Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2008)
Нина Молева. Гоголь в Москве, или Нераскрытые тайны старого дома.
М., “АСТ”; “Олимп”; “Астрель”, 2008, 284 стр., 5000 экз.
Литературное краеведение — история московских улиц и домов (а также Невского проспекта и петербургских площадей) как бытовой подстрочник русской литературы, прежде всего Гоголя, а также Пушкина, Аксакова, Загоскина, Лермонтова, Белинского, Погодина и других.
Нина Молева. От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома. М., “АСТ”; “Олимп”, 2008, 317 стр., 3000 экз.
Историк и искусствовед в своей книге берется оспорить некоторые стереотипы нашего восприятия отечественной истории, в частности “хрестоматийное представление о затворническом характере жизни женщин в Древней Руси”, об их правовой неполноценности в XVIII — XIX веках и, соответственно, отсутствии в государственной и культурной жизни. Автор выстраивает в своем описании целую галерею “активных участниц русской истории” — от Рогнеды — дочери половецкого князя Рогволда, жены Владимира Святого, от Ольги, жены князя Игоря, канонизированной русской церковью под именем Елена (Х век), до царевны Софьи, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины II.
Елена Обатнина. А. М. Ремизов. Личность и творческие практики писателя.
М., “Новое литературное обозрение”, 2008, 296 стр., 1500 экз.
“В своем новом исследовании Елена Обатнина рассматривает полувековой творческий путь Ремизова как прямое выражение его необыкновенно одаренной, новаторской и внутренне свободной личности. Писатель предстает демиургом неповторимых художественных миров, возникавших в процессе разнообразных творческих практик. Креативный опыт оказывается результатом не только упорного, ежедневного литературного труда, но и продуктом особого стиля жизни, основанного на постоянном поиске новых смыслов бытия посредством уникальных экспериментов в области литературного быта, мифотворчества и даже снотворчества”, — от издателя.
Ричард Ф. Фейнман. “Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!”. Перевод с английского Сергея Ильина. М., “КоЛибри”, 2008, 480 стр., 5000 экз.
Автобиография американского физика Ричарда Фейнмана, нобелевского лауреата, награжденного за работы по квантовой электродинамике, и одного из создателей атомной бомбы.
Федор Хитрук. Профессия — аниматор. В 2-х томах. М., “Гаятри”, 2007, 608 стр., 3000 экз.
О профессии режиссера-аниматора размышляет автор фильмов, ставших классикой русского кино, — “История одного преступления”, “Топтыжка”, “Каникулы Бонифация”, “Фильм, фильм, фильм”, “Икар и мудрецы” и трилогии о Винни-Пухе.
Алексей Щеглов. Фаина Раневская. Вся жизнь. М., “Захаров”, 2008, 376 стр., 10 000 экз.
Воспоминания о великой русской актрисе, написанные архитектором А. В. Щегловым, сыном ее ближайшей подруги, актрисы и режиссера И. С. Вульф, в семье которой Раневская прожила всю жизнь.
Составитель Сергей Костырко
Периодика
“Вертикаль. XXI век”, “Вопросы истории”, “Вопросы литературы”, “Грани”, “Gala Биография”, “Дальний Восток”, “Зарубежные записки”, “Знамя”, “Имена”, “История”, “Кинограф”, “Книголюб”, “Континент”, “Литература”,
“Народ Книги в мире книг”, “Русский репортер”
Монахиня Валерия (Макеева). Записки инокини. — “Вертикаль. XXI век”, Нижний Новгород, 2008, вып. 22.
Откомментированные редакцией альманаха воспоминания монахини, родившейся в 1929 году в Новочеркасске. Ныне она насельница Почаевской лавры на Украине. Всю жизнь инокиня Валерия писала стихи (главным образом антикоммунистические), прошла психушки и тюрьмы (допрашивалась подручным Берии — Меркуловым) — как в сталинские, так и в брежневские годы. Вот как заканчивалось ее стихотворение о голоде начала 1930-х (вирши четырехлетней Валерии записала под диктовку ее бабушка): “Баба нам сказала: „Если у меня / Золота не хватит — не прожить и дня”. / Мы со всеми вместе ляжем и умрем / И на небо к Богу, к ангелам уйдем. // Говорят, забрали хлеб большевики, / И у всех отняли хлеб большевики. / Умирают детки. Кто же по рукам / Даст плохим, жестоким, злым большевикам?”
В 1970-е годы монахиню преследовали за организацию ксерокопирования молитвенников, ее имя получило европейскую известность благодаря хлопотам Солженицына, Сахарова, многих диссидентов, имевших доступ к эфиру “голосов”. Ее сегодняшние описания нравов персонала тюремных психбольниц могли бы составить очередную “Белую книгу”. Последние мытарства матушки Валерии относятся уже к новейшему времени, к пресловутым “автокефальным скандалам”.
