Артур Хейли - Отель
— Теперь нужно подумать о медицинской сестре.
— Этим пусть займется доктор Ааронс. — И, размышляя вслух, Питер добавил: — Поскольку вызывать сестру, насколько я понимаю, будет отель, значит, она потом с нас может потребовать деньги. Как вы думаете, ваш друг Уэллс в состоянии будет оплатить счет?
Они вышли в коридор и стали говорить тише.
— Именно это меня больше всего и волнует. Не думаю, чтобы у него было много денег.
Питер подметил, что, когда Кристина чем-то озабочена, она очаровательно морщит нос. Ему приятно было, что она стоит рядом, приятен был слабый аромат ее духов.
— Ну, что ж, — сказал Питер, — вряд ли мы по уши залезем в долги до завтрашнего утра. К тому времени бухгалтерия наведет справки.
— Все готово, — сказала она, вернувшись.
— Самое лучшее — поменять кровати, — сказал Питер. — Давайте перетащим эту в тысяча четыреста десятый, а кровать из той комнаты перенесем сюда.
Но дверной проем оказался слишком узким. Альберт Уэллс, к которому уже вернулись и дыхание, и более или менее нормальный цвет лица, вдруг заявил:
— Я за свою жизнь немало исходил — могу и сейчас пройтись немножко.
Однако доктор Аксбридж решительно покачал головой.
Главный инженер измерил ширину проема и кровати.
— Я сниму дверь с петель, — сказал он больному. — И тогда вы, словно пробка из бутылки, выскочите отсюда.
— Да не надо этого, — сказал Питер. — Есть способ более быстрый, если вы, мистер Уэллс, не будете возражать.
Старик улыбнулся и кивнул.
Тогда Питер нагнулся, закутал старика в одеяло и легко поднял в воздух.
— У тебя сильные руки, сынок, — сказал старик.
Питер улыбнулся и, словно ребенка, понес свою ношу по коридору в другую комнату.
Через какие-нибудь четверть часа все уже было налажено и шло как по маслу. Благополучно перетащили в новое помещение и кислородный баллон, хотя в нем теперь не было такой острой нужды, поскольку комната 1410 была большой, просторной, под ней не проходили горячие трубы парового отопления и, следовательно, дышалось здесь легче. Штатный врач отеля доктор Ааронс наконец прибыл — величественный, благодушный, окруженный запахом виски. Он охотно принял предложение доктора Аксбриджа, который вызвался заглянуть на следующий день и проконсультировать больного, равно как и сразу согласился с его рекомендацией применить кортизон, чтобы предотвратить повторение приступа. Частная медицинская сестра, вызванная по телефону ее добрым знакомым доктором Ааронсом («Приятная новость, моя дорогая! Снова будем работать вместе!») была уже где-то на пути в отель.
Когда главный инженер и доктор Аксбридж уходили, Альберт Уэллс уже спокойно спал.
Вслед за Кристиной вышел в коридор и Питер, осторожно закрыв за собою дверь, — с больным остался лишь доктор Ааронс; в ожидании медицинской сестры он бесшумно ходил по комнате, напевая себе под нос куплеты Тореадора из оперы «Кармен». Замок щелкнул, и мурлыканья доктора не стало слышно.
Часы показывали без четверти двенадцать.
— Я рада, что мы оставили его здесь, в отеле, — сказала Кристина, направляясь к лифту.
Питер удивился.
— Это вы о мистере Уэллсе? А почему мы должны были его выдворять?
— В другом месте его бы не оставили. Вы ведь знаете, какие люди: чуть что не так — пусть самая мелочь, и никто палец о палец не ударит. Отель ведь существует для того, чтоб люди приезжали, регистрировались и, уезжая, не забывали платить по счету — вот и все.
— Все равно как на фабрике сосисок. Нет, настоящий отель должен быть гостеприимным и помогать клиенту, когда это нужно. В лучших отелях так оно и было. К сожалению, многие работающие в нашей области забыли это правило.
Она с любопытством смотрела на него.
— Вам кажется, что мы и здесь забыли об этом?
— Черт подери, конечно! Во всяком случае, часто забываем. Будь моя воля, я бы многое здесь изменил… — Он вдруг умолк, смущенный собственным признанием. — Да что там. Чаще всего подобные предательские мысли я держу при себе.
— А не должны бы. И потом, уж если вы их высказали, то не должны стыдиться. — Кристина имела в виду то обстоятельство, что в «Сент-Грегори» многое делалось не так и в последние годы отель существовал за счет былой славы. К тому же теперь отель стоял уже перед финансовым кризисом, а это может повлечь за собой необходимость решительных перемен, независимо от того, будет его владелец Уоррен Трент за них или против.
— Бывают кирпичные стены, которые головой не пробьешь, — возразил Питер. — Тут уж ничего поделать нельзя. У.Т. не признает новых идей.
— Но это не причина, чтобы опускать руки.
Он рассмеялся.
— Вы говорите, как женщина.
— А я и есть женщина.
— Знаю, — сказал Питер. — Теперь уже начал это замечать.
А ведь и в самом деле, подумал он. Все это время, что они были знакомы с Кристиной, то есть с момента его появления в «Сент-Грегори», она существовала для него постольку-поскольку. И лишь в последнее время он все больше стал замечать, что она привлекательна и незаурядна. Интересно, что она собирается делать сегодня вечером.
— А ведь я сегодня еще не ужинал, — нащупывая почву, заметил Питер. — Вы бы не возражали, хоть и поздно, поужинать вместе?
— Обожаю ужинать поздно, — сказала Кристина.
Они уже подошли к лифту, как вдруг Питер вспомнил:
— У меня есть еще одно дело. Я послал Херби Чэндлера выяснить, что там происходит на одиннадцатом этаже, но как-то я ему не доверяю. Вот только проверю лично и буду совсем свободен. — Он взял ее за локоть и слегка стиснул его. — Подождите меня в конторе, хорошо?
Руки у него были удивительно нежные для такого крупного мужчины.
Кристина искоса взглянула на его сильный, волевой профиль с квадратным, выступающим вперед подбородком. Да, интересное лицо, подумала она, и человек, несомненно, решительный, а порой, наверно, и упрямый. Она почувствовала, как у нее учащенно забился пульс и кровь быстрее побежала по жилам.
— Хорошо, — сказала она. — Я буду ждать.
7Как Марше Прейскотт хотелось теперь, чтобы ее девятнадцатый день рождения прошел иначе — по крайней мере, надо было оставаться на студенческом балу тут же, в отеле, в зале приемов восемью этажами ниже.
Звуки бала, приглушенные расстоянием и другими шумами, донеслись до нее сейчас, когда она подошла к окну этого «люкса» на одиннадцатом этаже — его только что открыл, решительно сорвав пломбу, один из мальчиков, когда в набитой молодежью комнате из-за жары, сигаретного дыма и запаха спиртных напитков стало трудно дышать даже тем, кто быстро утрачивал всякое представление об окружающем.
