Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде
Облегчение просочилось постепенно, с медленным возвращением второй половины силы, оставив мой мозг в шаге от буйного помешательства. Хриплые слова из-за спины оповестили о возвращении энергетического близнеца.
- Это она пытается убить нас... - Господин Вильсон закашлялся и надолго остановился, привыкая, как и я недавно, к телу. Я не сдвинулась с места, но направила щупальца за спину, помогая, удерживая, пока его трясло, выгибало, корчило.
- Планета...
- Она всего лишь защищает своих детей - человечество, - прошептала я, с облегчением разжимая закаменевшие губы, судя по соленому привкусу, кожу от напряжения все же прокусила. Пока ждала Даниэля, все ниточки связались воедино, тем более что Водная предупреждала меня. - Душа эфемера не должна была оказаться в теле велда, мы - нонсенс, а копящаяся в нас энергия - источник опасности, поэтому, как только мы первый раз переродились в представителей другой цивилизации, включились защитные механизмы Земли, планета еще во времена велдов не раз пыталась нас уничтожить. Судя по всему, там, как и в этой инкарнации, мы успешно защищались, применяя силу, но в момент разделения упустили из виду собственные тела, к которым волей неволей привязаны души, слишком сконцентрировались на разделении, и тебя планета убила. Сейчас мы не имеем права упускать такие нюансы, поэтому защищаться надо до завершения миссии, во всяком случае, пока это возможно. - Я замолчала, переводя дыхание.
Погодой за окном овладело какое-то неестественное затишье. Казалось, осень прислушивается к нам, не зная как реагировать. Всплакнуть холодной моросью, побуянить ветром в листве, дохнуть насыщенной прохладой.
Прорвавшись сквозь мрачную дымку неба, луна заглянула в окно, и я наградила ее переполненным обвинения взглядом. ' Все из-за тебя. Ты во всем виновата'.
- Но ... в данный момент планета бессильна. Ты сдерживаешь ее, - констатировал англичанин, поднимаясь и шаря по темноте в поисках своих вещей. 'Наверняка он вспомнил о том, что настала его очередь бороться со смертью', - вскользь, промелькнуло во мне.
- Мы сдерживаем - поправила я. - У нас больше нет права на ошибку.
Действительно, извивающиеся плети силы, протянутые далеко за пределы города, успешно противостояли интенсивному воздействию. Не хотелось вникать в то, чем планета пыталась подавить нас на этот раз, уничтожить как спору, как бактерию, как вирус, но я знала, что все ее попытки тщетны, мы слишком сильны. В комнате царило обманчивое спокойствие, продиктованное лишь полной абсолютной уверенностью в собственной силе. Мы медленно восстанавливались после столь глубоких воспоминаний, надежно защищенные коконом энергии, свитым из живых щупальцев, которые выходили из наших слабых человеческих тел, мы опутывали огромный кусок пространства, окружая городок непреступной стеной. Сквозь все препятствия: людей, деревья, постройки, мы просачивались с легкостью. Меж нашими щупальцами бились тысячи человеческих сердец, одни с тяжелым чавкающим звуком натужно перекачивали литры крови, другие трепетали как маленькие пичуги. Мы ощущали бесплотную субстанцию, крепящуюся к людским телам. Ночь, погрузившая город в промозглое, холодное и темное болото, уверенно отсчитывала последние минуты для человечества.
Даниэль потягивался и ходил по комнате, дрожа от напряжения и непривычки. 'Клетка' выводила его из себя.
- Омерзительно. Еще немного, и все будет кончено, а потом доживу в этом никчемном теле, и в следующем воплощении снова рассыплюсь на молекулы воздуха. Я же воздух, изначально был им.
- Вот откуда цвет наших глаз, - осенило меня. - Не зря говорят, что глаза - зеркало души. В твоих просто видна твоя сущность, твоя душа эфемера воздуха. Мои в идеале должны быть серебряно-серыми, как моя душа - древний океан, но из-за нашей связи, из-за моего чувства к тебе во всех человеческих воплощениях они изумрудные, как и твои. Моя душа отражает тебя, как в первой нашей жизни в поверхности древнего океана отражалась зелень бескрайнего небо.
Он подошел, присел, склонился, почти успокоился, еще немного овладеет собой и начнется. Земля уже скапливала вокруг нашего силового купола все запасы своих оборонительных ресурсов. Я чувствовала, как она безуспешно пытается отыскать брешь в нашей гибкой защите.
- Ты грустишь? - удивленно спросил он, разрезая голосом темноту.
