Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов
— Так что же ты предлагаешь?
— Перед вами открывается, — сказал изумруд, — так сказать, изумительная перспектива второй, столь вами желанной, жизни.
— Да?
— И потом, это же сейчас. Сейчас это быстрее, чем потом.
— У тебя поразительно светлая голова, — сказал Вандермастер, — Поразительно светлая для камня.
— О'кей, — сказала Лили. — Я предлагаю, чтобы вы стукали один раз для «да» и дважды для «нет». Вы меня поняли?
— Тюк.
— Вы являетесь истинной ступней Марии Магдалины?
— Тюк.
— Вандемастер похитил вас из итальянского монастыря?
— Тюк.
— Картузианский монастырь в Мерано, или в окрестностях Мерано?
— Тюк.
— Вам плохо в этом ковчеге?
— Тюк-тюк.
— Вы убивали колдунов в последнее время? Ну, скажем, в последний год?
— Тюк-тюк.
— Вы морально безразличны или у вас есть свои мнения?
— Тюк.
— У вас есть свои мнения?
— Тюк.
— Мы являемся свидетелями противостояния Молл и Вандермастера. Как вы думаете, на стороне кого из противников находятся правда и справедливость?
— Тюк-тюк-тюк-тюк.
— Это значит Молл? По тюку за букву?
— Тюк.
— Здесь тепло?
— Тюк.
— Слишком тепло?
— Тюк-тюк.
— Получается, что вы участвовали в махинациях Вандермастера против своей воли, это так?
— Тюк.
— Возможно, вы даже не против использовать свою весьма внушительную мощь на пользу Молл?
— Тюк.
— Вы знаете, где сейчас находится Вандермастер?
— Тюк-тюк.
— У вас есть какие-нибудь догадки о его дальнейших намерениях?
— Тюк-тюк.
— Как вы относитесь к движению за права женщин?
— Тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк-тюк - тюк-тюк-тюк.
— Извините, но я не поняла. У вас есть любимый цвет что вы думаете о косметической хирургии нужно ли позволять детям смотреть телевизор после десяти вечера угнетает ли вас неизбежность старости считаете ли вы ядерную энергию разумной альтернативой углю и нефти каким образом вы снимаете стресс боитесь ли вы летать на самолетах есть ли у вас любимый рецепт чили, которым вы могли бы поделиться с нашими читателями?
— Тюк-тюк.
— Первое в истории интервью с подлинной ступней Марии Магдалины — и без рецепта чили!
— Миссис Вандермастер.
— Да.
— Садитесь, пожалуйста.
— Спасибо.
— В красное кресло.
— Вы очень любезны.
— Чаю со льдом? Или немного «Санки»?
— Я бы не отказалась от «Пляски призраков», если у вас есть из чего ее сделать.
— А что такое «Пляска призраков»?
— Одна часть водки, одна часть текилы и половинка луковицы. Нормальной, полноразмерной луковицы.
— О-го-го-го-го!
— Знаете, когда тебе восемьдесят один год, силы уже совсем не те. Пара «Плясок», и я начинаю интересоваться жизнью.
— Пожалуй, я сумею вас обслужить.
— Две «Пляски призраков», и я начинаю замечать окружающее.
— Миссис Вандермастер, ведь вам известно, не правда ли, что ваш гнусный сын похитил с помощью своих приспешников мой изумруд? Мой личный, плоть от плоти, изумруд?
— Может, я что-то такое и слышала.
— Так слышали вы или нет?
— Вообще-то мне и самой не слишком нравится этот парень. Он с поворотом.
— С поворотом?
— Он и этот пес. Он уходит в угол и говорит со своим псом. Поглядывая на меня через плечо, не слышу ли. Словно мне есть до них дело.
— А этот пес, он не…
— Нет, только слушает. Внимательно.
— Это Тарбут.
— Понимаешь, я ничего не имею против, если кто скажет слово-другое собаке, ну там «Хорошая собачка», или «Принеси мячик», или еще что, но ведь для него собака лучший собеседник. С поворотом, и только.
— Вы знаете, какая у него профессия?
— Да, он же этот, маг. Тоже малость с поворотом.
— Я лишилась своего ребенка, милого изумруда, и должна его вернуть. Могли бы вы чем-нибудь мне помочь — и хотите ли?
— Ну, мой голос мало что значит.
— Да.
— Я его дел почти не знаю. Он со мной не советуется.
— Понятно.
— Он же такой, с поворотом.
— Это вы уже говорили.
— Хочет жить дважды.
— Да, я знаю.
— А я думаю, это грех и позорище.
— Вот-вот.
— А тут еще ваш бедный ребеночек.
— Да.
— Жуткая история.
— Да.
— Будь я на вашем месте, я б ему глаза повынимала.
— Идея заманчивая.
— У него глаза, как луковицы.
Черная ищейка, пес, вскормленный, судя по виду, человеческим молоком. Бежит по средней линии улицы, носом к земле, что-то выискивая.
— Думаешь, от этого будет толк?
— Не знаю, Пустобрех. А у тебя что, есть идея получше?
— Где ты его нашла?
— Я нашла его у порога. Сидит себе, и все. В лунном свете.
— В лунном свете?
— В ореоле лунного сияния.
— Ты думаешь, это существенный момент?
