Платон Беседин - Чётки
Раньше здесь был радиотехнический завод, один из крупнейших в СССР. В конце девяностых его последним директором был мой знакомый. Заказов не было, цехи пустовали. Сотрудники торговали техникой на рынке «Чайка», организованном вместо футбольного стадиона. Завод оказался не нужен Украине, но вдруг удалось получить большой заказ из России. Вернулись люди, воскресили производство. И тут появились ребята из госструктур. Объяснили, что дружить с россиянами не стоит. От заказа отказались, а через год на месте завода появился торговый центр «Муссон».
В «Колизее» нас встречает крепыш с бритой головой. Представляется:
— Дмитрий, пиар-менеджер. Буду вести вашу презентацию, Юрий. Рад нашему знакомству. Как доехали? — тянет руку.
— С опозданием, — киваю в ответ.
Алёна исчезает, оставляя меня с Дмитрием. Он ведёт меня в гримёрку, на ходу уточняет детали. Взгляд у него цепкий, надёжный, как охрана президента.
— Вы хотели бы услышать определённые вопросы на презентации? Можно включить их в блок вопросов из Интернета.
— Такие есть?
— Пока нет, — улыбается Дмитрий, — но можно подготовить.
— Тогда спросите, откуда я знаком с Мишелем Уэльбеком.
— А вы знакомы?
— Нет, но ведь и вопросы не настоящие.
Дмитрий не для моих симпатий. Слишком спокоен и вежлив. На всё отвечает улыбкой. Её и дежурной не назовёшь — вполне искренняя.
— Когда начинаем? Мне надо переодеться.
— Предлагаю начать через полчаса, с небольшим опозданием. Чай, кофе?
— Кофе, но позже.
V
В сумке — «Зелёная марка», но перед презентацией — только коньяк. Иначе интерес к происходящему равен нулю. В здании «Муссона» нахожу продуктовый супермаркет «Фуршет». Покупаю коньяк «Ай-Петри» и литр колы. Надо успеть. В туалете торгового центра, разложившись на сливном бачке, выпиваю полбутылки «Ай-Петри» и запиваю его колой.
Возвращаюсь в «Колизей» воодушевлённый. До улыбки Дмитрия мне ещё далеко, но уголки губ уже смотрят вверх. В зале — люди. Сидят на чёрных стульях, зевают, беседуют. Те, кому не хватило мест, стоят, опершись на перила. Пересчитываю: примерно сорок человек. Есть и бонус — эффектная брюнетка в первом ряду.
Разомлев, вальяжно иду через зал. Меня перехватывает Алёна. Проводит за столик, похожий на пластиковый гриб. Подаёт кофе, бутерброды, тирамису.
Ем быстро, хочу успеть допить коньяк с колой. В гримёрке накидываю дежурный чёрный пиджак, выпиваю, иду в зал. Сажусь в кресло рядом с Дмитрием. Стараюсь выглядеть уверенно, но нервирует жир, переваливающийся через ремень. Дмитрий двумя пальцами приближает микрофон:
— Юрий Каменин, дамы и господа.
Зрители лениво аплодируют. Во втором ряду шепчутся две блондинки. Это не бонус, как брюнетка, но если продолжить пить «Ай-Петри», то горизонтальное положение (или как им нравится?) желаемо.
Моя творческая биография в интерпретации Дмитрия звучит эпично. Следом вопросы из Интернета с перерывами на чтение прозы. Отвечаю подробно, с интересом. Читаю медленно, с расстановкой. В зале душно, жарко. Очень хочется пить; я вытряхиваю капли из опустевшего стакана.
Несколько вопросов из зала.
— Есть ли литературная среда в Севастополе?
Алёна приносит мне новый стакан воды. Отвечаю:
— Безусловно, есть. Издаются газета, журнал, альманах. Проходят встречи, презентации, чтения. Проблема в том, что об этом никто не знает. Прежде всего, потому, что среда сама не допускает посторонних. Читателям не до писателей, но и писателям не до читателей.
Мои слова, как акупунктура, попадают в нужные точки. Собралось много людей пишущих, теперь их выход. Первой — как надувшаяся жаба — возмущается крупная дама в зелёном платье:
— Да как вы смеете хаять наш город? У нас проходят вечера, встречи. Недавно книжку об адмирале Нахимове презентовали…
— И кому она нужна? — выкрик из зала.
— Как это кому? Людям! А кому его, — она тыкает длинным ногтём в меня, — бездарные опусы нужны? Таким дерьмом все прилавки завалены. А у нас, у нас отлично развитая сеть библиотек…
— Не пробиться — все места заняты, — смех в зале.
— Не парьте репу, — встаёт лысый мужик в джинсовом костюме, — Черкашин был из последних, дальше всё — не урожай…
— Как это не урожай? — Вскакивает бледная рыжая женщина. — А сколько у нас замечательных поэтов? Борсук, Губанов, Трушкин, Бурундуков…
— Графоман ваш Бурундуков! — Кричит бородач с барсеткой.
