Андрей Школин - Прелести
— Я не это имел в виду.
— Да какая разница, — Данович поставил фужер на поднос подоспевшего официанта. — Что они там играют такое мерзкое?
— Шнитке, наверное.
— Кого? — мужчина плавно открыл и закрыл глаза.
— Шнитке, — вслушался в игру на сковородке с видом дирижёра симфонического оркестра. — Кажись…
— Понятно, — «всё поняв», покачал головой Данович. — Металлург… Скоро пойдём отсюда, а то тебе что-нибудь другое померещится. Шостакович, например. Вот только ещё с одним «каморадом» поговорю, а то где мне их потом всех в одной хате собрать.
— Тоже «старый француз»?
— Да. Только он ещё к тому же государственный муж.
— Измайлова, кстати, любимая тема, насчёт государства и закона.
— И что за тема?
— Тема? — я попытался запихнуть в мозг и одновременно вывести наружу результат всего, услышанного в своё время от Игоря. — Ну… Тема стандартная. Государство и право, как два самых удачных изобретения за весь период эволюции человечества.
— Что? — Саныч даже поморщился, выслушивая эту скороговорку. — Не понял. Ещё раз, помедленнее и не так заумно.
Повторил, как можно внятнее произнося слова, причем сам с интересом вслушивался в их содержание. Данович отреагировал кратко и лаконично.
— Бред.
— Что бред? — не понял теперь я.
— Всё бред. Всё, что он тебе нёс насчёт «институтов государственной власти», полный бред. И государство — бред, и сама эта тема — бред. Звучит, правда, красиво — «Институт государственной власти». Но не более того.
Реплика прозвучала как раз в такт музыке. В сопровождении рояля, так сказать. Шнитке…
— И что?
— И ничего, — мужчина пожал плечами. — Тебе интересно?
— Интересно.
— А-а… Понятно. Сравнить хочешь. Всё познаётся в сГавнении, — он произнёс эту фразу на одесский манер, с нарочно сильной картавостью. — СГавни, сГавни, — Данович несколько секунд помолчал. — Видишь ли, для Измайлова государство являлось инструментом, с помощью которого он стремился реализовать свои потребности. Потому он и любил так сию тему.
— Так Игорь и не скрывал этого.
— Какой Игорь?
— Ну, в смысле Измайлов.
— Тогда тем более всё понятно. Такие люди, как он, всегда стараются опереться на власть, ища в государстве покровителя, а при удобном стечении обстоятельств и сами используют эти институты. Потому как больше они ни на что опереться не могут. Государство и создаётся такими вот Измайловыми и для Измайловых. Они и будут защищать изо всех сил его надуманные ценности, потому что защищают в первую очередь самих себя. При этом на нас им глубоко плевать, если не сказать жёстче. Так на кой чёрт мне нужны все эти Измайловы вместе со всеми их многочисленными государствами? Все они ребята конечно хорошие, в меру весёлые, иногда честные, но хоть бы кто-нибудь из них, хотя бы раз в жизни, публично и открыто признался, что любая государственная власть есть не что иное, как узаконенная возможность одних жить за счёт других. Слышал ты когда-нибудь подобные признания от всяких там президентов или просто чиновников? И не услышишь. Но зато тебе популярно объяснят, что без государства ты пропадёшь, а следом земля сойдёт с орбиты и исчезнет во мраке космоса. Так что, никаких… Ну а если не поймёшь, — Саныч посмотрел выразительно. — Растолкуют более доходчиво. Измайлов знал, что говорил. Голова у него на правильном месте росла.
