Таня Валько - Арабская дочь
— Ха-ха-ха, забавно! — Солидная блондинка со светлыми ясными глазами вообще не обижается. — Не плюй в колодец…
— Придется напиться! За нашего личного викинга! — уже шутят все.
— Она такая чуткая и деликатная женщина. Чего вы все хотите от моей маленькой женушки? — Невысокий худенький немец с любовью обнимает в два раза бо́льшую, чем он, избранницу сердца.
— Мэри, ты с твоим английским и арабским запросто найдешь работу в одном из посольств в Рияде. Держи мой e-mail, давай свой, когда вернемся, я тебе напишу. — Вики приятно улыбается, показывая ровные и белые как жемчуг зубы.
— Если она тебе сказала, что поможет, то поможет, так что покупай дресс-код, дорогая, — говорит мужчина среднего возраста, судя по акценту, француз. — А где вы живете? В каком поселении? Глупый вопрос! Ведь вы, арабы, не должны прятаться за трехметровой стеной и окружать себя охраной и королевской гвардией, — говорит он с сарказмом.
— А вот и нет, мой новый друг, тут ты ошибаешься, — возражает Хамид. — Сейчас все атаки направлены прежде всего против саудовцев. «Аль-Каида» пришла к выводу, что вас, иностранцев, уничтожить невозможно, — смеется он иронично. — Не хочу никого обидеть, за шмалью и так сюда приедете. Но мы, местные, особенно элита, преграждаем членам организации дорогу к власти. Они думают, наверное, что если поставят у власти королевскую семью, то следующее правительство, их собственное, прервет отношения с Америкой и Европой, короче говоря, с неверными, и они сами будут купаться в богатстве. Только не учитывают уроки истории. В современном мире без союзников и иностранной помощи невозможно вести политику и гарантировать своим жителям безопасность. Тем более в таких странах, как эти, с Аравийского полуострова, которые заметно отставали. Если речь идет о технологиях и прогрессе, мы должны за кого-то схватиться, чтобы нас подтянули. И не стоит этого стыдиться. Скорее, нужно гордиться скачком, какой мы сделали в течение неполных пятидесяти лет. Это невероятно, что мы так много достигли за столь короткое время.
Все молчат и, столпившись, с интересом слушают молодого саудовца.
— Ты должен пойти в политику, потому что неплохо соображаешь, — говорит тридцатилетний англичанин, качающий на коленях спящую восьмилетнюю девочку.
— Приятно слышать светлого и открытого человека из этого региона. Это действительно редкость, — поддакивает Сусанна, его жена, прикусывая язык из-за избыточной искренности.
— Окей, люблю непосредственных людей. — Хамид, закончив говорить, одним глотком опорожняет стакан.
— Давайте выпьем! — звучит очередной призыв, и мужчина-поляк запальчиво продолжает: — Нашей стране тоже нелегко. Нам пришлось пережить более чем столетнюю неволю, но мы завоевали себе свободу и наконец-то избавились от коммуны. Но эта победа окроплена кровью героев.
Он гордо поднимает голову.
— Эх вы, поляки, только к сабельке и пригодны. Ну, может, еще к революции и всякому беспорядку. В спокойствии не умеете работать, — очередной европеец насмешливо обращается к предыдущему собеседнику.
— Что касается тебя, то ты можешь поцеловать меня в зад, — говорит патриот на родном языке и отворачивается ко всем спиной.
Марыся начинает смеяться.
— А тебя что так смешит? — Поляк молниеносно поворачивается к ней.
— Эту фразу я точно помню с детства, — она закрывает рот рукой, — видно, ее частенько произносили в моем доме.
— Тогда сиди тихо! Если бы все поняли, то у них бы спали феодальные короны с их узких лбов. — Он обнимает Марысю рукой и наклоняется близко к ее лицу: — А ты мне сразу показалась не похожей на арабку, красотка.
— Парень, я тоже тебя люблю, но сейчас я дам тебе в глаз. — Хамид грозно смотрит на соперника.
— Успокойся, у него такой стиль жизни. Польский сумасшедший, — говорит Ральф и, оттянув ревнивца в сторону, снова наливает ему вина.
— Поговорим завтра, — шепчет Петр Марысе на ухо. — Он тебя похитил, поработил, обидел?
— Ты что, приятель, с ума сошел?! Это мой любимейший муж. И я сама себе его выбрала!
Вечеринка заканчивается на рассвете, с призывом муэдзина на утреннюю молитву. Собеседники неуверенным шагом расходятся по своим комнатам, а некоторые, в том числе польский бунтовщик, остаются снаружи, устроившись на траве или на стульях у бассейна. Недовольные и огорченные кельнеры и уборщики начинают крутиться вокруг них, выполняя свои обязанности.
Супруги встают поздно утром, но уже не так бодро, как в первый день.
— Боже мой, — шепчет Хамид, хватаясь за голову и снова падая на подушки, — что было в том вине?
— Просто слишком много. — Марыся поворачивается к мужу и, не открывая глаз, говорит: — Секс на похмелье возможен?
Она легонько дотрагивается до его лица.
Поляк, с которым они вчера познакомились, так достал ее своими несправедливыми домыслами в отношении мужа, что ей от всего сердца жаль Хамида. Несмотря на просвещенные взгляды и речи супруга, свидетельствующие о том, что он лучше всех, ограниченные иностранцы все равно будут считать его грязным арабом, который только и занимается, что подстерегает красивых блондинок, чтобы похитить и поработить их. А ведь ее Хамид столько прошел — личную трагедию, постоянные поношения, — но, несмотря на это, оказался патриотом, который, рискуя жизнью, боролся с преследующим его призраком терроризма. Действовал под прикрытием, что еще более опасно, так как, если бы его схватили, нет никакой гарантии, что нашлись бы те, кто засвидетельствовал бы, что Хамид не шпион и что он участвовал в благородном деле на стороне своего правительства. В таких ситуациях власть преимущественно не афиширует своих действий. Марыся надеется, что йеменский период окончательно миновал и что они замели за собой все следы. Сейчас они могут жить спокойно, беззаботно валяться в кровати до двенадцати и заниматься сексом, даже если страшно болит голова.
— Невероятные эти надгробья, у некоторых даже два этажа! — восторгается Марыся, когда во второй половине дня они добираются наконец до места, усеянного древними артефактами. — Но почему не сохранилось ни одного дома, места культа и собраний, театра? Это так грустно, что они оставили после себя только кладбище.
— Но зато какое, моя госпожа, — отвечает гид, уходя от ответа, потому что наверняка он просто его не знает.
Они ездят от одного пантеона к другому и не перестают удивляються: сколько же труда и мастерства было вложено в их создание! Гид показывает разного вида скалы, советует, где лучше сделать снимки и, наконец, проводит их на холм, с которого экскурсанты наблюдают заход солнца.
