Самид Агаев - Правила одиночества
— Хорошо, — быстро согласился Ираклий.
— Спасибо скажи, козел, такому человеку! Ты должен остался — дает возможность рассчитаться, другой бы с тебя штаны снял, все бы заставил продать, — и, обращаясь к Исламу, добавил, — пойдем, друг, выпьем чего-нибудь, а то у меня из-за этих разборок в горле пересохло.
У Нодара был подержанный «Мерседес» представительского класса. Ислам сел в машину, потянув за собой дверь, которая закрылась с сочным звуком. Ираклий проводил их взглядом, в котором не было ничего хорошего.
— Поедем ко мне, — сказал Нодар, — вино мне привезли из Грузии.
— Спасибо за то, что пошел со мной, — поблагодарил Ислам.
— Ну что ты, друг, ты для меня столько сделал.
Они познакомились, когда Илам занимался посредничеством. Пиво, которое реализовывалось через торговые точки Нодара, поставлял Ислам, получая с этого десять процентов. На дворе был 1993 год, время пивного дефицита, народ сметал с прилавков все. Нодар продавал в день по две, порой по три машины.
До дома доехали быстро, за десять минут. Нодар снимал комнату в двухкомнатной квартире в одной из «хрущевок». Хозяином был заторможенный малый по имени Гера. Он нигде не работал, любил выпить и довольствовался небольшой арендной платой и регулярными подношениями. Ислам бывал здесь довольно часто: офиса Нодар не имел, поэтому многие вопросы решал в своей квартире.
— Нано нет? — спросил Ислам, когда они поднялись в квартиру.
— В Тбилиси уехала, — ответил Нодар, — сын у нее заболел.
Нано была его гражданской женой. Каждый раз, когда Ислам приходил, она накрывала на стол и уходила на кухню. Высокая, статная, красивая женщина лет сорока. Самому Нодару было пятьдесят восемь, правда, выглядел он значительно моложе, что было удивительно, учитывая то количество лет, которое он провел в лагерях.
Нодар поставил на стол глиняный кувшин с вином, тарелку с сулугуни и достал из серванта два хрустальных бокала.
— Не волнуйся, друг, — сказал Нодар, наполнив бокалы, — куда он денется, отдаст деньги, я присмотрю за ним.
— Что за вино? — спросил Ислам.
— «Изабелла» и «саперави», домашнее.
— Купажированное, — сказал Ислам.
— Да, нет, смешанное, — пояснил Нодар, — хорошее, попробуй.
Ислам выпил вино, взял ломтик сыра.
— Понравилось?
Ислам кивнул:
— Хорошее, только сладковатое — мне больше сухое по нраву.
— Ну что ты, оно совсем не крепленое, это «саперави», сладкий виноград, такой вкус дает. Деньги возьмешь?
Нодар открыл нижний ящик серванта, вытащил оттуда бумажный пакет и вывалил содержимое на край стола. Ислам перебрал пачки, стянутые резинками, две отодвинул:
— Лишнее.
— Это не лишнее, это за тару, — сказал Нодар.
— Нет, так не пойдет, тара сейчас дефицит. Они требуют натуральный обмен, я тебе уже говорил: надо сдавать бутылки из-под пива.
— Где я возьму столько бутылок? — воскликнул Нодар.
— Принимай, — посоветовал Ислам.
— Я принимаю, но не несут.
— Наверное, слишком дешево принимаешь, поэтому не несут, в другом месте сдают.
— По двадцать копеек принимаю, клянусь, куда еще дороже!
— Значит, приемщики твои «химичат». Нодар задумался.
— Надо проверить, это ты правильно говоришь. Он взялся за кувшин, но Ислам остановил его:
— Мне больше не наливай.
— Почему? — удивился Нодар. — Не понравилось?
— Понравилось, только я вино не пью, так, только попробовать, у меня от него голова болит. Я пью только крепкие напитки.
— Коньяк есть, армянский, хочешь?
— Нет, я на машине, пить не буду, тем более армянский.
— Ну, как хочешь, друг, — Нодар налил себе вина, сделал глоток, — как с вина может голова болеть, это же вино! — слово «вино» он произнес с пафосом.
— Это смотря какая голова, — заметил Ислам.
В дверь позвонили, Нодар пошел открывать. Ислам услышал женский голос и приглушенный разговор в прихожей. Затем в комнату вошла высокая стройная женщина лет сорока, у нее были большие серые глаза, длинный вздернутый нос и редкие зубы.
— Познакомься, друг, это Зоя, — представил ее Нодар, — помогает мне бухгалтерию вести. Садись, Зоя, выпей с нами вина.
— А я про вас много слышала от Нодара, — радостно улыбаясь, сказала Зоя.
