Елена Колина - Сага о бедных Гольдманах
Карьеру Лиза сделала по советским временам устойчивую, добротную, но без особого блеска. Лизина карьера была такой же, как и все их с Игорем жизненное устройство, как уютная четырехкомнатная квартира в сталинском доме – хорошо, солидно, но без размаха. Заместитель начальника строительного управления – завидная должность для тридцативосьмилетнего мужчины, но выше Игорь так и не поднялся. Полностью сфокусировался на своих девочках, на Ксении и Лизе.
Уже через несколько лет после окончания университета Лиза стала в своей газете редактором отдела. Да, в редакции шептались – «блатная», «карьеристка», ну и что? Это правда – «блатная»: квартиры ремонтировали, дачи строили, ее муж был нужен всем.
То, что казалось романтикой профессии, – беготня по заданиям, дежурства по номеру, – удивительно быстро стало докукой, и Лиза с облегчением оставила опостылевшую журналистскую рутину. Писала она по-прежнему с трудом, натужно выдавливала мало-мальски приличный текст по капле, прекрасно отдавая себе отчет в том, что топорным языком ваяет тривиальности. Уж на то чтобы понимать собственную бездарность, ее журналистского опыта хватало. А вот редактором отдела информации она оказалась прекрасным: знала, как правильно задания раздать, с чужими материалами управлялась разумно, понимала, что вызовет интерес, а что можно и подальше загнать.
Лиза припарковалась на своем обычном месте, аккуратно втиснувшись между редакционным «мини-вэном» и «фольксвагеном» своего заместителя. Редакция занимала второй этаж изящного розового особнячка с колоннами. А когда-то все они – и редакторы, и секретариат – ютились в крошечной двухкомнатной квартире с облупленными стенами и застоявшимся запахом чужой неопрятной жизни.
У истоков новой журналистики Лиза оказалась в числе первых, в начале девяностых, как только появились глянцевые журналы. У кого-то из разбогатевших приятелей Игоря имелся совсем уж неприлично успешный знакомый. Он был настолько богат, что пожелал вложить деньги в журнал с целью прославить свое имя. Сам искатель славы на сцене не появился. Предварив знакомство указанием быть уверенной в себе и одновременно скромной, Лизу познакомили с его доверенным лицом, будущим издателем. Уверенность и скромность были как раз тем сочетанием, которое Лиза тренировала в себе долгие годы.
Издателю понравилась Лизина в меру улыбчивая деловитость, понравилось то, что она сразу призналась: сама пишет посредственно, но уже имеет несколько идей касательно концепции нового журнала, людей, которым можно поручить детальную разработку, а также хорошо знает всех, кто пишет интересно. Служба всесильной в редакции Мадам, когда-то пройденная Лизой, научила ее понимать, что требуется от нее в данный момент, плюс нюансы – выражать преданность и согласие либо настаивать на своем мнении, но настаивать своевременно и не раздражающе. Недаром Мадам в свое время хвалила Лизу: «Ты на редкость хваткая, это твой самый большой плюс, Бедная Лиза!»
Издатель заявил: «Делай журнал! Даю тебе карт-бланш».
Иметь карт-бланш было страшновато, но Лиза согласилась – не упускать же случай! Она никогда прежде не работала сама по себе, но кто из журналистов работал? Поначалу Лиза впала в панику, но выручил ее всегдашний здравый смысл, да и новичком в журналистике она не была, все-таки с первого курса работала корреспондентом и уже несколько лет – редактором отдела.
Бессмысленно мучиться самой – интересных идей нет и взяться им неоткуда, поэтому главное – набрать правильный штат, самых талантливых, неординарных, способных увлечься, работать за интерес. Привлечь людей оказалось несложным, зарплаты и гонорары в новом издании предлагались сказочные. Лиза набрала штат известных своим творческим подходом редакторов, обозревателей и корреспондентов. Профессионалы выстроились в очередь, и она могла выбирать, наслаждаясь первой в жизни настоящей властью.
Талантливые с головой погрузились в работу, увлеченно придумывали концепцию и макет нового журнала. Лиза неуверенно, с оглядкой выдвигала довольно невнятные идеи и, боясь оскандалиться, даже ничего не написала в пилотный номер. В такой концентрации талантов Лиза, как удар тока, ощутила свою журналистскую бездарность. Правда, шок и отчаяние, как и все ее отчаяния, длились недолго. Да, журналисты были талантливы, но вся эта машина вертелась благодаря ей, Лизе. Она раздавала задания и анализировала предложения, которыми заваливали ее креативщики. Общаться с издателем, проверяя безумный шквал идей на нужность и бесполезность, корректировать и доносить до редакции пожелания начальства, держать все в своих руках, осуществлять связь между начальством и редакцией – это талант ничем не хуже, говорила себе Лиза и постепенно набиралась уверенности. Издатель ее хвалил за ловко набранный штат из самых незаурядных журналистов, за то, что чувствует конъюнктуру. Как-то почти мгновенно Лиза обнаружила, что стала «лицом»: ее начали приглашать на городские мероприятия, пусть и не самые значительные. Лизу настолько повело от ее значимости, что она, исключительно ради соответствия новому имиджу успешной деловой дамы, немедленно завела первую после рождения дочери быстротечную любовь, вернее, не любовь, а любовника. Сказать, что сейчас Лиза не могла вспомнить его имени, было бы явным преувеличением, но никакого следа в ее жизни он не оставил. Как, впрочем, и все остальные. Зато она помнила все, что касалось журнала: давно исчезнувшие тематические рубрики семилетней давности, удачные статьи и фотографии, фамилии всех корреспондентов, когда-либо работавших не только в штате, но и на гонораре. Ей и архив был не нужен, Лиза сама себе была архив.
Она вошла в маленькую комнатку, предваряющую ее кабинет. Вся комнатка – стол и диванчик для посетителей. Секретарша у Лизы завелась не так давно, и самым приятным оказалось то, что в ее жизни появился человек, у которого можно было попросить чашку кофе. И даже получить! Нет, конечно, чашечку кофе в постель по воскресеньям можно было выпросить и у Ксении, но дочь вместе с кофе подавала в Лизину постель и себя, и утро мгновенно превращалось в конференцию по проблемам ее внешности и необходимых ей в ближайшем будущем вещей.
– Представляешь, она входит, а там муж в ее розовом пеньюаре, – лопотала секретарша. Увидев Лизу, она с размаху бросила трубку.
«Далеко же я ушла от той онемевшей от счастья девчонки, что ждала в углу, пока на нее обратят внимание», – вспомнила Лиза свое первое появление в редакции газеты.
– Елизавета Константиновна, вы будете смотреть материалы в номер? – бросилась к ней секретарша.