Данила Давыдов. Стиховая утопия. — “Вопросы литературы”, 2008, № 4, июль — август <http://magazines.russ.ru/voplit>.
Статья Д. Давыдова закрывает здесь переписку А. П. Квятковского и А. Н. Колмогорова (публикация Я. А. Квятковского, комментарии И. Роднянской и В. Губайловского). Добавим, что недавно наконец вышла из печати “Ритмология” А. К., куда, помимо основного стиховедческого труда, вошли оригинальные стихи Александра Павловича, его статьи и это послесловие Давыдова.
“Еще раз повторю: система Квятковского необыкновенно красива. Ее применимость весьма спорна, но мельчайшие движения стиха с ее помощью высвечиваются лучше, нежели с помощью „догматической силлаботоники”. Поэт, эрудит, обладатель абсолютного слуха, труженик и упрямец, Квятковский предлагает последующим поколениям не только ритмологическую систему, но и коллекцию образов, энциклопедию русского поэтического ритма. Один из ярчайших утопических проектов русского авангарда, тактометр, не должен быть забыт хотя бы и в таком качестве — как башня Татлина, „Черный квадрат” и „Звездный язык”. Хотя, с развитием сверхточных методов моделирования стиха, очень возможно, мы получим подтверждения многим интуициям Квятковского”.
Эмили Дикинсон. От первого шага до зова с небес. Перевод Вячеслава Протасова. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2008, №5 <http://www.journaldalniyvostok.ru> .
Что было до нас и что будет потом,
каким был мучительным крест,
расскажет мне скоро Господь за столом
в учительской строгих небес.
Объятья Иуды и клятвы Петра…
В глазах — вековая печаль.
А все мои горести — лишь до утра,
пока не растает свеча.
В этом же номере публикуется статья Татьяны Аникеевой о знаменитой “затворнице из Амхерста” и переводчиках ее стихов, в частности и о В. Протасове, подхватившем вслед за Иваном Елагиным дальневосточную переводческую “нить”, связанную с творчеством Дикинсон.
Виктор Дувакин — Виктор Ардов. Мейерхольд — “великий и ужасный”. Устные воспоминания писателя Виктора Ардова о В. Э. Мейерхольде. — “Вопросы литературы”, 2008, № 4, июль-август.
Великий режиссер был патологически тщеславен — истории, описанные здесь, поражают воображение. Но мы о Маяковском: “Дело в том, что сам Маяковский ничего не мог рассказать о будущем коммунизма, кроме того, что там будет царствовать гигиена. Он сам после травмы юношеской, когда его отец умер от сепсиса, был помешан на гигиене, и вот он это, собственно, нам и предложил. А больше он ничего не мог предложить… Но Игорь Ильинский играл очень хорошо Присыпкина, и во 2-м акте, когда он в клетке с клопом общается и рад, что хоть клоп пришел с ним из того мира, — это все было очень интересно” (В. Ардов).
Ирина Дугина. “Не тот дискурс”, или Наука о любви. — “Континент”, 2008,
№ 2 (136) <http:// magazines.russ.ru/continent>.
Размышление о работе Сергея Бочарова, отталкивающееся от двух его книг — “Сюжеты русской литературы” (1999) и “Филологические сюжеты” (2007).
“В самом деле, филологи постперестроечного поколения, группирующиеся сегодня вокруг журнала „Новое литературное обозрение”, отстаивают, кажется, позиции материализма, а также социального и физиологического детерминизма едва ли не более последовательно, нежели их предшественники в какие-нибудь глухие тридцатые годы (девятьсот тридцатые — приходится уточнить). Впрочем, с той разве лишь разницей, что, в отличие от представителей марксистской критики, критики новейшей формации как будто не придают объектам своих ученых штудий слишком серьезного значения.
И тем не менее, насколько можно судить по работам Бочарова, к появлению на нашей литературной арене постструктуралистско-постмодернистской филологии он относится с чрезвычайным вниманием, памятуя, надо полагать, об объеме вопроса , и за творчеством филологов этого толка следит постоянно. Ирина Роднянская когда-то заметила, что Бочаров почти не соударяется с „чужими” и, как правило, оппонирует „своим”, тем, кто говорит на общем с ним ценностном языке — языке горних смыслов ; что он мало интересуется „ультранынешними” теориями текстового анализа, которые, казалось бы, могли вывести его из себя . Эти слова были написаны в 2000 году и для того времени совершенно справедливы. Однако за прошедшие с тех пор годы появилось несколько выступлений Бочарова — своего рода исповеданий веры, из которых очевидно, что этот филолог с „чужими” все-таки соударяется — и как еще соударяется .