У нее было приветливое лицо, но смотрела она так пристально, что становилось как-то не по себе. Зоя, ничуть не таясь, во все глаза рассматривала Ислама. «Восторженная идиотка», — почему-то решил он, хотя оснований так думать у него не было — видел он ее впервые. С приходом Зои возникла некоторая неловкость, чтобы разрядить ее, Ислам предложил выпить. Нодар поспешно схватился за кувшин и наполнил бокалы.
— Ну, давай, друг, за твое здоровье, — произнес Нодар. Исламу показалось, что он чем-то смущен. Ислам сделал глоток и поставил бокал на стол.
— Спасибо за угощение, — сказал он, — мне нужно ехать.
— Да подожди, — остановил его Нодар, — Зоя сейчас уходит, а у меня к тебе еще одно дело есть.
При этих словах женщина вскинула на Нодара быстрый взгляд и поджала губы.
— Да-да, я ухожу, — подтвердила она, в ее голосе слышалась обида. Она поднялась, попрощалась и вышла из комнаты. Нодар пошел ее проводить. До Ислама вновь донеслись звуки короткого приглушенного разговора, затем клацнула железная дверь, и Нодар вернулся. Он был раздражен.
— Что-нибудь случилось? — спросил Ислам.
— Достала эта дура меня, — сказал Нодар, — один раз по пьянке влупил ей — теперь отвязаться не могу. Хорошо, Нана не подозревает ничего… В прошлый раз муж ее приперся, дебил, отношения выяснять, чуть с лестницы его не сбросил. Она, оказывается, ему уже призналась, что в меня влюбилась. Так вот: пожалеешь человека, подпустишь к себе, а она уже корни пустить норовит.
Нодар сокрушенно покачал головой. Ислам сказал:
— Жалость — это опасное чувство.
Да знаю я, — согласился Нодар, — в первый раз я из-за жалости сел. В одном месте сейф взяли, сдуру деньгами сорить начали — кто-то стукнул. Деньги у подельника дома спрятали. Когда нас взяли, он меня попросил на себя все взять — мол, у него ребенок маленький. Я как дурак согласился, все в абрагов играл. Тем более срок маленький давали, три года всего, но я из тюрем уже не вышел после этого.
— Почему так получилось? — спросил Ислам.
— Из-за побега. Хоть и не удалось, а срок добавили, а потом — пошло-поехало: то в бунте участвовал, то надзирателя избил, в общем, восемнадцать лет просидел, с небольшими перерывами.
Нодар рассказывал с легким раздражением, но Ислам все равно попросил: «Расскажи про побег». Нодар с грустью усмехнулся.
— Молодой я был, зеленый, домой сильно хотел. План простой был совсем. Котлован рыли на зоне, потом бетонировать стали. Бетон на самосвале привозили, я шофера из машины выкинул, говорю, колесо, спустило, он поверил — дверь открыл, из кабины выглянул. Три ряда колючей проволоки у нас было, я рассчитывал на машине протаранить их: первую сетку пробил, а на второй заглохла машина — надо было на второй передаче все время ехать, а я переключился на третью, перегазовку не сделал, короче, повязали меня.
Нодар отпил вина, спросил:
— Налить тебе?
— Нет, спасибо, — Ислам поднялся, — поеду я.
Нодар тоже поднялся:
— Подожди, вместе пойдем — на точку загляну, посмотрю, как торговля идет.
Торговая палатка Нодара находилась в двух шагах от его дома, но он все равно ездил на машине.
— Садись, подвезу, — сказал Нодар, — все равно тебе в ту сторону.
Ислам сел на переднее сидение, «мерседес» мягко тронулся с места. Дворами выехали на улицу, где между кинотеатром и овощным магазином стояла большая зеленая будка военного образца, в которой бойко торговали пивом. К окошку выстроилась длиннющая очередь. Вокруг, под разноцветными кленами, стояли деревянные зонты со столами посередине, за которыми пили пиво люди самого разного статуса. Над будкой висела художественно исполненная вывеска, на ней была изображена пенящаяся кружка пива, унылая вобла и залихватская надпись: «У Нодара всегда свежее пиво».
— Пойдем, — пригласил Нодар, — посмотришь, что и как. Изнутри будка была загромождена пивными ящиками.
У окошка стояла молодая женщина с тонким шрамом на щеке и принимала деньги, второй продавец отпускал пиво.
— Хорошо идет, — сказал Нодар, — в субботу три машины продали.
Из дальнего угла послышался смех.
— Это кто там? — спросил у продавца Нодар.
— Менты, — шепотом ответил тот.
За штабелями ящиков стояли двое мужчин и пили пиво прямо из горла, завидев Нодара, поздоровались, и один из них сказал:
— Вот, пивом угощаемся, не против?
— Ну что ты, друг, — укоризненно сказал Нодар, — на здоровье, приходи, когда хочешь. Вот, познакомься: мой товарищ.
