Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2008)
Нынешняя галерея искусства ХХ века, несколько лет назад перенесенная из главного корпуса и выделенная в отдельную экспозицию, до сих пор не устаканилась и не стала привычной. Маленькие залы бывшего Музея частных коллекций, идеально подходившие для небольших собраний и камерных вещей, наиболее доступных коллекционерам, превратили великолепное собрание импрессионистов и постимпрессионистов в выставку с привкусом затхлости и запустения: слишком уж провинциальными выглядят локальные пространства, лишенные хорошего и правильно поставленного света, кубатуры воздуха, необходимой для модернистской поэтики. Из-за тесной развески Ван Гог словно бы съежился и сдулся, а группа “Наби” раздулась до целой анфилады. Кубизм Дерена чувствует себя в этом полумраке комфортно, а кубизм Пикассо превратился в покрытую пылью академическую штудию. И даже жизнерадостный Матисс, которому выдали помещение с окнами и места чуть больше, чем другим, утратил часть своей жизнерадостности, побледнев и как бы растерявшись. На этом фоне и выставляются “Ворота”, поставленные таким образом, что посетитель утыкается в этот, выкрашенный темно-коричневым, отсек после того, как пройдет все обязательные круги с живописью и объектами от кубизма до экспрессионизма и абстракции.
Кабаков и мыслил нечто подобное, но не на территории экспозиции-времянки, а в центре классического музея, где время окончательно остановилось и наступило самое что ни на есть отдаленное будущее. В которое, как следует из названия его более ранней инсталляции, возьмут не всех.
А его, Кабакова, уже взяли. В этом, кажется, он не сомневается (хотя тем не менее и выстраивает альтернативный музей в “Гараже”), заявляя об открытии своего персонального прижизненного музея на Лонг-Айленде. Потому что нет ничего важнее, чем оказаться внутри скучной и скученной институции, может быть, единственного общественного пространства, где, состоящий из фобий и страхов, он чувствует себя более-менее сносно: “Еще в детстве, когда я жил в интернате при художественной школе, музей был для меня единственным местом, в котором можно было спасаться от жизни. Это остров, на котором можно спастись от реальности...” (из интервью Ирине Кулик в “Коммерсанте”).
И вполне естественно, что со временем “музей” обрел для Кабакова сакральный статус, став не только главным знаком спасения от разрушения и забвения, но и символом всей его жизни. Теперь он уже сам в состоянии строить музеи — закрытые лабиринты тотальных инсталляций, в чреве которых легко спрятаться и потеряться. Собственно, все инвайронменты и нужны ему как чехлы, защищающие от реальности; убежища для убежавшего; территории, где можно не только владеть ситуацией, но и создавать ситуацию. Тотальная инсталляция оказывается для Кабакова “второй кожей”, панцирем, ракушкой.
Об этом и говорят “Ворота”, окруженные прохладной по духу экспозицией и распахивающие створы в прозрачное будущее. Но поскольку тяжелые, дорогостоящие ворота — музейный экспонат, их, несмотря на подставки входа и выхода, окружили традиционными музейными колышками: “Проход закрыт”.
Двери открыты не нам, мы здесь не пройдем, проход закрыт, и неизвестно, что нужно сделать, чтобы позволили. Ведь все уже давным-давно придумано и приумножено, изобретено и помещено в музей, забитый до потолка. Может быть, в этой инсталляции Илья Кабаков проговаривается о самом главном своем страхе — не оказаться избранным? Именно поэтому он и сооружает собственный аналог “Черного квадрата” Малевича, вмещающего все возможные потенциальные изображения.
Правда, квадрат у Кабакова не черный, как мгла за гробовым порогом, из которой различение более невозможно, но — белый, верней прозрачный, насыщенный кислородом, голодным до человеков — до того самого “розового гноя”, без которого перестает существовать не только музей, но и любое общество любого потребления.
Книги
Александр Андориль. Режиссер. Роман об Ингмаре Бергмане. Перевод со шведского О. Коваленко. М., “Текст”, 2008, 189 стр., 3000 экз.
Роман — именно роман, стилистика которого отчасти имитирует стилистику киносценария, — о Бергмане 60-х годов, написанный знаменитым шведским писателем еще при жизни великого режиссера.
Андрей Битов. Преподаватель симметрии. Роман-Эхо. М., “Фортуна ЭЛ”, 2008, 408 стр., 4000 экз.