Дмитрий, всё ещё улыбаясь, успокаивает зрителей. Больше всех суетится бородач, ненавистник Бурундукова, и рыжая, его защитница. Кто такой Бурундуков, я не знаю.
Наконец, рыжая не выдерживает — отвешивает бородачу пощёчину. Тот рефлекторно отталкивает обидчицу. Мужик в джинсе заступается. Начинается драка. Привлечённые шумом подтягиваются случайные зрители с первого этажа. Два охранника вместе с Дмитрием разнимают дерущихся. Я говорю в микрофон:
— Теперь вы понимаете, почему мой роман называется «Молот ведьм»?
Смех в зале обезоруживает дерущихся. Бородача уводят. Рыжая уходит сама, напоследок плюнув мне в «кабанье рыло». Минус: два человека. Плюс: два десятка. Дмитрий объявляет:
— Сейчас вы можете приобрести книги Юрий Каменина с автографом автора.
VI
Люди выстраиваются за книгами, будто за эликсиром молодости. Но покупают мало — в основном, просят подарить. Извините, только продажа. Не понимают. Повторяю — обижаются.
Вот и две блондинки. Эти покупают. Я им — подписанные книги, они мне — флайер. На нём губной помадой выведен номер телефона.
— Юрий, позвоните нам.
Приятно, а главное придаёт уверенности. Это важно, потому что автограф просит брюнетка. Вблизи она воплощение страсти.
— Кому?
— Жанне, — у неё томный голос.
Если бы я был рок-звездой, то, возможно, она бы попросили меня расписаться у неё на груди. Почему я стал писателем, а не рок-звездой? Наверное, потому что у меня было не так много друзей.
— Извините, но подписывать книгу просто Жанне — бесчувственно. Мы могли бы познакомиться. Например, вечером за ужином.
— Я замужем.
Но мне нельзя отказать после коньяка с колой. Можно после пива, вина, водки, но не после коньяка. На серой визитке брюнетки золотым теснением выбито: «Жанна Крицкая, свадебный салон «Жанна».
После автограф-сессии — она же жажда халявы — самые терпеливые идут в атаку. Рыхлая женщина с лицом бассета рассказывает об альманахе «Севастополь», крючковатая тётка с шиньоном просит подарить книги в библиотеку Толстого, но решительнее всех поступает крупная, холмообразная дама: она берёт меня за локоть и отводит в сторону.
— Юрий, — начинает она, вращая глазами и потрясая бумажной папкой с трафаретными буквами «Дело», — позвольте представиться. Ленина Александровна, секретарь общества Озерова. Мы встречаемся по средам и пятницам…
Дальше она, не отпуская локтя, шепелявит о Толстом, обществе Озерова, газете «Севастопольский листок». Меня мутит от жары, коньяка и её бешеного вращения глаз.
— Чем могу быть полезен?
— Я секретарь общества Озерова…
— Что вам надо от меня?
Наконец, у неё, как фурункул после выкатки яйцом, вызревает просьба:
— Мы бы хотели получить ваши книги в подарок.
— Извините, но из книг только те, что можно купить в магазине.
— Но мы…
Реверс, и снова история общества Озерова. Спасает Дмитрий.
— Юрий, вас ждут, — на этот раз его улыбка кажется мне благословением.
Извиняюсь перед секретарём общества Озерова. Прошу оставить мне контактную информацию. Обещаю ей и себе переслать книги. Прощаемся.
— В гостиницу? — улыбается Дмитрий.
— Как насчёт отметить презентацию?
— Я не пью, но если хотите, то можем заехать в кафе, — со своей бритой головой и неизменной улыбкой он похож на Будду.
Наверное, в наше время элементарная вежливость выглядит как просветление. Но сидеть в кафе с ним, трезвым, напиваясь коньяком одному, бессмысленно.
VII
Гостиница называется «Аллигатор». Пятьсот метров до моря. Трёхэтажное здание, увитое зеленью. Кованые ворота, по бокам — клумбы. Интерьер офисный: перегородки из бледно-розового гипсокартона, на стенах — картины из магазина «всё от 5 грн.», в углу — серый кулер HotFrost. За чёрной, «под дерево» стойкой reception улыбается высокая блондинка с завитыми, похожими на лапшу быстрого приготовления кудрями. Форма одежды школьная: «белый верх — чёрный низ».
— У нас забронирован номер на имя Юрия Каменина.
— Да, — блондинка смотрит в ноутбук. На её бейдже, приколотом к белой блузке, значится: «Настя, ресепшионистка». — Номер 23, второй этаж.
— Дальше я сам.
— Хорошо, — кивает Дмитрий, — во сколько у вас поезд?
