Карлос Сафон - Игра ангела
— Что у нас на десерт?
После ужина я оставил впавшую в задумчивость Исабеллу дозревать с ее сомнениями и тревогами и поднялся в кабинет в башне. Я вынул фотографию Диего Марласки, которую мне одолжил Сальвадор, и поставил ее, прислонив к настольной лампе. В следующий момент я обвел взором небольшую цитадель из блокнотов, заметок и разрозненных листков бумаги, накопившихся за период работы для патрона. Я все еще ощущал на ладонях холод столовых приборов Диего Марласки, и потому мне было нетрудно представить, как он сидит тут, созерцая ту же панораму крыш квартала Рибера. Я вытащил наугад одну страницу написанного мною текста и начал читать. Я узнавал слова и предложения, поскольку их сочинил я, но мятежный дух, питавший и наполнявший их, казался как никогда далеким. Я бросил листок на пол и, подняв голову, увидел свое отражение на оконном стекле — чужое лицо на фоне сизых сумерек, окутавших город. Мне стало ясно, что я не смогу работать сегодня ночью, ибо был не в состоянии нацарапать ни единого абзаца для патрона. Я погасил свет на письменном столе и сидел в темноте, слушая, как ветер шуршит у окна, и рисуя в воображении картину: Диего Марласка, охваченный пламенем, падает в водоем, последние пузырьки воздуха вырываются изо рта, а ледяная жидкость просачивается в легкие.
Я проснулся на рассвете. Тело затекло в кресле и теперь ломило. Я встал, прислушиваясь к скрипу суставов в собственном теле. Проковыляв к окну, я открыл его настежь. Крыши старого города сверкали изморозью, и пурпурное небо клубилось над Барселоной. Грянули колокола церкви Санта-Мария-дель-Мар, и с голубятни сорвалась и взмыла ввысь туча трепещущих темных крыльев. Холодный резкий ветер доносил запах пристани и дыма жженого угля, курившегося над каминными трубами квартала.
Я спустился на жилой этаж и отправился на кухню варить кофе. Заглянув в продуктовый шкаф, я замер. С тех пор как в доме поселилась Исабелла, моя кладовая напоминала магазин «Килес» на Рамбла-де-Каталуниа. Среди рядов экзотических яств, которые поступали в бакалею отца Исабеллы из-за границы, я обнаружил жестяную коробку английских галет с шоколадной глазурью и решил их попробовать. Всего через полчаса, после массированного выброса кофеина и сахара в кровь, заработал мозг, и меня осенила гениальная мысль начать день, усложнив свою жизнь еще больше, если такое возможно. Я решил, как только откроются торговые заведения, нанести визит в лавку магических и фальшивых артефактов на улице Принцессы.
— Что вы тут делаете в такую рань?
Голос моей совести, Исабелла, смотрела на меня с порога.
— Ем галеты.
Исабелла уселась за стол и налила себе чашку кофе. Выглядела она так, словно ночью не сомкнула глаз.
— Отец говорит, что это любимое печенье королевы-матери.
— Поэтому она так хорошо сохранилась.
Исабелла взяла галету и надкусила ее с отсутствующим видом.
— Размышляешь, что тебе делать? С Семпере, я имею в виду…
Исабелла смерила меня ядовитым взглядом.
— А вы что собираетесь сделать сегодня? Ничего хорошего, конечно.
— Кое-какие дела.
— Ах вот как.
— Как так? «О как!» — современное словечко?
Исабелла поставила чашку на стол и повернулась ко мне лицом, решительно настроенная выяснять отношения.
— Почему вы вообще ничего никогда не рассказываете о своих делах с этим типом, патроном?
— Среди прочего — ради твоего блага.
— Для моего блага! Конечно. А я не догадалась. И, кстати, забыла сказать, что вчера сюда заглядывал ваш приятель, инспектор.
— Грандес? Он приходил один?
— Нет. В компании двух громил, здоровых, как шкафы, и с бульдожьими физиономиями.
Желудок у меня сжался в комок, когда я представил Маркоса и Кастело у дверей своего дома.
— И что хотел Грандес?
— Он не сказал.
— А что он тогда сказал?
— Спросил, кто я такая.
— Что же ты ответила?
— Что я ваша возлюбленная.
— Очень мило.
— Одному из верзил показалось, что я слишком хороша для вас.
Исабелла взяла второе печенье и с аппетитом его сгрызла. Заметив, что я за ней искоса наблюдаю, она перестала жевать.
— А что я такого сказала? — спросила она с полным ртом, выпустив фонтанчик крошек.
32Дымчатый перст солнечного света пробился сквозь плотную пелену облаков, и от его прикосновения ярко полыхнула выкрашенная красной краской вывеска на фасаде лавки магических товаров на улице Принцессы. Магазинчик прятался под деревянной резной маркизой. Сквозь стеклянную дверь едва просматривались очертания полутемного помещения с занавесями из черного бархата, драпировавшими витрины, наполненные масками и механизмами с викторианским душком, краплеными колодами, дагами[51] с нарушенным балансом, книгами по магии и флаконами из полированного стекла с зельями, переливавшимися всеми цветами радуги и, вполне вероятно, разлитыми в Альбасете. Колокольчик над дверью звякнул, возвестив о моем приходе. За прилавком в глубине магазина никого не было. Я подождал немного, обозревая коллекцию ярмарочных диковинок. Пытаясь поймать собственное лицо в зеркале, в котором как на ладони отражалась вся лавка, кроме меня, я заметил краем глаза, что из-за портьеры, отделявшей подсобное помещение, вынырнула крошечная фигурка.
— Забавный эффект, правда? — спросил седой как лунь человечек с проницательным взглядом.
Я согласился с ним.
— Как оно работает?
— Пока не знаю. Мне привезли эту штучку пару дней назад от мастера хитрых зеркал из Стамбула. Создатель называет фокус преломляющим смещением.
— Вещь служит напоминанием, что все внешнее обманчиво, — прокомментировал я.
— Кроме магии. Чем могу служить вам, кабальеро?
— Я имею честь говорить с сеньором Дамианом Роуресом?
Человечек медленно кивнул, глядя на меня в упор, не моргая. Маска добродушия на лице с нарисованной улыбкой была столь же обманчивой, как и его зеркало. Глаза человечка оставались холодными и настороженными.
— Мне порекомендовали обратиться в ваш магазин.
— Интересно, кто был столь любезен?
— Рикардо Сальвадор.
Фальшивая улыбка стерлась с губ.
— Я не знал даже, что он еще жив. Не встречался с ним двадцать пять лет.
— А с Ирене Сабино?
Роурес, вздохнув, слегка покачал головой. Он обошел прилавок и шагнул к двери. Повесив табличку «закрыто», он повернул ключ в замке.
— Кто вы такой?
— Меня зовут Мартин. Я пытаюсь выяснить обстоятельства, связанные со смертью сеньора Диего Марласки. Насколько я понял, вы его знали.
