Семен Данилюк - Выезд на происшествие
- Как я должен понимать случившееся? - Силин сделал паузу. - Как могло получиться, что группа выехала на задержание...Вы хоть осмысливаете это слово - за-дер-жа-ни-е?! Во-о-ру-женно-го! Преступника!
"Так вот откуда у Гуляева эта манера чеканить слова", - некстати подумалось Танкову.
-- Шофер-милиционер без оружия, - продолжал рубить воздух подполковник, - все без бронежилетов. Вдобавок к тому же в малочисленном составе. Да еще с задержанным в машине. Это что - выезд на происшествие или на пикничок с девочками?! -Он сорвался-таки на крик.
-- Я боялся, что опоздаем, товарищ подполковник, - промямлил Танков. - Я думал, как быстрее. Передали, что дети.
-- Оправдываться не надо! - будто только того и ждал Силин.
-- Виноват.
-- Что за бардак здесь был, мне уже доложили.
- Сергей Константиныч, - со снисходительной участливостью вступился Велин. - Танков еще совсем неопытный. Первое дежурство.
-- Детишек спас. - Растерявшийся Захаров никак не мог сообразить, что здесь происходит.
-- Оставьте вы!.. - раздраженно отмахнулся Силин. - Людей спасать - это наша профессия. А с руководством отдела мы завтра разберемся, почему вот таким, - он сверху донизу провел рукой вдоль фигуры Танкова, и тому показалось, что рука многозначительно задержалась на брюках, отчего он еще гуще покраснел, - доверяют судьбу района. Благодарите Бога, лейтенант, что вас не ухлопали. Полез как слон в посудную лавку! Насмотрелись, понимаешь, детективов... По машинам! - крикнул он. -Этого забираем с собой. - Будаков уже сидел в одной из "Волг", сплющенный с двух сторон объемистыми операми. - Там дежурный следователь, сразу и оформим, а завтра передадим в прокуратуру. - Он сделал знак Танкову отойти в сторону: - Приедете в отдел, не забудьте сразу передать сообщение.
-- Есть, - еле слышно ответил Танков.
-- Сколько лет в органах?
-- Так уже... почти три месяца, - растерялся лейтенант.
-- Уже... почти... - Силин качнул головой. - Интересно начинаете, - неожиданно хмыкнул он. - Завтра доложу генералу. Здорово перетрусил?
Танков хотел ответить что-то бодрое, но слишком свежи были воспоминания, и он молча кивнул.
- А вообще учиться надо. Второй раз такое не проскочит. Здесь дрессировка нужна. До свидания, лейтенант.
Уже садясь в машину, Силин придержал дверцу.
-- Велин, - раздумчиво припомнил он. - Мне докладывали, что вы подавали рапорт о переводе в другую службу.
-- Был грех, - громко смутился Велин. - Жена, злыдня, все подбивала. Прихожу поздно, ревновала. Беспричинно, конечно, товарищ подполковник. Но теперь я тверд - никуда.
-- В течение трех суток вы должны подать аналогичный рапорт, - предельно сухо потребовал Силин,- Я подпишу.
-- Но почему? - Велин оторопел.
-- Размеры у вас крупноваты. В форточку не пролезаете. Три дня!.. Поехали, - Силин захлопнул дверцу.
Водители "Волг" с лихостью, принятой среди управленческих шоферов, резво, безжалостно "пожирая" шины, развернулись и помчались, заливая село дальними огнями фар.
Велин уже сидел в УАЗе. Пошел к машине и ошеломленный Танков. Ему кивали, говорили что-то ласковое, благодарственное. Остановил его Виктор Мефодьевич.
-- Ты вот что, - сказал он. - Ты не унывай. Мне этот ваш подполковник не понравился. А то, что ты сделал, - это, я тебе скажу, подвиг. И я завтра же проинформирую район. Если надо, письмо вашему министру напишем. Защитим, словом.
-- А не надо меня защищать, - словно отходя от заморозки, улыбнулся Танков. - Все хорошо.
Он пожал руку Захарову и залез на то же заднее сиденье. Заглянул Кременчук:
-- Держи, лейтенант. Это я из ружья вынул. - На глазах Танкова он выковырял ножом пыж и высыпал тому на ладонь горку рубленого свинца - картечь. - На память тебе.
-- Разрешите трогаться, товарищ дежурный? - Игнатьев включил зажигание.
Старчески покряхтывая на ухабах, "уазик" потащился за молоденькими "двадцатьчетверками". Завезли домой непонятно молчаливого Велина.
-- Будешь писать рапорт, не забудь фразу: "Захватил вооруженного преступника", - посоветовал он, выходя.
-- Так Будаков ведь и не сопротивлялся...
-- Салага ты еще. Набрали вас тут... Пиши, как сказано. - Велин с силой захлопнул дверцу.
ВОЗЛЕ самого отдела Танков вспомнил о притихшем сзади Воробьеве:
-- Его ж в изолятор отвезти надо.
-- Не поеду! - категорически отрезал Игнатьев. - Как хошь, товарищ дежурный, хоть снимай, хоть как, а не поеду. Это ж в два конца километров двадцать, а мы и так доехали на одном желании.- Стрелка уровня бензина и впрямь зашкаливала за ноль. Усталый и измотанный. Танков смирился.