- Нет, слушаю твое дыхание. - Разговаривая, мы одновременно сдерживали воздействие природы, кажется, на нас наседало нечто, сплетенное из колких полосок непрекращающегося дождя и липкого цепляющегося шквального ветра. Городок превратился в глаз тайфуна. В тоже время я перебирала прочные бесчисленные нити связи, все от меня к нему и ни одной в обратном направлении. Больно, но что же делать. Временами к горлу подкатывала тошнотворная ненависть ко всему, что происходило и что окружало, человеческий мир давил мне на плечи, словно я весь его несла на себе, и тогда скорбным мыслям некогда было пробиваться на поверхность, и моя половина нетерпеливо ждала кульминации. Лишь Даниэль являлся остужающим оазисом в этой выжигающей пустыне ненависти, и порой, когда красная пелена ярости рассеивалась, через силу хотелось выкрикнуть прямо в его острое, будто в высеченных гранях лицо, что не предусмотрено для него следующей жизни, что это для него конец. Но какой там, такое не то что словами сказать, невозможно даже световыми вспышками выразить. Информация строго для усвоения, но никак не для передачи и распространения, надежная стопроцентная защита, а я вот раньше наивно полагала, что такого не бывает, что все можно обойти, дело лишь во времени, но оказалось, что сообщением Водной нельзя поделиться даже спустя миллиарды лет.
За сдерживающей границей силы, километрах эдак в тридцати - сорока, о невидимую преграду безжалостно, но бесполезно билась озверелая стихия, она ныла и стонала, упрашивала и требовала. Планета бушевала, пытаясь дотянуться до нас. Вот моя осень, и такой она бывает. Местные жители, уже, наверное, сломали головы, разгадывая причины этого странного явления, внутри которого мирно засыпал спокойный городок, а за неровной невидимой границей сдувало черепицу с крыш и подымало вверх рекламные щиты, и клубило, и корежило, и уносило, щедро поливая непрекращающимся ливнем и засыпая увесистыми градинами.
Даниэль опустился рядом, притянул к себе, обнял, прижался лбом к моему лбу.
- Девочка, так надо, ты же знаешь. - Голос вкрадчивый и убедительный. 'Он думает, что разделение станет для него распахнутой дверью из тугой клетки тела в свободу, а на самом деле оно его убьет. Что их всех - да плевать мне на это, сколько людей сейчас пронизывают плети силы, один легкий вздох, и их энергетическая субстанция пополнит запасы планеты для нашего возрождения, ничего не чувствую по этому поводу, полное равнодушие. Но наши действия приведут и к его смерти, а вот это уже невыносимо. Я не позволила изуродовать его жизнь собой в восемнадцатом, не отдала в руки инквизиции в пятнадцатом, сдавшись на милость только разъяренной планете из эпохи велдов, а теперь вот должна позволить уничтожить окончательно и бесповоротно. На одной чаше весов он, на другой водные, земные, воздушные, космические, не истязающие природу, умеющие сосуществовать с ней в полной гармонии. Возродившись, моя цивилизация сольется с далекими звездами, познает тайны вселенной, наполнит счастьем исказившийся от человеческого засилья мир, ради этого я смогу, я сильная. Только бы мне, подпитываемой яростью и ненавистью к человечеству, хватило духу сознательно оборвать Его жизнь. Навсегда. Такова цена'. Совершенная нежность на деле обернулась совершенным злом.
Я смотрела в одну точку, уткнувшись в его плечо, вдыхая его запах, а в глазах застывшими ледяными каплями стояли слезы, тело требовало рыданий, вступая в конфликт с внутренней сущностью. Он теребил меня и ждал каких-то слов. 'Может, предчувствует опасность, сомневаюсь, что всерьез переживает за меня', - думала я и молчала, какие уж тут разговоры.
- Друзья? Родственники? - перебирал он, силясь понять. Потом, неожиданно вспомнил, что родственников-то фактически и нет.
- Бабушка?
- Бабушка, - равнодушное слово прокатилось по моим губам как нечто забытое, едва всплывающее где-то на границах памяти. Зря я раньше так волновалась и впадала в депрессию, понимая, что должна убить тех, кто мне дорог, в данный момент во мне мало осталось человеческого. Что мне все они, только помеха, и то хрупкая, один шаг, и растопчу в пыль.
- Арина, скажи мне, что? - Он перешел на металл в голосе. 'Правильное решение, на меня всегда действует, и если уж не отвечу, то точно выйду из ступора и начну орать в ответ, но только не в этот раз...'
- Ты!... - Сказала? Подумала? А может, только завопила глазами?
Уродливые мысли скребли когтями изнутри черепную коробку.
Медленно протекла последняя секунда, я почти физически ощутила, как концентрация силы достигает уровня, необходимого для разделения, густая волна удовольствия и нетерпения затопила меня, время на красноречивое молчание истекло.
