Владимир Орлов - Земля имеет форму чемодана
Или на Баборыбу?
237
Но на неё-то из-за чего досадовать?
Однако возвращаться в Шалаш Куропёлкин всё же не пожелал.
Если сейчас Лося, по предположению Куропёлкина, пребывала в ином измерении, то проникнуть в её измерение он всё равно не смог бы.
Вот если бы она сама пожелала и попробовала бы выбраться из своего угла Чемодана, из своего сумеречного измерения и приползти к нему, Куропёлкину, под горячий бочок!
Не пожелала и не приползла.
Надо понимать, что ей куда приятней было утопать в своих нарядах из гардеробной.
Вот отчего и тлела в Куропёлкине досада.
Что же ты, стерва, прикидываешься Сомнамбулой и не обслуживаешь?
238
На этот раз Селиванова вызывать не потребовалось. Сам явился в избушку Куропёлкина.
— О Лосе говорить не будем, — сказал он. — Заботиться о ней и уж тем более заниматься её воспитанием вы не намерены. Это ваше дело. Позже, пожалеете, опять же ваше дело. Ладно. Расшифрован ваш рассказ о днях и ночах в карибских морях, он мог бы быть поживее, и ничего, почти ничего неожиданного и занимательного для нас в нём нет.
— Ну, извините, — сказал Куропёлкин.
— Вы уверены в том, что гибель китов связана с вашим выбросом в карибские воды? — спросил Селиванов.
— С выбросом или выкидышем? — поинтересовался Куропёлкин.
— Ваша острота, Евгений Макарович, — сказал Светланов, — не слишком уместна…
— Какая же острота? — удивился Куропёлкин. — Я до сих пор не могу оценить суть или, точнее, суть важности произошедшего тогда со мной…
— Вы лукавите… — покачал головой Селиванов.
— Какой смысл мне лукавить? — сказал Куропёлкин.
— Не знаю, — сказал Селиванов. — Но нам-то ясна суть произошедшего с вами. Вы же, выходит, растерялись, и растерявшись, заюлили, порой — с бессмысленными вывертами, в частности, напридумывали околёсицу про субмарину «Волокушку».
— А вы бы не растерялись? — обиженно прервал Селиванова Куропёлкин. — И я ещё, значит, заюлил…
— Не посчитайте мои слова выговором и издёвкой, — поспешил объясниться Селиванов, — возможно, я неловко выразился… В следующий раз вас осведомят о том, что и ради чего будет происходить, и вы сможете обойтись без всяких оплошностей…
— В какой ешё следующий раз?! — испугался Куропёлкин.
— Это ещё не скоро, — заверил Селиванов. — Будет время обо всём узнать и всё осмыслить.
— Не собираюсь участвовать ни в каком следующем разе! — заявил Куропёлкин. — С меня достаточно одного раза!
— Вы сейчас нервничаете, Евгений Макарович, — сострадая Куропёлкину, произнёс Селиванов. — Но потом успокоитесь и привыкнете к необходимости исполнять своё предназначение. А люди вам спасибо скажут.
— Это вряд ли.
— Вас обидели мои неловкие слова, — сказал Селиванов. — Но это ведь вы только поначалу растерялись. Но потом-то… Потом-то, исключая, конечно, дурацкого Штирлица, вы проявили сообразительность и гибкость, особенно в Майами… И будто бы даже имели вполне достоверную легенду, в неё ваши собеседники почти поверили… Кстати, как вам сподобилось узнать пароль для встречи с людьми Барри-Бошдана?
— Это насчёт Земли и Чемодана, что ли? — спросил Куропёлкин. — Откуда мне ведомо? Во мне прозвучал внутренний Голос!
— Складно, — сказал Селиванов.
— И интуиция, — добавил Куропёлкин, — подсказала.
— Складно, — повторил Селиванов.
— То есть мои отношения с людьми, принявшими меня в Майами, под вопросом? — спросил Куропёлкин. — Или они вызывают непрояснённые сомнения?
— Сомнения порождены мелочами, — сказал Селиванов. — Но они ничего не решают. К вам существует нерушимое доверие. И вам, именно вам назначен к исполнению следующий шаг в освоении секретов Вселенной.
239
— Как красиво-то! — воскликнул Куропёлкин. — С моей фамилией и секретов куриного насеста или пивного ларька освоить невозможно!
— По поводу вашей фамилии мы уже говорили, — сказал Селиванов. — И нет нужды к этой теме возврашаться. Вы на новое и более ответственное пробивание — кандидат номер один.
— Ну, уж… — чуть ли не с угрозой произнёс Куропёлкин и жестом показал, каков у него несломленный и несогнутый обстоятельствами жизни нрав натуры.
— Иного выбора вам, Евгений Макарович, — сказал Селиванов, — не предоставят. Вы — созданный природой идеальный экземпляр для осуществления открытий профессора Бавыкина и обязаны служить Отечеству.
— Послужил уже и не раз, — сказал Куропёлкин. — А теперь пойду в дезертиры. Или повешусь. Или… Что ещё хуже… Вернусь под опеку госпожи Звонковой.
— А она вас, — рассмеялся Селиванов, — сразу и в Люк!
— Вы полагаете? — растерялся Куропёлкин.
— И это нам как раз было бы на руку! — воодушевился Селиванов. — Этот вариант нами даже не рассматривался. Надо же!
— Вряд ли Нина Аркадьевна, — неуверенно выговорил Куропёлкин, — способна за один и тот же проступок назначить повторное наказание.
— А это уже будет наказание за обретение Баборыбы! — радостно заверил Куропёлкина Селиванов.
— Я повешусь, — пообещал Куропёлкин.
— Не выйдет, — сказал Селиванов. — Родина не допустит.
— Посмотрим, — буркнул Куропёлкин.
— Я вас не запугиваю, Евгений Макарович, — сказал Селиванов. — Я просто стараюсь, чтобы вы привыкли или хотя бы начали привыкать к неизбежности нового подвига…
— За что мне это наказание? — вздохнул Куропёлкин.
— Да что вы, Евгений Макарович, — не выдержал Селиванов, — как баба нервная! Не хватало, чтобы вы ещё слезу пустили… Видимо, пришла пора свести вас с Бавыкиным…
240
— Да на кой мне ваш Бавыкин! — рассердился Куропёлкин. — Разговор с ним ничего не изменит. А обувь мне чинить не надо.
— То есть с обувью у вас всё в порядке?
— Да, — подтвердил Куропёлкин.
— Хорошо, — сказал Селиванов. — Стало быть, встречу с Бавыкиным устраивать не будем.
241
— Впрочем, Сергей Алексеевич, — вспомнил Куропёлкин, — одна из кроссовок у меня продырявлена гвоздём.
242
— Хорошо, — сказал Селиванов. — Ваша проблема с кроссовкой будет учтена…
И исчез.
Возможно, удалился (взлетел или унырнул) в своё измерение.
Но возможно, в этом же измерении помещался сейчас и сам Куропёлкин.
Что же касается объявленной дыры в кроссовке, то её не было. И зачем он придумал злокозненный гвоздь, толком Куропёлкин понять не мог. Будет ли учтена его проблема с якобы подраненной кроссовкой, его волновало мало. Хотя желание встретиться с надсмотрщиком над часовыми поясами и кое о чём расспросить его в Куропёлкине несомненно существовало.
