Хербьёрг Вассму - Наследство Карны
Вениамин не мог доверять даже страсти. Иногда, встречая глаза Анны, он читал в них вызов. Как в тот раз, когда она прыгнула в снег.
Как он поступил тогда? Просто ушел. К серой жизни серых людей. Куда, черт возьми, подевалась страсть?
Или права была Анна, когда в кабинете при Карне и Дине сказала, что он делит любовь на порции? Не это ли рикошетом ударило по нему самому?
В нем остался только председатель. Он заставлял себя играть свою роль. Роль человека, на которого все смотрели снизу вверх, к чьим словам прислушивались. Кому верили.
Карна не понимала, как ей следует относиться к Юхану. Он появился неожиданно. Значит, так же неожиданно и уедет. Как Аксель.
Она вспоминала, что еще до приезда Юхана папа говорил о нем с надменностью или раздражением. От бабушки она о Юхане не слышала никогда. Она была вынуждена признаться, что устоять перед Юханом трудно. Хотя папа и относился к нему сдержанно. Может, сдержанность папы вызвана тем, что на самом деле они не братья? Что сыновьями Иакова они считались только в церковных книгах?
Но Анне, безусловно, Юхан нравился. В первый же раз, когда они встретились с ним у бабушки, она пригласила его к ним на обед и играла для него на рояле. Бабушка как ни в чем не бывало наблюдала за этой встречей. Это удивило Карну. Она спросила у бабушки, долго ли Юхан пробудет в Страндстедете, и бабушка ответила, что он хочет немного пожить в Рейнснесе.
— Один? — удивилась Карна.
— Да, отшельником, — ответила бабушка, и, по-видимому, она не шутила.
Но в то время мысли Карны были заняты другим. Они с Педером не расстанутся, они оба поедут в Берген! Он будет практиковаться на верфи Георгов, а она — учиться в гимназии.
Бабушка говорила, что по воскресеньям они смогут гулять по бергенским набережным. Но Карна не должна забывать о приличиях, а то ее отправят домой. В Бергене не принято, чтобы молодые девушки вели себя так вольно, как в Страндстедете.
А если ее отправят домой, Педер останется там один. Ведь он должен научиться строить суда на бабушкиной верфи.
Педер был единственный, о ком стоило думать.
Через две недели после приезда Юхана бабушка отправила в Рейнснес двух служанок. Шторы, занавески, покрывала, весь дом и надворные постройки должны быть вымыты и приведены в жилой вид.
— Он должен вернуться домой, — сказала бабушка.
Сам Юхан говорил, что едет в монастырь. Но он не прочь, чтобы они приехали к нему. Все вместе, одновременно! Если им удастся это устроить.
Анна обещала приехать в Рейнснес до своей поездки в Копенгаген. Они уже давно не собирались в Рейнснесе все вместе. Ее радовала эта предстоящая встреча.
Они заговорили об Олаисене. Анна спросила у Юхана, как им победить вражду. Ведь Ханна тоже часть Рейнснеса.
— Ты согласен, Вениамин? — спросила она.
— Конечно, — ответил папа. Вид у него был обычный. И все-таки Карна насторожилась.
За день до отъезда Юхана в Рейнснес Дина устроила обед в его честь. Карна спросила, нельзя ли пригласить на обед и Педера.
— В другой раз, — ответила бабушка. Она явно что-то задумала.
— Почему нет? — умоляюще спросила Карна.
— Лучше избавить его от наших разговоров о его брате, — ответила бабушка.
И вопрос был решен.
После обеда, когда они расположились в бабушкиной гостиной, бабушка и в самом деле заговорила о семье Олаисена.
— Юхан обо всем договорился, Анна! Ему удалось уговорить Вилфреда и Ханну приехать в Рейнснес. Они обещали.
Анна обрадовалась. А папа как будто даже не понял, о чем шла речь. Он налил коньяк только себе.
— Как это тебе удалось? — поинтересовалась Анна.
— Это оказалось совсем нетрудно. Я пригласил их приехать в Рейнснес, вот и все.
— А ты сказал, что мы тоже там будем? — спросила Карна.
— Да.
— А о чем вы говорили до того? — Анна не могла сдержать любопытства.
— До того я долго рассказывал им про Стине с Фомой и про Америку. Сказал, что Исаак вырос, — теперь он красивый молодой человек. Потом посокрушался, что меня немного пугает предстоящее одиночество в Рейнснесе и что я буду рад гостям. Что жду вас на Иванов день, но что места там хватит всем. Признаюсь, я не подал вида, что знаю о вашей вражде.
— Похоже, тебе помогал Господь! — сказал папа. В его голосе звучало подозрение.
— Может, и так. Но эта помощь не хуже любой другой, — улыбнулся Юхан.