— Росла…
— Любое государство, с любыми законами, способен создать любой индивидуум, у которого хватит сил доказать, что он прав. Банальных физических сил. Моральная сторона вопроса утрясётся сама собой через некоторое время. При всей ущербности своей демократии, Америка является флагманом государственности потому, что у неё кулаки крепкие. О том, что строилась она на костях и крови проживавших до этого на территории континента индейцев, никто не вспоминает. Дай сейчас индейцам кулаки более мощные, чем у белых, и через сто лет страна краснокожих будет считаться во всём мире единственным законным государственным образованием в Северной Америке. Да ладно, Америка… Вот, к примеру, попробуй представить, что мы с тобой вдруг стали ну очень сильными. Или научились чему-то такому ужасному, превратились в непобедимых монстров, овладели искусством убивать человека взглядом или даже мыслью. Другими словами, приобрели оружие, превосходящее по своим возможностям любое другое на земле. Что мы делаем? Мы селимся в каком-нибудь глухом посёлке, где-нибудь в Сибири. Ты из Красноярска? Ну, значит, остановимся там неподалёку. Рядом с посёлком, в лесу отгородим территорию и объявим её суверенным государством с названием «Великое Медвежье Княжество — ВМК». Себя, разумеется, назначим Великими Императорами или ещё как-нибудь позаковыристей. Потом издадим свод законов, конституцию, не имеющую ничего общего с российской и т. д. Телеграфируем об этом в Москву, в ООН и на планету Марс. На Марс просто так, для большей солидности. Как ты думаешь, какова будет реакция официальных властей? Правильно. Они либо постараются нас успокоить, либо сочтут за дураков и не прореагируют вовсе. Тогда мы обидимся и присоединим к своему государству соседний посёлок, посулив местным жителям, которым вообще до еловой шишки с кем жить, множество благ. Недовольных посадим в тюрьму или выселим за пределы Медвежии. Да, кстати, тюрьму нужно будет построить в первую очередь, мы ведь государство. Жителям, принявшим нашу власть, объявим, что одним из пунктов нового закона является разрешение экспроприации денежных средств и других ценностей у любого объекта и субъекта, находящихся за пределами территории княжества. Затем введём собственную валюту или объявим национальной валютой российские рубли или доллары США. С этой целью, в соответствии с законом и пользуясь своими феноменальными способностями, мы экспроприируем деньги в банке ближайшего города. Народ нас поддержит. Тех, кто не поддержит, приговорим к расстрелу, на глазах толпы зачитаем список их преступлений перед конституцией, объявим врагами народа, а потом помилуем, что прибавит нам уважения. Разумеется, после всего этого самоуправства российские власти завопят: «Беспредел!» — и предпримут отчаянную попытку навести порядок и арестовать зарвавшихся наглецов, то бишь нас. Но мы уничтожим посланную милицию и силы быстрого реагирования. После чего сразу же оповестим мировую общественность о срыве коварных планов милитаристской России оккупировать территорию суверенного Великого Медвежьего Княжества. Несколько мелких европейских стран, в силу своей хронической ненависти к России, а ещё больше в силу своей говнистости, например, страны Прибалтики, с радостью осудят «вмешательство России в дела суверенного государства» и попытаются поднять компанию протеста. Отпраздновав победу и укрепив свой авторитет в глазах «собственного народа» и прибалтийской общественности, мы в результате контрнаступления присоединим к ВМК город Красноярск и объявим его новой столицей нашего княжества. Заодно, прицепим ещё пару-тройку крупных городов. В доказательство того, что правы именно мы, придётся несколько раз разгромить «вражескую армию» и расширить границы государства до размеров бывшего СССР, включая недальновидную Прибалтику. Таким образом, опираясь исключительно на силу, мы создадим государство, жители которого заживут в меру счастливой жизнью, при полном перевороте с ног на голову прежних законов и понятий. Кстати, религию необходимо подобрать также новую, дабы во всеуслышание заявить, что с нами Бог. Именно с нами, а не с теми, кто нам противостоял, и все наши победы объясняются присутствием возле нас нашего Господа. Вот тут-то и вспомнится та телеграмма на Марс в начале «Большого пути». Итак, все мысли и взоры устремляем в небо, а купола новых церквей расписываем изображением ничего не подозревающего четвёртого спутника Солнца. Через пятьдесят-сто, а в случае если удастся прибрать к рукам всю планету, меньшее количество лет, законы нашего государства будут признаны единственно правильными и соответствующими морали и нормам человеческого общества. И никто не вспомнит, что всё это мы придумали ради собственных эгоистических интересов. Вот что такое государство и институт государственной власти, будь то российский, французский, американский или какой-либо ещё. Хорошо надутый и с виду благополучный мыльный пузырь. Как можно, вообще, серьёзно говорить о подобной ахинее? Тем более участвовать во всей этой клоунаде. Закон суров, но это закон… Гениальное изречение, но только для умных. Изречение, которое само себя высмеивает, правда так, что сатиру в ней заключённую понимают лишь немногие. Остальные берут то, что лежит на поверхности и пытаются вылепить из этого второсортного материала идеалы для своего общества, — Данович повернул голову в сторону рояля. — Вот такая песня, как раз под стать музыке. Слава Богу, прекратили играть.
