его. Живые глаза…
— И что тебе сейчас в первую очередь необходимо?
— Карту бы, всё-таки реальную, и одежду сменить, легионерский костюм спортивный приметный очень.
— Значит, найдёшь скоро и карту, и одежду, — Владимир Артурович усмехнулся. — А меня в другой раз зови, откуда хочешь, только не со своей территории. У нас правило такое. Его все соблюдают. Почти все… Хорошо?
— Ладно.
— Тогда, удачи.
* * *Я сел и свесил ноги вниз. Голоса больше не раздавались, видимо, работа закончилась. Помотал головой — состояние отрешённости. Может, переспал? Силы более-менее восстановились. Температура спала. Ещё бы воды попить, а лучше поесть. Да ладно, потом когда-нибудь…
Снял куртку и оглядел бинты. Затем размотал их и оставил руки наедине со свежими шрамами. Так быстрее заживут.
Спрыгнул на пол и осторожно подошёл к двери. За дверью присутствия кого-либо не обнаружил.
На чистом небе солнце медленно спускалось к горизонту. Во дворе всё было так же, как и утром, но только сухо, и отсутствовал комбайн. Вокруг фермы простирались поля. Вдалеке работала какая-то уборочная техника, хотя, что можно убирать в конце ноября?
