Джон Фаулз - Дэниел Мартин
Сплетения
Около девяти меня разбудил голос Жизель из-за двери. Звонила моя «дочь из Лондона». Когда я спустился в холл, Джейн — в халате и домашних туфлях — протянула мне трубку, прикрыв ладонью микрофон:
— Я сказала ей, что случилось.
— Спасибо тебе.
Объявив Каро, что это я, я смотрел вслед Джейн, спускавшейся в кухню.
— Ох, папочка! Это ужасно — для тебя.
— Гораздо меньше, чем для…
— А она…
— Держится очень мужественно.
— Я просто не могла поверить, когда она сказала.
— Я понимаю. — Я сделал свой собственный — краткий и тщательно отцензурированный — отчёт о случившемся: мы встретились, он ни словом не намекнул на это, должно быть, решение было принято довольно давно.
— Всё это так странно. Прямо как будто он только и ждал…
— Я думаю, он и вправду ждал, Каро. — Я замешкался, впервые вдруг осознав, как трудно будет объяснять или, вернее, не объяснять, что же на самом деле произошло. — Встреча со мной, очевидно, была для него завершением чего-то, что ещё оставалось незавершённым. Не нужно думать, что это был акт отчаяния. Я подозреваю, что в гораздо большей степени это был акт облегчения, освобождения. Умиротворения, если хочешь.
Некоторое время она размышляла над моими словами.
— Тётя Джейн говорит — ты вёл себя просто замечательно.
— Что-то сомнительно.
— В её голосе я этого не уловила.
— Мы поговорили. Ты была права.
— Очень рада. — Она помолчала. — Наконец-то. — И добавила: — Хоть что-то.
— Ну и нечего капать на мозги.
— А я и не капаю.
— Ну а ты? Как твои-то дела?
Она помолчала.
— Я опять вчера ходила квартиру смотреть. Вечером. Только теперь мне кажется, что я тебя в беде бросаю.
— Это лишь доказывает, что ничего подобного. Давай соглашайся.
— Ну, на самом деле я сказала, что я её сниму. Мне дали время подумать до завтра. Только…
— Никаких «только». Нужно заплатить вперёд?
— Только за первый месяц.
Пауза.
— Вообще-то я позвонила, потому что тебе тут как раз телеграмма пришла…
— Ты её вскрыла?
— Я подумала, может, лучше вскрыть…
Новая пауза выдала её с головой.
— От Дженни?
— Хочешь, чтоб я тебе прочла?
Телеграмма, видимо, лежала перед ней наготове.
— «Тай Бу Чина скучает о тебе но теперь у неё есть я тчк пожалуйста позвони твоя вечером Дженни». — И Каро добавила: — Если тебе это о чём-то говорит.
— Да. Всё нормально.
— А кто это — Тай Бу Чина?
— Это одно слово — тайбучина. Такой кустарник — растёт у «Хижины». Дженни переехала. Вот и всё.
— А-а. Я-то думала — это собака, пекинес какой-нибудь или ещё что-нибудь китайское.
— Бразильское. Возьму тебя как-нибудь в Кью,180 покажу, что это за растение.
— Ох уж эти все растения и все эти женщины в твоей жизни… — пробормотала она.
— На самом деле — только одна. Её имя на «К» начинается.
— Скажешь тоже.
— Ты сегодня вечером дома?
— Если хочешь…
— Если только ты не…
— Приоритет за тобой.
— Я выеду во второй половине дня. Давай пообедаем где-нибудь вдвоём, хорошо?
Она опять помолчала.
— А ты бы не пошёл со мной квартиру посмотреть?
— Конечно. Давай так и сделаем.
— Не будь очень уж резок с мамой. Её ведь не переделаешь.
— Постараюсь.
— И — ты обещал. Пока ей не говорить. Пожалуйста.
Теперь помолчал я.
— Но ты ведь сказала Джейн?
— Ну надо же мне… чтоб можно было хоть кому-нибудь.
— Я не давлю на тебя, Каро. Просто она ведь обидится, если…
— Ну знаешь, с вами двумя мне не справиться.
Не время было спорить.
— Ну ладно. Не беспокойся.
— И я ещё столько всего тёте Джейн не сказала.
— Она поймёт.
Молчание. Потом — звук посланного по телефону поцелуя и короткие гудки.
Пятнадцать минут спустя, выбритый и одетый, я явился в кухню. За окном всё ещё висела дымка, но не такая густая, порой даже проглядывало голубое небо, обещая ясный день. Погода, кажется, не желала предаваться трауру. Кухня — просторная комната, стены — полированная сосна: целый лес мёртвых деревьев; всё оборудование — в том конце, что выходит в сад; в ближней части комнаты — круглый стол, за столом Джейн; девочка-француженка у плиты готовит кофе. На столе несколько вскрытых писем, «Таймс», «Гардиан», но «Морнинг стар»,181 насколько я мог разглядеть, там не было.
— Каро боится, что не смогла выразить…
— Да нет. Она прелесть. Будешь яичницу с ветчиной, Дэн?
— Только кофе.
Джейн, видимо, уже успела позвонить дочери во Флоренцию и в Девон — в школу сына, потом говорила и с самим мальчиком. Энн вылетит домой, как только сможет. Пол, которому не сказали, как именно умер отец, кажется, воспринял сообщение достаточно спокойно. Сейчас Джейн составляла список тех, кому ещё надо будет позвонить. Волосы её свободно падали на плечи, она казалась не такой напряжённой, как будто успела хорошо выспаться. Может быть, из-за Жизель, из-за необходимости играть перед ней определённую роль. Кухня была по-домашнему приятной по сравнению с театрально обставленным холлом и гостиной наверху, немножко напоминала кухню на какой-нибудь ферме в деревне.
— Мне нравится ваш дом. Вчера не было времени сказать об этом.
— Ты бы видел дом Жизель в Эксе.
Она снова погрузилась в дела мирские, снова стала типичной англичанкой, говоря о чём угодно, только не о том, что более всего занимало её мысли; мне пришло в голову, что сейчас она опровергает все законы искусства или, во всяком случае, моей области искусства. («Её измождённое лицо говорит об ужасах прошедшей ночи».) Родители Жизель живут в прелестном «hotel» — особняке восемнадцатого века, её отец преподаёт в университете в Эксе. У Жизель, кажется, явные способности к музыке — она играет на скрипке, уровень почти профессиональный… Но реальность сама напомнила о себе: проследив за испуганным взглядом Джейн, я разглядел в полуподвальном окне, выходящем в сад, тёмно-серые брюки.
— О Господи! Вороны тут как тут.
— Его духовник? — Она прикрыла веки. — Может быть, мне поговорить с ним?
— Если не трудно. Я просто…
— Что за разговор! Я скажу — ты ещё не одета.
Я встал. В дверь позвонили.
— Если можешь, спроси — его похоронят по-христиански? Или как самоубийцу, где-нибудь на перекрёстке дорог, и кол в могилу вобьют?
Я улыбнулся и направился к лестнице наверх, но Джейн поднялась и пошла вслед за мной; проговорила, понизив голос, словно хотела избавить Жизель от необходимости выслушивать очередные кощунства:
— Дэн, одна деталь по поводу вчерашнего: когда его нашли, он сжимал в руке распятие. Попробуй скормить это его святейшеству.
