Джон ван де Рюит - Малёк
5 сентября, вторник
Официальное подтверждение — у Эмбертона с Амандой роман. По пути в корпус из столовой видел, как они держались за руки во дворе. Прежде чем она меня заметила, спрятался за колонну. (Не позволю ей видеть мои страдания!) Побежал в спальню и попытался вникнуть в журнал, посвященный крикету, но никак не мог сосредоточиться. Остаток дня решил провести в кровати — ни один четырнадцатилетний мальчик, сердце которого разбито, не вынесет такой пытки, как сеанс у доктора Зу.
16.30. Позвонила мама в панике — папа хочет бросить свою химчистку и заняться нелегальной торговлей спиртным. Теперь он получает пятьдесят центов с бутылки (Инносенс задрала цену до полутора рандов). Папа купил ей большой котел и исследует выгоду использования пластиковых бутылок, что приведет к увеличению прибыли. Мама боится, что его опять арестуют.
6 сентября, среда
Какие-то две ненормальные из хора решили прийти к нам на физкультуру. Что за мазохистом нужно быть, чтобы по доброй воле созерцать Цербера в 06.40 утра? Сегодняшний урок был посвящен метанию ядра, и лишь по той причине, что к классу присоединились две девочки, Цербер был не намерен менять планы. Стоило подняться в такую рань, чтобы посмотреть, как Элизабет Смит и Дженни Спэрроу надрываются с пятикилограммовым свинцовым шаром. Самое смешное, что им обеим удалось бросить его дальше Геккона.
22.00. После репетиции Кристина и Дженни Спэрроу попросили меня проводить их до дома ван Вуурена, где их временно разместили. Потом Дженни куда-то испарилась, а Кристина остановила меня у ворот дома мистера Картрайта и поцеловала. Я не сопротивлялся и отдал ей свой язык на растерзание (он словно попал в посудомоечную машину). Чем больше я общаюсь с Кристиной, тем больше мне нравится Аманда. Вернулся в корпус, качая головой и воображая, чем сейчас занимаются Аманда с Эмбертоном. Ревновать ужасно. По крайней мере, теперь я точно знаю, что Кристина — не девушка моей мечты, и целоваться с ней больше не намерен.
7 сентября, четверг
19.30. Первая репетиция с декорациями обернулась полной катастрофой. Миссис Леннокс (она играет вдову Корни) оступилась и упала с платформы. Пришлось унести ее на носилках в медпункт с подозрением на перелом лодыжки. Викинг пришел в такую ярость, что пнул одно из кресел в зрительном зале и остаток репетиции хромал, черный, как туча. Позднее я видел, как он хромает в направлении медпункта.
Декорации выглядят весьма впечатляюще — у нас есть даже платформа, которая поднимается и опускается. Викинг говорит, что если правильно установить подсветку, платформа будет похожа на Тауэрский мост. Но по-моему, осветитель должен быть просто гением, чтобы превратить двухметровый кусок дерева в один из красивейших мостов мира.
У меня начался мандраж. Меньше чем через две недели мне предстоит выйти на сцену и выступить перед полутысячным залом! При мысли, что все эти месяцы работы ради одного-единственного вечера, я прихожу в ужас!
У меня воспалились десны. Может, Кристина заразила меня какой-нибудь ужасной болезнью? Теперь приходится носить зубную пасту в пенале, чтобы изо рта не воняло. Ни Аманды, ни Эмбертона не видел.
8 сентября, пятница
14.00. Сижу в парикмахерской и читаю женские журналы. Мои кудельки намазали какими-то голубыми соплями. Изо всех сил пытаюсь не выделяться, но это нелегко, если ты — четырнадцатилетний мальчик в школьной форме с химической завивкой, которому делают мелирование! Парень из школы Линкольн зашел в парикмахерскую с мамой и презрительно усмехнулся, увидев меня. Наверняка подумал, что я гомик.
Конечный результат несколько менее ужасен, чем я предполагал. Теперь я еще больше похож на девочку — на симпатичную девочку, что, в принципе, неплохо. Но к сожалению, сходство с овцой тоже усилилось. В столовую я не пошел и попросил Геккона принести мне бутерброд с ореховым маслом. Первым, кого я увидел на выходе из корпуса, был Джулиан. У него отвисла челюсть, после чего он посмотрел на меня, как на сочный гамбургер, и промурлыкал: «Приветики, Олли!» К сожалению, вскоре все ребята стали пялиться на меня по очереди, громко блеять и хихикать, прикрывшись учебниками.
19.30. Девочки собрались обсудить мою прическу. Меня засыпали вопросами о каких-то корнях, кондиционерах, увлажнителях и совместимости оттенков, на которые я не мог ответить, но мне жутко нравилось быть в центре внимания. В гримерке Викинг осмотрел меня под яркой лампой и в конце концов сказал, что я выгляжу идеально, похлопал меня по спине и приказал Геккону заварить ему кофе.
У миссис Леннокс трещина лодыжки. У Викинга — трещина пятки. Оба поклялись продолжать репетиции, несмотря ни на что, и завершить все-таки этот монструозный проект.
9 сентября, суббота
Во время утренней репетиции в зал зашел Укушенный и прошептал что-то на ухо Викингу. Тот с серьезным видом кивнул, и Укушенный вышел. Тут Викинг дико заорал, остановил репетицию и приказал мне срочно идти в корпус. Когда я пришел, меня ждал Лутули. Он приказал мне сидеть у телефона. Сердце бешено билось. Все признаки были налицо — стряслось что-то ужасное. Я почувствовал желчь, подкатившую к горлу, побежал в туалет, и меня вырвало. Когда я корчился над унитазом, зазвонил телефон. Сплюнув, я бросился к телефонной будке, по подбородку текла слюна. Звонила мама. С ней все было в порядке, но голос был грустный. На заднем фоне кто-то посвистывал. Значит, с папой тоже все в порядке. Я задышал спокойнее. Сквозь всхлипы мне удалось разобрать, что ночью с Вомбат случился инфаркт и дело плохо. Я попытался скрыть облегчение в голосе, но это было бесполезно. С родителями все в порядке — это все, что меня в данный момент интересовало. Мама сказала, что позвонит позже и сообщит новости.
Я вернулся в туалет. Лицо было мертвенно-бледным, глаза красные. Кто-то забыл на раковине пакет с туалетными принадлежностями. Я взял чужую зубную пасту и выдавил полтюбика в рот. Возвращаясь в театр, я напевал песенку, которую папа насвистывал по телефону. Это была мелодия из «Волшебника Изумрудного города» «Динь-дон! Злой ведьме конец!».
Вернулся в театр. Оказывается, Викинг уже раззвонил всем, что моя бабушка при смерти. Когда я вошел, девчонки начали душить меня в слезливых объятиях, а ребята — сочувственно хлопать по спине. Я же немедля приступил к делу и спел «Где любовь» под оглушительные аплодисменты. (Дай бог через две недели будет то же самое.)
17.00. Состояние Вомбат без изменений.