— Нужно постараться, чтобы все прошло тихо и мирно. У нас не будет другой возможности наладить с ними отношения, — сказала бабушка.
— Ты понял, что за человек Олаисен? О чем он думает? — спросила Анна.
— Олаисен… Не знаю, каким он был раньше, но сейчас это сломленный человек. Хотя, наверное, это неудивительно? — Юхан оглядел всех.
— Ты рассказала Юхану, с чего все началось? — спросил папа у бабушки.
— Нет, я хотела, чтобы он познакомился с Вилфредом, не имея о нем предвзятого мнения и не зная, в чем его обвиняют. И оказалась права. Это подействовало.
— Ну хорошо, задание выполнено. Так в, чем же его обвиняют? — спросил Юхан.
Все молчали.
— Олаисен бьет Ханну, — сказала наконец Анна.
— Почему?
— Ну, например, разозлился, что Дина вышла из их общего дела и он разорился. Или что я получил большинство голосов и стал председателем управы, — быстро сказал папа.
Юхан задумался, но промолчал.
— Не ждите, что Олаисен забыл про это, хотя он и подружился с Юханом, — напомнила Карна.
— В этом году Иванов день задаст нам задачку, — сухо, как он умел, сказал папа.
— Обойдется, только не надо все время об этом думать, — заметила Анна.
— Попробуем. И у всех будет возможность сбежать оттуда, — сказала бабушка и погасила сигару.
Анна перед сном расчесывала волосы. Вениамин уже лег и смотрел на нее.
— Как ты думаешь, Юхан приехал, чтобы вернуть себе Рейнснес? — спросила Анна, глядя на него в зеркало.
— Кто знает? Вообще он не может ничего требовать. Он уже получил свою долю наследства.
— Думаю, Юхан не из тех, кто умеет что-либо требовать. На такого он не похож.
— Всякое бывает, если речь идет о наследстве.
— Как ты поступишь в этом случае?
— Предложу ему мировую. Но отказаться от наследства Карны я не могу.
— Думаешь, она когда-нибудь захочет возродить Рейнснес?
— Трудно себе это представить.
— Тогда почему не передать его Юхану, если он захочет?
— Об этом ему придется поговорить с Карной, когда она достигнет совершеннолетия, — сухо ответил Вениамин.
— Ты не сердишься, что я заговорила об этом?
— Нет, но я устал от всех ссор.
— Мы едем в Рейнснес на Иванов день, как раз чтобы уладить ссору!
— Я бы хотел поехать туда только с тобой. Ты и я!
— Ты серьезно?
— Да.
Она отложила щетку и подошла к кровати.
— Поедем сейчас! — прошептала она и сунула руки ему под рубашку.
Он засмеялся и стянул с себя рубашку. И сразу почувствовал, как налился тяжелым желанием. Добрым тяжелым желанием.
Глава 17
Юхан увидел лодку задолго до того, как она подошла к берегу, и успел встретить ее у воды.
— Ты ловко управляешься с парусом, — с восхищением сказал он.
— С парусом — как с любовью. Стоит один раз испытать, что значит идти под парусом, и уже никогда этого не забудешь.
Она спрыгнула на берег.
Они вместе подложили под лодку катки. Не каждый день в Рейнснес приходили лодки.
— Ты одна?
— Ты дал понять, что хочешь этого.
Она расправила плечи, уперлась руками в бока и запрокинула голову назад. Словно показывая себя.
Платок упал на плечи. Темные волосы с сединой шевелились вокруг лица.
Он тоже выпрямился и смотрел на нее. Словно не понял значения ее слов и потому ждал объяснений.
— Я вижу, ветер был попутный. — Он засмеялся.
— Да, и не слабый. Но у меня устала спина. — Она снова расправила плечи.
— Чем ты тут занимаешься? — спросила она, поднимаясь к дому. Они вместе несли ее плетеную корзину.
— Читал. Писал.
Она удовлетворилась ответом и больше не спрашивала. На полпути она остановилась. Выглянуло солнце. Она подняла к солнцу лицо и закрыла глаза.
— А как жизнь в твоем монастыре? Все в порядке?
— По-разному. — Он засмеялся.
Трава в том году выросла небывалая. Арендатор жил в своей усадьбе дальше в проливе. Хлев стоял пустой, и до сенокоса было еще далеко. Во время сенокоса приезжие косцы жили в доме для работников. Зимой сено увозили отсюда на санях.
Дина сказала, что любила осенью подниматься на сеновал и прыгать в сено. В последний раз она прыгала в прошлом году вместе с Карной. Конечно, теперь, как и раньше, это не разрешалось. Они с Карной возвращались домой, давясь от смеха. И не отвечали, когда у них спрашивали, где они были. Их тайна пахла высушенным на солнце сеном.