Битов завершил начатый много лет назад роман, написанный в соавторстве с “ино-
странным автором” Э. Тайрд-Боффином. Журнальный вариант публиковался в “Октябре” (№ 8, 9 <http://magazines.russ.ru/october> ). “Новый мир” намерен отрецензировать эту книгу.
Ирина Богатырева. АвтоStop. Роман. М., “Эксмо”, 288 стр., 5000 экз.
Книга вышла в издательской серии “Роман поколения Next” — лирико-романтическое повествование в рассказах, как бы возрождающее стилистику исповедальной молодежной прозы шестидесятых (“Жизнь — это движение без остановок, — сказал Гран, — и лето мое взорвалось и понеслось так, что остановки мне только снились”; “Такого стопа у меня еще не было, такого легкого, спонтанного, стремительного и страстно-устремленного к одному ему, Грану, ведомой в бесконечности мерцающей цели” и т. д.). Ирина Богатырева в “Новом мире” № 4 <http://magazines.russ.ru/novyi_mi> .
Дмитрий Галковский. Бесконечный тупик. В 2-х книгах. Издательство Дмитрия Галковского, 2008, 5000 экз. Книга 1 — 632 стр. Книга 2 — 608 стр.
Издание 3-е, исправленное и дополненное, впервые объединяет все три части “Бесконечного тупика”.
И. Грекова. Свежо предание. Роман. М., “Текст”, 2008, 411 стр., 3000 экз.
Переиздание главной книги, написанной в жанре семейной саги, знаменитого новомирского автора И. Грековой (Елены Сергеевны Вентцель, 1907 — 2002); роман писался в начале шестидесятых и впервые опубликован этим же издательством в 1997 году.
Мишель Жуве. Похититель снов. Роман. Перевод с французского В. М. Ковальзон и В. В. Незговоровой. М., “Время”, 2008, 320 стр., 3000 экз.
Детективный роман, написанный всемирно известным нейрофизиологом, главным героем которого является сам автор, но, как объяснял он интервьюерам, “в измененном состоянии”. Детективный сюжет строится как раз на том, чем всю жизнь занимались автор и герой этого романа, — на проблеме снов (“сомнологии”) — “Я мог бы просто выдумать героя романа, но ведь история эта была продиктована моим бессознательным, то есть снами, явившимися из глубин моей личности. Вот почему я предпочел написать эту книгу от первого лица и стал мишенью для упреков и иронических замечаний ряда читателей. Я хотел рассказать о том, как можно было бы (или нельзя) изменить личность человека, воздействуя с помощью препаратов на определенные механизмы сновидений”.
И. Зданевич (Ильязд). Философия футуриста. Роман и заумные драмы. Предисловие Р. Гейро. Подготовка текста и комментарии Р. Гейро и С. Кудрявцева. Составление и общая редакция С. Кудрявцева. М., “Гилея”, 2008, 840 стр.,
1500 экз.
Основу нового сборника произведений знаменитого поэта-авангардиста начала
ХХ века составили его романы “Философия” (1930), “Восхищение” (1928) и заумная пенталогия “аслааблИчья” (1918 — 1923). Действие романа “Философия” разворачивается зимой 1920 — 1921 годов в оккупированном англичанами Константинополе, принимавшем в те месяцы поток эмигрантов из России; роман “написан словно бы совсем другим Зданевичем: не тем, который устраивал невероятные революции в поэтической речи и возвращал словам их “дочеловеческое” значение. Проза эта несет скорее черты позднего модернизма — “интеллектуальная рассудочная мистика, околополитический гротеск, фантасмагория большого города — подернутая вдобавок отчетливым восточным флером” (А. Мирошкин).
Александр Иличевский. Мистер Нефть. Роман. М., “Время”, 2008, 224 стр., 5000 экз.
Роман, законченный автором в 1998 году, — мир глазами молодого человека, выросшего в Баку, переселившегося в Москву и приехавшего в гости к родителям. От издателя: “В романе, сюжет которого развертывается на фоне азиатского барокко, Александр Иличевский реализует тему радикальной связности поверх метафизических границ — сна и яви, живого и неживого, жизни и смерти”; “Для Иличевского бытийное одиночество и подлинность каждой отдельной жизни в этом одиночестве — лишь частный случай на фоне всеобщей и в целом гармоничной связанности”.
Виктор Пелевин. “5П”. М., “Эксмо”, 2008, 288 стр., 150 100 экз.
Новую книгу Пелевина составили тексты “Зал поющих кариатид”, “Кормление крокодила Хуфу”, “Некромент”, “Пространство Фридмана”, “Ассасин”.
