Артур Хейли - Отель
Герцог заерзал в своем кресле — он всегда чувствовал себя неуютно, когда жена отчитывала его.
— Да, чертовски нескладно получилось, дорогая. Телевизор был включен. Я ничего не слышал. Думал, что этот малый уже убрался, восвояси. — Он сделал большой глоток виски с содовой из стакана, который нетвердо держал в руке, и жалобно добавил: — Кроме того, я дьявольски расстроен всем случившимся.
— Нескладно получилось! Расстроен! — В голосе герцогини зазвучали необычные для нее истерические нотки. — Вы говорите так, будто это какая-то игра. Будто все, что случилось сегодня вечером, не может повлечь за собой краха…
— Я вовсе так не думаю. Знаю, что это очень серьезно. Чертовски серьезно! — съежившись в глубоком кожаном кресле, он казался жалким и маленьким — ни дать ни взять мышонок в котелке набекрень, которого так любят изображать английские карикатуристы.
— Я сделала все возможное, — с укором продолжала герцогиня, — все, на что была способна, чтобы после вашего неслыханного безрассудства создать видимость, будто мы оба преспокойно сидели весь вечер в отеле. Я даже придумала небольшую прогулку перед ужином на случай, если кто-либо заметил, как мы входили в отель. И вдруг вы с совершенно идиотским видом вваливаетесь и во всеуслышанье объявляете, что забыли сигареты в машине.
— Это же слышал всего один человек. Этот управляющий. Он и внимания не обратил.
— Нет, обратил. Я поняла это по выражению его лица. — Герцогиня прилагала немалые усилия, чтобы сохранить самообладание. — Вы хоть немного понимаете, в какую историю вы попали?
— Я уже сказал, что все понимаю. — Герцог допил виски и тупо уставился на пустой стакан. — И мне чертовски стыдно. Но если б вы меня не уговорили… Если б я не был навеселе…
— Вы были просто пьяны! Вы были пьяны, когда я обнаружила вас, и до сих пор не протрезвели.
Герцог потряс головой, словно хотел сбросить одурь.
— Нет, теперь я уже трезв. — Настал его черед ожесточиться. — Вам, конечно, необходимо было меня разыскивать. Сунуть нос, куда не следовало. Вы не могли не вмешаться…
— Не в этом дело. Сейчас важно другое.
Он повторил:
— Это вы уговорили меня…
— Так ведь не было же другого выхода! Не было! А так — хоть какой-то есть шанс…
— Не уверен. Если полиция займется этим делом…
— Сначала нужно, чтобы заподозрили. Вот почему я и подняла весь этот скандал с официантом и гну свою линию. Хоть это и не алиби, но все же… У них уже засело в мозгу, что вечером мы были в отеле… вернее, засело бы, если бы не встряли вы со своими сигаретами. Я просто готова расплакаться.
— Вот это было бы интересно! — воскликнул герцог. — А то ведь я до сих пор считал, что в вас нет ничего от женщины. — Он выпрямился в кресле и сразу как бы сбросил все свое смирение. Словно хамелеон, он иной раз так менялся, что трудно было понять, какой же он в действительности.
Герцогиня вспыхнула — румянец еще сильнее подчеркнул ее безупречную красоту.
— Доказательств, по-моему, не требуется.
— Возможно. — Герцог встал, подошел к небольшому столику в углу комнаты, налил в стакан изрядное количество виски и плеснул немного содовой. — И все же, — не оборачиваясь, добавил он, — должен вам заметить, что именно это лежит в основе всех наших неприятностей.
— Ничего подобного. Все дело в ваших привычках, а не во мне. Это же было сущим безумием — поехать в отвратительный игорный притон, да еще с женщиной…
— Вы ведь уже высказались по этому поводу, — устало отмахнулся герцог. — Исчерпывающе. По дороге в отель. До того, как все случилось.
— Не уверена, что мои слова дошли до вашего сознания.
— Ваши слова, моя дорогая, способны пробить самые тупые мозги. Я всю жизнь пытаюсь сделать так, чтоб они меня не задевали. Но пока безуспешно. — Герцог отхлебнул из стакана. — Почему вы вышли за меня замуж?
— Очевидно, потому, что среди людей, окружавших меня, вы казались мне тем, кто стремится что-то делать. Ведь говорят же, будто аристократия неспособна к действию. А вы производили впечатление человека, опровергавшего это мнение.
Герцог поднес стакан к глазам и принялся его разглядывать так, словно перед ним был хрустальный шар.
— А теперь я это мнение уже не опровергаю, так?
— Если вы еще что-то и значите в глазах других, то лишь благодаря моим стараниям и поддержке.
— Вы имеете в виду Вашингтон?
— Да, это назначение можно было бы получить, — сказала герцогиня, — если бы мне удалось удерживать вас в вашей собственной постели и в трезвом состоянии.
— Ага! — Герцог натянуто рассмеялся. — Чертовски холодная постель.
— Я уже говорила, что ни к чему вас не принуждаю.
— А вы когда-нибудь задумывались, почему я женился на вас?
— У меня есть на этот счет мнение.
— Я сейчас скажу вам главное. — Он снова отпил из стакана, как бы желая себя взбодрить, и глухо проговорил: — Я хотел положить вас к себе в постель. Быстро. И на законных основаниях. Знал, что это единственный путь.
— Поразительно, как это вы решились на подобную затрату сил. Ведь у вас такой выбор — до женитьбы был и после.
Герцог смотрел ей в лицо налитыми кровью глазами.
— А мне не нужны были другие. Мне нужны вы. И сейчас нужны.
— Хватит! — отрезала она. — Вы слишком далеко зашли.
Он покачал головой.
— Нет, вы меня все-таки дослушайте. Слишком много в вас гордости, моя дорогая. Царственной. Неукротимой. Это-то и влекло меня к вам. Ломать мне вас не хотелось. Хотелось приобщиться к ней. Чтоб вы лежали передо мной. Распластанная. Дрожащая от страсти.
— Замолчите! Замолчите! Вы… вы пошляк! — В лице у герцогини не было ни кровинки, голос звенел и срывался. — И мне наплевать, если вас схватит полиция! Пусть — я буду только рада! Буду только рада, если вы получите свои десять лет!
6Закончив переговоры с портье, Питер Макдермотт пересек коридор и вернулся в номер 1439.
— С вашего разрешения, — сказал он, обращаясь к доктору Аксбриджу, — мы переведем пациента в другую комнату на этом же этаже.
Высокий худощавый доктор, так быстро откликнувшийся на зов Кристины, кивнул в знак согласия. Он окинул взглядом крохотную комнату, под полом которой скрещивалось столько разных труб отопительной и водопроводной систем.
— В любом случае хуже не будет.
Доктор направился к больному — настало время снова давать ему кислород, — а Кристина напомнила Питеру:
— Теперь нужно подумать о медицинской сестре.
— Этим пусть займется доктор Ааронс. — И, размышляя вслух, Питер добавил: — Поскольку вызывать сестру, насколько я понимаю, будет отель, значит, она потом с нас может потребовать деньги. Как вы думаете, ваш друг Уэллс в состоянии будет оплатить счет?
