Владимир Орлов - Земля имеет форму чемодана
Но возможно, в этом же измерении помещался сейчас и сам Куропёлкин.
Что же касается объявленной дыры в кроссовке, то её не было. И зачем он придумал злокозненный гвоздь, толком Куропёлкин понять не мог. Будет ли учтена его проблема с якобы подраненной кроссовкой, его волновало мало. Хотя желание встретиться с надсмотрщиком над часовыми поясами и кое о чём расспросить его в Куропёлкине несомненно существовало.
Но Башмак молчал. А навязывать кому-либо общение с собой Куропёлкин не любил.
То, что его принялись готовить к новому подвигу (сброс в Люк, выходило, привёл к его первому, по чьим-то понятиям, подвигу), не могло не встревожить Куропёлкина. Какой он был остолоп! Убоявшись немилостей мироеда Верчунова и увольнения из ночных прапорщиков (на что жить-то в Москве?), сунулся в хозяйство неведомой ему мадам Звонковой. Где теперь Верчунов с фальшивыми песо? Но вдруг и его посчитали нужным вернуть на историческую родину? Только этого не хватало! Видеть его мерзкую рожу Куропёлкин не пожелал бы. А вот побывать в Грибных местах своих бывших коллег-артистов, даже таких, как Серёженька Стружкин и «шерстяные», он бы не отказался. А уж потрепаться с поручиком Звягельским вышло бы просто удовольствием.
«Стоп! — сказал себе Куропёлкин. — Расчувствовался! Может, мемуары начать писать о Грибных местах? Нечего жить приговорённым к подвигу! Бежать! И чем скорее, тем лучше! Не пугаться аллигаторов и ламантинов в майамских протоках, а придумать верный способ исхода отсюда…»
243
Но и в день своего решения ничего путного не придумал.
И дальше будто бы не спешил.
Однако уверил себя в том, что нечто остроумное и исполнимое придумает. И понял, что встреча с Бавыкиным нужна ему именно для того, чтобы придумать.
Вот потому-то, видимо, он и выкрикнул в спину уходившему Селиванову неожиданную и для него самого фразу о гвозде и дыре в кроссовке.
И положил себе: ждать.
Заказал новые книги. Среди них объёмно-увесистый Энциклопедический словарь.
И самое существенное. Заказал Дуняше на обед рекомендованную ему «Осетрину по-монастырски».
— О! Наконец-то! — обрадовалась Дуняша. — Ваш заказ будет одобрен Ниной Аркадьевной!
— Неужели она интересуется моими вкусовыми пристрастиями? — спросил Куропёлкин.
— Очень даже интересуется, — заверила Дуняша.
— И небось циферками заносит в долговую книгу ущербы от моих кутежей и пиршеств?
— Какой же вы мелочный человек, Евгений Макарович! — воскликнула Дуняша. — Да что значат для хозяйки ваши копеечные траты!
— Ну, если её не волнуют мои траты, то наверняка их учитывает господин Трескучий, — сказал Куропёлкин. — И всё им учтённое позже будет использовано против меня.
— Его сейчас здесь нет, — сказала Дуняша.
— А Нина Аркадьевна здесь есть, — будто бы лишь для себя произнёс Куропёлкин, — и её интересуют рыбные блюда…
Дуняша, похоже, ждала от него новых слов.
— А Башмак всё молчит, — сказал Куропёлкин.
— Это вы к чему? — насторожилась Дуняша.
— Молчит, и всё.
— Но вы ведь можете нажать на один из гвоздей, — сказала Дуняша.
— Вам это нужно? — спросил Куропёлкин. — Именно вам, Дуняша?
Ответить Дуняша долго не решалась.
— То есть и без моего нажимания на обувной гвоздик вы, Дуняша, можете обойтись? — спросил Куропёлкин.
— Могу, — подумав, сказала Дуняша.
— Из чего следует предположение, что у вас и без Башмака-путешественника есть способы связываться с важной для вас личностью…
— Это ложные предположения! — разволновалась Дуняша.
— Дуняша… — укоряюще протянул Куропёлкин.
— Прошу, Евгений Макарович, — взмолилась Дуняша, — никому не говорите о своих догадках!
— А мне и некому здесь говорить о чём-либо… — печально сказал Куропёлкин.
— Ой, Женечка! — воскликнула Дуняша-Шоколадница. — Не зарекайтесь! Вас ещё ждут радости! И приятные разговоры.
244
— Это где же ждут? — спросил Куропёлкин. — Здесь? Или в других местностях?
— Неважно где! — сказала Дуняша. — Главное — заказывайте рыбные блюда!
245
«Осетрина по-монастырски», несомненно, понравилась Куропёлкину. Единственно, нехорош был хрен. «Да, — призналась Дуняша. — Поспешили. Свой, домашний, не всегда успевают готовить…»
А Куропёлкину пришли на ум Волокушка, отчий дом. Вспомнил, как он мальчишкой приготовлял (или, вооружённый тёркой, участвовал в приготовлении) хрен, в особенности к холодцу или к заливной рыбе. Любил это занятие. Плакал, но любил.
В Волокушке, в соседних избах, уже резали очищенные палки корней хрена, бросали кусочки их в жерла мясорубок и струйками выдавливали чуть жидкую белую массу в приготовленную посуду. Ощущали досады в горле, шмыгали мокрыми носами, слёзы утирали и вертели рукоятку кухонного инструмента… В доме Куропёлкиных уступки новым способам готовки пищи не одобрялись, наверченный мясорубкой хрен там не нравился, и Женьке приходилось (без протестов, а по житейской привычке) брать мелкую тёрку и с терпением измельчать на ней ядрёные палки хрена… А если добавить в жижу чайную ложку уксуса… А если бросить в неё щепотки сахара… Это был хрен так хрен! И к студню, и к рыбе!
— А у вас, Дуняша, каша из банки детского питания, а не хрен! — укорил горничную Куропёлкин.
— Из тюбика, — смутившись, призналась Дуняша.
— Вот тебе раз! — удивился Куропёлкин. — Приехали!
Намерен был поинтересоваться, неужели и Нина Аркадьевна, хозяйка, была согласна употреблять поспешный этакий хрен, но будто испугался своего интереса. Зачем интересоваться мелочами чужого быта, не имеющего к его жизни никакого отношения?
А вот Волокушка снова стала ему мила. Жил бы он там и теперь, кем — неважно, конюхом ли, трактористом ли трелёвочного, плотником, сборщиком трав, охотником за груздями и клюквой, не мотался бы по России вослед поманившим его выгодам, любопытству и сладко-туманным фантазиям… Жил бы сейчас пусть и бедно, но в свободе честного гражданина, в спокойствии уговора с людьми и природой. И никто не требовал бы от него готовности к бессмысленному подвигу…
246
Если бы да кабы.
Бежать!
Но будто бы ожидал какого-то решительного знака судьбы и соображения о планах побега откладывал.
Сытно было ему и комфортно.
Энциклопедический словарь Куропёлкин заказал исключительно для того, чтобы со вниманием прочитать статьи о внутреннем строении Земли. Заглянул в них и тут же захлопнул словарь. Зачем запугивать себя заранее? К тому же мало ли какие отчаянные чудеса могли прийти в голову укротителю Чемодана и реставратору обуви Бавыкину?
