Леонид Билунов - Три жизни. Роман-хроника
— А если через горы?
— Думаю, овчинка выделки не стоит! — засмеялся я. — Через горы с этим, пожалуй, намаешься.
Для особых случаев (например, скорая помощь) будет предусмотрена вертолетная площадка. Асфальт будет полностью исключен, ни одна из площадей или улиц этого городка не будет заасфальтирована. Летом покрытие вроде петербургских парковых дорожек, которые всегда радовали меня чистотой, отсутствием пыли и грязи, зимой утрамбованный снег, как нельзя лучше подходящий для финских саней, на которых один едет, а другой катается в свое удовольствие.
Извозчиков мы снабдим мобильными телефонами — чего-чего, а этой техники теперь хоть отбавляй. Будем вызывать их в гостиницы, в рестораны, как такси. Можно представить такую картину. Клиент звонит, заказывает сани, а кучер отвечает:
— Хорошо, сейчас спрошу у лошади!
Лошадь согласно фыркает, и сани отправляются в путь. Кстати, вспомним Утесова в «Веселых ребятах», неплохой был фильм, он не хотел называться извозчиком, говорил:
— Я водитель кобылы!
3Отели, гостиницы и домики будут исключительно деревянными. Такой древесины, как в Закарпатье, еще надо поискать в других странах. Бук, граб, дуб… Хватит и на строительство, и на отделку, и на мебель. В зимние месяцы, когда за окном подмораживает, нарастающий месяц окружен морозным ореолом и яркие звезды смотрят в окно, словно чисто вымытые женщинами под праздник, ничего нет приятнее, чем лакированные деревянные панели, которыми покрыты бревенчатые стены, обшитые снаружи толстым тесом. Слегка потрескивает дерево, в камине догорают поленья, поднимается ветер, которому не просочиться сквозь тройную древесную преграду. Это нельзя сравнить ни с какой каменной кладкой, не говоря уже о скороспелом бетоне, промерзающем насквозь.
На улицах моего города — назовем его, скажем, Верхнекарпатск — вместо фонарей мы развесим электрические снежинки высотой в полтора метра. Свету от них будет не меньше, но радости больше.
Центром курорта станут два больших пятизвездных отеля. Вокруг них расположатся отели поменьше и подешевле. Будут отдельные домики (в Альпах их называют шале), но не на продажу, а только на съем, потому что домовладельцы тут же поломают нам все планы, будут настаивать на том, чтоб им разрешили пользоваться автомобилем, и так далее: мне это уже известно по таким французским курортам, как Межев. Не забудем про сравнительно бедных людей и про молодежь: нужно предусмотреть большие залы на 30–40 человек, где они могли бы действительно за небольшие деньги провести несколько незабываемых дней.
Горы для спуска окружат мой город с трех сторон. Чтобы добраться до спуска, мы построим подъемники, как на Западе. Не знаю, придумаем ли мы здесь что-то новое, настолько это уже отработано на здешних горнолыжных курортах. Но даже при хорошей организации и мощных капиталах на это уйдет много лет.
4Я начал заниматься горнолыжным спортом, когда в первый раз попал на австрийский зимний курорт. До тех пор ни о каком лыжном спорте я не мог и мечтать, и вы знаете почему. Этот отдых мне сразу пришелся по душе. Конечно, нужно было немало заниматься с инструктором, и далеко не с первого дня я стал спускаться с вершин.
Инструкторы-горнолыжники — народ особый. Похоже, что они родились прямо с лыжами на ногах. Говорят, они вообще не знают страха. Думаю, это не совсем так.
Помню, однажды, уже много позже, мы поехали на зимние каникулы из Парижа в Куршевель во французских Альпах. Лизе тогда было десять или одиннадцать лет. Погода стояла редкая даже для этих мест. С вечера валил снег, ночью морозило, а днем температура доходила до семи-восьми градусов выше нуля. Горное солнце ни на минуту не закрывалось облаками, которые, должно быть, гуляли где-то много ниже нас, и к полудню грело так, что все сбрасывали куртки. Многие загорали в футболках или майках на террасах ресторанов и кафе.
Мы договорились об уроках для Лизы с инструктором. Это была не первая для нее вылазка в горы, она уже довольно уверенно стояла на лыжах, но все же мы за нее беспокоились. В лыжной школе нам дали молодого парня лет двадцати пяти, сказав, что это один из лучших местных лыжников. Звали его Жан-Мишель.
К обеду Лиза спустилась усталой и не похожей на себя, за столом молчала, и мне с трудом удалось ее разговорить.
— Ты устала, дочка? — мягко спросил я.
— Немножко, — отвечала она уклончиво.
— Но ты не упала?
— Нет-нет! — быстро ответила она.
— Так в чем же дело? — продолжал я настаивать. — Ты можешь мне все рассказать.
Помолчав, Лиза ответила:
— Мне было страшно.
Оказалось, что Жан-Мишель сразу потащил ее на самую вершину, откуда вниз петляет крутая так называемая «черная» трасса (на Западе трассы делятся по сложности на четыре категории: самые простые зеленые, потом идут синие, красные и, наконец, черные).
— Он сам спускается очень быстро, — рассказала мне Лиза, — а я должна за ним. И он не оборачивается. Мне страшно!
На следующий день я вышел к подъемнику рано утром. Солнца еще не было, розовый ореол едва показался над горными вершинами, окружающими курорт.
Я встретил Жан-Мишеля возле ресторана «Шато де Пьер», расположенного у самого первого подъемника. Он был уже на лыжах. Интересно, что я никогда не видел, как он их надевает. Может, и верно, такие, как он, не снимают лыжи круглые сутки?
— Добрый день, Жан-Мишель, — поздоровался я. — У вас урок? Так рано?
— Нет, что вы! — ответил он. — Я хочу размяться.
Мы направились к подъемнику.
— Жан-Мишель! — обратился я к нему. — Вы зачем поднимаете мою Лизу на черную трассу?
— А что? Она спускается хорошо, ни разу не упала, — ответил он.
— Она вам ничего не говорит, но ей страшно.
— Страшно? Почему? Когда владеешь лыжами, бояться нечего. Я не понимаю, как это может быть страшно.
Он смотрел на меня так просто, такими искренне не понимающими глазами, что в течение нескольких секунд я колебался. Подошло сиденье подъемника, и мы сели, поставив ноги с лыжами на подножку.
— О'кей, — сказал я наконец. — Вот что я предлагаю. Давай заключим пари. Поднимемся наверх — на самый верх, о'кей?
— Хорошо… Если вы хотите. И что потом?
Я обернулся. Мы были уже далеко от ресторана.
— А потом, — я показал на вершину горы, — мы спустимся вниз на полной скорости, кто скорее. Если я спущусь первым, ты будешь весь месяц давать моей Лизе уроки бесплатно. Если придешь первым ты, я буду платить тебе за каждый час вдвое дороже. Согласен?
Тот немного подумал.
— Но это же нечестно. Я профессионал, я все равно буду первым.