— Мне кажется, это не случайно.
— Как его имя?
— Тарбут.
— Я должен сказать тебе одну вещь.
— Что?
— Помнишь, я полез в холодильник за пивом?
— Да?
— Ступня ушла.
— Он мертв! Ступня поразила его ударом в грудь!
— Невероятно!
— Глубокий след ноги на груди!
— Это вселяет дрожь ужаса!
— Получив от Лили отказ, он набросился на изумруд с кувалдой!
— Неужели изумруд пострадал?
— Небольшая щербинка! Ступня примчалась во мгновение ока!
— А что же Молл?
— Она приклеивает осколок на место юшкой.
— Что такое юшка?
— Свернувшаяся кровь!
— А что труп? Его кто-нибудь востребовал?
— Тут заявились три дьявола. Лили берет у них интервью, прямо сейчас!
— Свободная пресса не устрашится и тысячи дьяволов!
— Их только трое!
— На что они похожи?
— Точь-в-точь как Взмыльник, редактор!
— А что Ступня?
— Пустобрех отвезет ее назад, в Италию! Он организует охранный бизнес! Уже нанял Лодыря, Ловчилу, Иногда и Топтопа.
— А как тебя, кстати, звать?
— Меня зовут Хват, а тебя?
— Я Щебень. А что с собакой?
— Собака будет работать с Пустобрехом, и она тоже!
— Странно все же, чего это собака пришла к дверям Молл!
— Деус Лунус, его пути неисповедимы!
— Деус Лунус не оставляет своих в беде!
— А как насчет выпить?
— Кто как, а я совсем не против! За что мы выпьем?
— Выпьем за жить однажды!
— Да здравствует здесь и сейчас!
— Расскажи мне, — сказал изумруд, — на что похожи алмазы?
— Я мало про них знаю, — сказала Молл.
— Алмаз, он лучше изумруда?
— Кому что нравится.
— А вот ты, ты предпочла бы алмаз?
— Нет.
— Твердый как алмаз, — сказал изумруд, — мне встречалось такое выражение.
— Алмазы немного заурядны. Порядочные — да. Спокойные — да. Но какие-то они серые. По мне, уж лучше циркон, или сподумен, или зеленый, как ты, оливин — да все, что угодно: сардоникс, гелиотроп, балтийский янтарь, опал, яшма, сапфир, желтый хризоберилл, переливчатый турмалин… Но лучше всех ты, изумруд.
— Но в чем состоит значение изумруда? — спросила Лили. — В самом общем смысле. Если оно вам известно.
— У меня есть некоторые догадки, — сказала Молл. — Не знаю уж, поверите вы им или нет.
— Попробуем, может, и поверю.
— Во-первых, он значит, что боги еще не покончили с нами.
— Боги еще не покончили с нами.
— Боги все еще занимаются нами, вмешиваются в наши дела то так, то так, они не спят и не умерли, что бы там ни говорили дураки.
— Занимаются нами. Не умерли.
— Как в прежние времена демон мог войти в монахиню на съеденном ею листике салата, так же и сейчас обычная почтовая открытка может стать первым шагом в неведомое.
— Шаг в неведомое.
— Во-вторых, мир может возрадоваться, что слухи про изумруд все еще способны вызвать желание в зачерствевших сердцах его обитателей.
— Желание или алчность?
— Я не стану раскладывать желания по полочкам, на этот счет есть много специалистов, но человек не алчущий ничего — тупой чурбан, с которым мне не хотелось бы иметь дела.
— Положительное отношение к желаниям.
— Да. В-третьих, я не знаю, что предвещает этот Камень, предвещает он изменения к лучшему, или изменения к худшему, или ни то и ни другое, а так себе, некое бульканье, серединка на половинку, но вы-то во всяком случае спасены от тошнотворного однообразия, и небольшой взнос в шляпу, лежащую в прихожей на столике, будет только приветствоваться.
— Ну и что же дальше, — спросил изумруд, — Что же дальше, о моя прекрасная мать!
— А то же, что и раньше, будем барахтаться, чтобы выжить, — сказала Молл. — Будем барахтаться, чтобы выжить, в сладости здесь и сейчас.
КАК Я ПИШУ СВОИ ПЕСНИ
Нижеследующие примеры иллюстрируют некоторые приемы, используемые мною при сочинении песен. Каждый из нас носит в себе песню. Сочинение песен есть природная особенность человека. Из чего отнюдь не следует, что сочинять песни легко, — подобно всему действительно стоящему в нашем мире, это занятие требует сосредоточенности и тяжелой, упорной работы. Приемы, которые я хочу описать, очень удобны для начинающих и сослужили мне прекрасную службу, однако они ни в коем случае не являются единственно возможными. Не существует раз и навсегда заданного способа сочинять песни, способов уйма, и ни один из них не лучше другого, как сказал Киплинг[87]. (Сейчас я говорю о сочинении текстов, мелодиями мы займемся чуть позже.) Важнее всего насытить песню подлинной жизнью, тем, что знакомо людям, что легко узнается и вызывает сопереживание. Вы должны свежими глазами взглянуть на мир, на то, что происходит вокруг вас, на детали повседневной жизни. Любая, пусть и самая незначительная, мелочь может стать когда-нибудь основой вашей песни.