Через полчаса в отделе все стихло. Устроились на стульях в комнате информирования Игнатьев и Филиппов, храпел беспокойно за решеткой, прямо на полу Воробьев. В полной тишине сидел за столом Танков. Еще долго он то делал записи в многочисленных, путанных пока для него журналах и тетрадях, то отвечал на уточняющие вопросы дежурного по управлению. Потом, возбужденный, ходил возле стола, улыбаясь чему-то или стыдливо потряхивая головой. Наконец присел за стол и тут же заснул, положив голову на раскрытую книгу учета происшествий. Во сне он постанывал и улыбался.
Густая осенняя ночь уже блекла и медленно, разводами преобразовывалась в нерадостное, тяжелое утро, когда раздался резкий в такой полной тишине звонок в дверь. Танков встряхнулся и, пытаясь снять помятость после неудобного ночлега, потер щеки и пошел открывать. На крыльце стояла женщина лет сорока пяти в вытянутой, изъеденной молью кофте. Правый чулок у нее был спущен, и резинка, о каких Танков думал, что их давно не носят, волочилась по асфальту. О беспорядке в своей одежде она, похоже, не догадывалась либо просто не обращала на это внимания.
-- Я с поселка Восток, - мимо молчавшего Танкова она вошла в коридор. Достала из-за пазухи паспорт и протянула его: - Куда здесь?
-- Чего вам надо? - Танков разглядывал диковатую пришелицу, а в голове некстати вертелось: "Отцвели уж давно хризантемы в саду..."
- Так сюда мне.
Они стояли теперь в дежурной части, и женщина показывала рукой на решетку.
-- Куда "сюда"?! Вы хоть знаете, для кого это?
-- Так... для преступников всяких. Что я, дура совсем? Я ж говорю, Пудышина я. Ушибла-таки я его. Помните, звонила?
Танков, еще у двери начавший понимать, в чем дело, сглотнул прорезиненную слюну:
-- Так, может, мимо?
-- Чего там мимо? - Она с состраданием посмотрела на него. -Прямо топором по голове. Главное ж, предупреждала: не лезь, не пущу. По-хорошему предупреждала. Мой дом! - Она прервалась, села на стул и всхлипнула: - Довел-таки. Детишек жалко. К соседке отвела, а сама с ночи прямо по рельсам. - Она вдруг заговорщически погрозила Танкову пальцем: - А ведь я тебе говорила. А ты не приехал.
-- Подвинулась баба, - констатировал прилипший к решетке Воробей. - Видать, и впрямь убила.
А Танков и не сомневался. Поэтому опустился на стул и сидел так несколько минут, рисуя крестики на листе бумаги. Потом, не глядя на диск, набрал нужный коммутатор, дождался недовольного ответа.
-- Соедините с квартирой Карелова в Центральном поселке.
-- Совесть бы поимели, - возмутилась телефонистка. - Пятый час всего. Дайте хоть поспать человеку.
-- Хватит, отоспался, - безжалостно перебил Танков. - Соединяйте! Это из районной милиции.
Долго слушал он гудки.
-- Да спят они, - прикинула телефонистка.
-- Продолжайте!
-- Чего ж продолжать-то? Давно б взял.
-- Слушаю, - буркнул вдалеке низкий мужской голос.
-- С вами говорит дежурный по райотделу лейтенант Танков. Как в отношении сигнала с поселка Восток?
-- Какого еще поселка? Ах да... Нормально, а как же? Съездили - пресекли. Я ж говорил тебе, лейтенант, паникуешь. Ты что, из-за этого в такую рань звонишь?
-- Сами ездили?
-- Ну, не сам. Поручил своим дружинникам...
-- Поручил съездить или выяснить по телефону?
-- А чего случилось-то?
-- А то, что сегодня ночью Пудышина топором убила Гусарова.
-- Что?! Это... не может быть. Кто вам сказал?
-- Сама сказала. Сидит здесь передо мной. Сволочь ты.
-- Погодите. Погодите, лейтенант! Это еще выяснить надо. Она ж с приветом, наговорит всякого. Я сейчас же лично выезжаю. Немедленно. И сразу звоню. Вы меня слышите?! Немедленно!
-- Чего уж теперь! - Танков равнодушно бросил трубку. Из-под разрисованного листа достал другой, чистый, в середине которого аккуратно, старательно обводя буквы, вывел: "Рапорт".
На стуле скулила, раскачиваясь, пожилая женщина в спущенном чулке.
ИЗ КНИГИ учета происшествий. "13 октября, в 20 часов 40 минут, в селе Субботине Будаков Геннадий Семенович, 38 лет, несудимый, разнорабочий совхоза "Рассвет", находясь в нетрезвом состоянии, на почве ревности избил жену, Будакову Галину Ивановну, 35 лет, рабочую того же совхоза, после чего заперся в доме и, угрожая убийством двух малолетних детей и самосожжением, открыл огонь по прохожим. В результате причинено проникающее пулевое ранение Антонову Борису Николаевичу, 44 лет, главному агроному совхоза "Рассвет". Выездом на место опергруппы преступник задержан и водворен в ИВС. Возбуждено уголовное дело".
