Бернар Вербер - Зеркало Кассандры
122
Это не Даниэль.
123
Шарль де Везле удивлен, что они босые и одеты в банные халаты, но старается скрыть свои эмоции.
— Где мой брат? — спрашивает Кассандра.
— Что вы здесь делаете?
— Мы преследовали его. Эта дверь была открыта.
Специалист по гороскопам задумчиво смотрит на них, потом пожимает плечами:
— М-м-м… я, кажется, понимаю. Он сделал это нарочно.
— Что, простите?
— Даниэль хотел, чтобы вы пришли сюда.
— Зачем?
— Чтобы поговорить со мной именно в этом месте. Чтобы заставить меня рассказать вам больше.
— Где мой брат? — повторяет девушка.
— А он уже ушел.
Он показывает на дверь лаборатории, ведущую на балкон.
— Бесполезно догонять его, он уже далеко. Но он кое-что оставил. Зная его, я понимаю, что это вам.
Он протягивает молодым людям запечатанный конверт. Кассандра разрывает бумагу, достает свернутый вчетверо листок и читает:
«Она вошла в комнату и удивилась, увидев Шарля де Везле. Она спросила, где ее брат, и Шарль уверил ее, что он уже ушел. „Куда?" — спросила она. „Туда", — ответил Шарль. Он показал на запасной выход и добавил: „Бесполезно его догонять. Вы не найдете его там, куда он ушел". Тогда Кассандра окинула лабораторию взглядом и решила поговорить с Везле, чтобы попытаться понять».
Девушка с большими светло-серыми глазами складывает листок.
— Ну и что он вам пишет?
Кассандра не отвечает. Шарль де Везле пожимает плечами:
— Он обожает так делать. Описывать будущее на обрывках бумаги и оставлять повсюду. Самое ужасное, что научил его этому я, когда он пришел работать в Министерство Перспективного Прогнозирования.
Кассандра осматривает помещение. Она видит аквариум с табличкой: «Пираньи». Рядом график в виде кривой с надписью: «Вероятность умереть для человека с весом более X кг, погрузившегося в аквариум более чем на Y минут: Z». Рядом — подчеркнутое математическое уравнение, заканчивающееся формулой вероятности быть съеденным пираньями.
Поодаль стоит второй аквариум с табличкой: «Тарантулы из Новой Гвинеи». Он полон больших пауков, копошащихся на подстилке из листьев. Рядом, на миллиметровой бумаге, график в сопровождении уравнения, выводящего вероятность смерти человека, попавшего в аквариум с тарантулами.
Рядом с аквариумом находится клетка с возбужденными, попискивающими крысами.
— Даниэль страшно увлечен составлением предсказаний, связанных с различным риском, — говорит Шарль де Везле. — Однажды он сказал мне: «Не знаю, как рассчитали то, что человек, находящийся на полосе срочного торможения на автостраде, остается в живых в среднем около двадцати минут!»
Кассандра рассматривает стены, увешанные бумагами с расчетами.
— Вот его работа о молнии.
Шарль де Везле показывает на фотографию, рядом с которой висит доска, исписанная уравнениями с многозначительными названиями: «Вероятность того, что молния поразит данного индивидуума», «Вероятность гражданской войны», «Вероятность загрязнения грунтовых вод», «Вероятность наводнения, вызванного дождями».
— Даниэль изучает вероятности возникновения опасности в быту, риск прихода военной диктатуры, риск возникновения взрыва на атомных электростанциях. Он старается уложить в уравнения и ближайшее будущее, и будущее средней удаленности, и далекое будущее. Он считает, что вероятности могут предсказать все. Мы с Даниэлем и вашим отцом представляли три взаимодополняющих пути понимания будущего. Ваш отец анализировал экономические и политические циклы. Ваш брат моделировал их при помощи математических уравнений.
— А вы?
— А я использовал астрологию. Я был иррациональной тенденцией в нашем трио.
А я — четвертый путь: зловещие видения.
Ким показывает на огромный непонятный предмет, мелькающий разноцветными лампочками:
— А это что?
— ПРОБАБИЛИС. Большой электронный калькулятор, высчитывающий вероятность выживания «абонентов».
Шарль де Везле показывает на свое запястье:
— У меня такие же часы, как у вас, но я лично верю им всего лишь наполовину. Футурология частично опирается на веру. Чем сильнее вера, тем лучше она работает. Как с самолетами.
— С самолетами? Какая у них связь с верой? — удивляется молодой кореец.
— Я, например, боюсь летать на самолетах. Я уверен, что эту груду железок держит над облаками лишь вера пассажиров. Достаточно одному подумать: «Все-таки не может быть, чтобы какая-то жестяная трубка, полная людей и чемоданов, была легче воздуха…» — и самолет падает.
Шарль де Везле теребит свои часы.
— То же самое и с часами вероятности. Я вижу уравнения вашего брата, но я в них не верю. Я считаю, что будущее не упрячешь в математические формулы, даже самые сложные…
И неожиданно добавляет:
— Но, должен признаться, они придают мне уверенности. Не могу удержаться от мысли, что если бы они действительно помогали, это было бы великолепно. И цифры на экране все время меняются. Возникает впечатление, что Бог смотрит на тебя и предупреждает об опасности. На мой взгляд, это, в конечном итоге, чисто мистический предмет. Как амулеты, обереги и медальоны с изображением святых.
— Во что же вы тогда верите, господин астролог? — спрашивает Ким.
Взгляд Шарля де Везле неожиданно проясняется.
— В звезды! Потому что астрология — это истинная наука.
— Только не говорите мне, что по созвездиям вы видите будущее людей! — говорит Ким с иронией. — Хорошо известно, что восприятие созвездий субъективно, в одном знаке смешаны звезды, планеты, галактики и светящиеся тела, находящиеся от нас на разном расстоянии. Они сгруппированы по случайному принципу, просто потому, что с определенного угла наблюдения с Земли кажутся стоящими рядом.
Шарль де Везле пожимает плечами, берет переносной телескоп «целестрон» и приглашает Кима с Кассандрой выйти наружу. Они поднимаются на смотровую площадку, которая является самой высокой точкой башни Монпарнас. В этот поздний час площадка пустынна.
Человек в вельветовом костюме устанавливает телескоп. Несколько голубей, расположившихся на телефонных кабелях, улетают. Снизу доносится далекий шум уличного движения.
— Когда-то, сударь вы мой любезный, астрология являлась официальной наукой. Такие люди, как Архимед, Коперник, Ньютон, Галилей, Аверроэс, Спиноза и многие другие, изучали звездное небо для того, чтобы понять людские судьбы. Вы что же думаете? Что для гороскопов, которые я, кстати, продолжаю публиковать в разных журналах, предсказания из пальца высасываются?
