Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде
Велды не могли вникнуть в аномалию бесплотной связи, поскольку им была подвластна лишь физическая составляющая мира. Для моей цивилизации она стала лишь исключением, хотя и спасительным. Люди же, каждый из которых сталкивался с ней хотя бы раз лицом к лицу, не единожды пытались докопаться до потаенных смыслов этого явления. Вы искали причины притяжения во внешности и не находили их, в характере и спотыкались об это предположение, и тогда обессиленно все списывали на слепой случай, но природа слишком умна и не приемлет случайностей. И знаете, у меня возникла своя теория, думаю, как первооткрыватель имею моральное право ее высказать. Я вот тут задумалась, а может вы - люди не так уж и отличаетесь от меня - эфемера, просто любите смотреть на мир их глазами, глазами объектов своего чувства, как я любила постигать мир картинками именно Его восприятия. Любимые - просто яркие линзы поверх наших глаз, они интуитивно подбираются в соответствии с нашими внутренними скрытыми потребностями, 'линзы' часто обманывают и иногда бывают не только разноцветными, но и черно-белыми, но может именно этого нам и не достает...
Через Него я могла познавать вселенную в не замечаемых ранее аспектах. Хотя именно о таких чувствах, какие испытываю я, вы, в силу ограниченности во времени, и понятия не имеете. Возможно, вам, так же как и мне, нужно то самое 'другое' виденье мира, четко контрастирующее с вашим собственным 'привычным', и когда ваш избранник дополняет, дописывает своим восприятием вселенную для вас, бесплотные сущности, а, говоря вашим языком, души, обретают необычную связь. Правда это не дает гарантии того, что и через ваше восприятие тот, к кому вы привязаны, увидит нечто притягательно 'другое'. Двусторонняя связь, похоже, редкость даже для общества людей, где любовь блуждает по пятам почти за каждым, а теперь представьте, как не повезло мне, ведь для моего вида это вообще утопия.
Переход в настоящее прошел незаметно, как органичное продолжение давнего прошлого единственно настоящей жизни, там я оставалась частью океана, под пугающей и одновременно влекущей зеленью доисторического неба. А все, что дальше - ложь, фарс, морок... Не хочу, ненавижу...
Как же давит и стягивает, и душит, окружает тяжелым ненужным, отвратительным.
- Что? - спросите вы.
- Да собственное тело!
Никогда не страдала клаустрофобией и вот отчего-то подверглась ее жесточайшему приступу, причем виной тому не злодеи, запершие меня в тесном и темном помещении, не внезапное землетрясение, погребающее под завалами обрушившегося здания, а стандартный набор из мышц, костей, сухожилий и кровотока: все это сдавило, как тесная, плотно подогнанная по размеру клетка. Что-то стучало громко и раздражающе, хлюпая насыщенной красной жидкостью, в другой части вибрировало и колебалось, где-то клетка сокращалась, словно затягивались кожаные ремни. Неуютно, хлопотно, отталкивающе, и даже изучать почему-то не хотелось. Единственное, чего жгуче хотелось, так это возникнуть в другом месте, срочно, не медля, расплыться вязким пятном серебряной влаги. Я даже была согласна оказаться там, где уже царит холодная чернота ночи. Что угодно, только бы вырваться. Еще не отойдя до конца от погружения в прошлое, я не понимала, что здесь это не возможно, что я уже давно не эфемер, а лишь душа эфемера в теле человека.
Усилие, еще одно... 'Не выходит, не получается'. Всю эту биологическую клетушку трясло и грохало о нечто твердое и шершавое, она отвечала очень неприятным образом, пульсируя, ускоряя кровоток, повреждая ткани. 'Боль', - слово нашлось не сразу, хотя знакомо было мне не понаслышке. Все путалось, даже мыслительный процесс был какой-то странно замедленный и чересчур сложный, уже не сноп стремительных световых вспышек как у эфемеров, а угловатые корни с трудом прорастающего дерева, причем прорастало оно в строго ограниченном объеме моей биологической решетки. Долго, неудобно, муторно.
'Нужно срочно найти Его. По связи возникну в другом, более привычном месте, желательно с Ним рядом'. - И хотя сосредоточиться мешала вся эта дергающаяся масса поверх меня и нечто, проникающее извне, почему-то воспринимаемое не как обычно, звуковыми волнами, а сильным давлением, я продолжала искать Его, ощупывая пространство вокруг всеми доступными средствами.
'Тихо, успокойся, возьми себя в руки', - медленно упрашивала тяжело отходившая от погружения Я - Арина. Четко осознать, что я снова вернулась из своего древнего прошлого в человеческое настоящее, никак не получалось.
Я уговаривала постылое тело сконцентрироваться и не трястись, и еще пару секунд побившись об пол в судорогах, заставила себя остановиться.
Легкие вдыхали и выдыхали, сердце качало кровь, мозг медлительно перерабатывал каждую мысль со скоростью одряхлевшей черепахи. Тяжело, мерзко, противно. Сбросить нельзя, придется терпеть. Только благодаря этому громоздкому, неповоротливому и слишком несовершенному механизму под названием тело бесплотная субстанция человека способна была сохраняться неизменной в течение жизни, впрочем, очень короткой. Людям легко, для них это норма, но я-то не человек, при этом мою энергетическую составляющую планета вживила в биологический мешок.
От скорлупы тела я отделаюсь только в следующей жизни, но при условии, что мы завершим свою миссию, а в этой придется терпеть и служить эталоном для возрождения созданий, не привязанных крепко к физической оболочке. Мы уничтожим человечество, отделив бесплотную составляющую от физической, но, как говорится, свято место пусто не бывает, и планета тут же запустит процесс восполнения живых существ. Океан уже покрывает большую часть земного шара, и создание эфемеров по образу и подобию души единственного оставшегося на планете живого существа будет ее неизбежным следующим 'шагом'. Человеческое тело, как вы понимаете, браться в расчет не будет, во-первых, для его создания нужна прорва времени и сложнейшая эволюционная цепочка, а во-вторых, эфемерам оно не нужно.
Я встала и оделась, перебарывая страшную злобу внутри. Отовсюду слышались людские голоса и звуки их суетной и никчемной жизнедеятельности. Они заняли наше место, и кажется, обосновались здесь всерьез и надолго. Если бы Даниэль сейчас же вернулся из глубин прошлого, дополняя меня второй частью энергии, я смела бы весь этот городок с лица планеты.
'Но к чему, если их час почти пробил?' - успокаивала себя я, глядя на мужчину, лежащего на полу, и с удовольствием ощущала свою с ним связь. За лавину веков она из тонкой нити преобразовалась в плотную паутину, соединявшую наши энергетические сущности, она как струна невероятной скрипки звенела внутри меня, отвлекая от навалившейся тяжести.
Наша цивилизация серьезно ошиблась в своих расчетах. Когда сила впервые накопилась, на планете еще не было даже зачатков океана, убийство велдов оказалось напрасным. Благо, что, окружив планету силовой сетью, мы вовремя осознали преждевременность разделения и остановили процесс, иначе Он бы умер навсегда. Но так как разделение не было завершено, Разный погиб, но не растратил до конца всю энергию, и цепь перерождений не прервалась. Со временем, гораздо позже, чем мы предполагали, вода покрыла планету и возникла другая разумная форма жизни - человек, а мы, продолжая перерождаться заново, копили энергию бесплотного. Планета своеобразно нейтрализовывала нашу аномалию, распихивая на далекие расстояния, разные страны, но это все так - мелочи, бирюльки, в сравнении с изощренными и разнообразными способами нас убить. В данный момент условия на Земле еще далеко не идеальны, но для начальных возникновений эфемеров уже подойдут. Энергии в нас сконцентрировалось достаточно, и значит, наш счастливый, переполненный светом и радостью мир находится в одном шаге от возрождения.
Несмотря на ненависть ко всему окружающему я смотрела с нежностью на клетку Его тела, твердо зная, что в ней заперто, и что заточение скоро прекратится. Накрыв его покрывалом, я облокотилась о край дивана и погрузилась в ожидание. Не хотелось торопить и выдергивать Его из прошлого, Он решил остаться дольше и вспомнить то, что мне уже и так было ясно - это Его право. Помимо неудобного тела пришлось бороться с терзающими одиночеством, пустотой и вечностью, они набросились одновременно, исподтишка, что неудивительно, ведь фактически Даниэль сейчас находился за миллиарды лет от меня, но я терпела, терпела, как могла.
Глаза резал рассеянный свет утопающего в тумане вечера, как же неприятно не чувствовать, а видеть его, как же глупо ограничиваться таким скромным набором зрительных, тактильных и слуховых ощущений, трудно не чувствовать мир насквозь, а получать порциями слишком уж урезанной информации. Реальность, исковерканная рецепторами людского тела, словно раздирала меня изнутри на клочки, одиночество сдавливало, засасывало, измывалось. Я готова была кричать, но зубы упрямо впились в губы, не позволяя. Мое дело ждать и терпеть, и я ждала и терпела, проклиная закат за окнами и все эти копошащиеся звуки и никчемные запахи человеческой интерпретации реальности, ждала и ненавидела все вокруг от твердой боковины дивана до наползающей на город безликой ночи.
