KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Сволочь - Юдовский Михаил Борисович

Сволочь - Юдовский Михаил Борисович

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юдовский Михаил Борисович, "Сволочь" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Вы видите перед собой жемчужину музея — «Страшный Суд» кисти Иеронима Босха, — суконным от отвращения языком вещал я. — Алтарный триптих, созданный в начале шестнадцатого века…

— Скажите, Миша, а это действительно знаменитая работа? — перебила меня невысокая полная женщина в очках. В руках она держала блокнот и шариковую ручку.

— Очень, — ответил я.

— И сколько же он, интересно, получил за нее?

От такого изумительного вопроса во мне пропало всяческое раскаянье.

— Нисколько, — сказал я. — Голландец Босх преподнес ее в дар музею Грунинге в знак благодарности за первую выставку, которую ему устроили в Бельгии.

— Очень любопытно, — кивнула дама, записывая в блокнотик свежую информацию.

— Но постойте, — возмущенно вмешался Лилин отец, — вы ведь сами говорили, что музей основан в восемнадцатом веке!

— Говорил, — согласился я.

— А картина написана в шестнадцатом, так?

— Так.

— Тогда как же.

— Благодарность не знает временных границ, — отрезал я. — А теперь перейдем к не менее знаменитой «Мадонне каноника ван дер Пале» кисти Яна ван Эйка.

По левую руку от меня внезапно образовался профессор Айзенштат.

— Миша, — тихо и лукаво произнес он, — а ван Эйк — англичанин?

— Почему англичанин? — удивился я.

— «Ван» — это ведь «один» по-английски?

— Верно, — кивнул я. — А «эйк» по-английски «боль». Мне нравится ход ваших мыслей, профессор.

— Учусь у вас, — с улыбкой парировал профессор Айзенштат.

— Приятно иметь дело с человеком, который, будучи профессором, не стесняется учиться, — с легким поклоном заметил я. — А скажите мне честно, вы ведь, наверно, понимаете по-французски?

— Как вам сказать, Миша… Вообще-то, я читал курс лекций в Сорбонне.

— Понятно, — вздохнул я. — И как вам мои познания во французском?

— Роскошно, — снова улыбнулся Айзенштат. — Они почти не уступают вашим познаниям в истории.

— Я так и думал. Профессор, когда эта бодяга закончится, не хотите выпить со мной по кружке пива?

— Спасибо, Миша, но вынужден отказаться. Я и в молодости был до пива не охотник, а уж в нынешние свои семьдесят шесть. Вот водочки я бы выпил с удовольствием.

— Так в чем же дело?

— Когда б не все те же семьдесят шесть.

— Профессор, семьдесят шесть — это уже не водка, а тринидадский ром.

— Не стану состязаться с вами в остроумии. Вам пока трудно это понять.

— Я уже просто перерос возраст понимания. Вот, скажем, лет двадцать назад…

— Миша, — сказал профессор Айзенштат, — не морочьте мне голову. Публика уже заждалась рассказа о ван Эйке.

Наша группа и в самом деле собралась у «Мадонны каноника», но смотрела почему-то не на картину, а в мою сторону. Я вздохнул и подошел к ним.

— Перед вами, — неожиданно зло сказал я, — одна из известнейших работ фламандского живописца Яна ван Эйка «Мадонна каноника ван дер Пале», написанная в 1436 году, в чем нетрудно убедиться, прочитав табличку под картиной. На картине, выполненной маслом на дереве, изображена мадонна с младенцем в окружении трех фигур, в чем тоже легко удостовериться, если смотреть на картину, а не разглядывать экскурсовода. Поэтому, если вы действительно любите живопись, если она вам в самом деле интересна — смотрите туда, смотрите молча и не ожидая рассказа. Потому что подлинное познается в молчании.

После музея моя экскурсоводческая миссия была закончена. Рита сообщила, что без четверти пять мы собираемся у автобуса с тем, чтобы в пять выехать обратно в Германию, а до той поры каждый волен занять себя чем угодно — побродить по городу, перекусить, купить сувениры. Я постарался как можно незаметней улизнуть от остальных — за два эти дня я устал от постоянного окружения и соскучился по одиночеству. Мне хотелось побыть наедине с собой и удивительно красивым, пришедшимся мне по сердцу городом. Я свернул в переулок и, полагаясь скорее на наитие, зашагал к одному из каналов.

— Миша! — внезапно окликнули меня.

Я, не оборачиваясь, прибавил шагу.

— Миша, подожди!

Я вздохнул, остановился и взглянул назад. Меня догоняла Лиля.

— Миша… — чуть запыхавшись, проговорила она, поравнявшись со мной. — Ты так быстро ходишь. Я едва. тебя догнала.

— Зачем? — спросил я.

— Что зачем?

— Догоняла зачем?

— Погулять. вместе.

— Да ну?

— Ну да. Я. я от родителей. сбежала.

— Молодец, — сказал я. — Монастырь кармелиток в трех кварталах отсюда.

— Зачем мне монастырь?

— Чтоб постричься в монахини, раскаявшись в дурном поступке. Девицы, которые сбегают от родителей, обязательно совершают после этого какой-нибудь чудовищный грех, затем каются и, наконец, принимают постриг. Хочу подсократить тебе дорогу.

— Миша, я тебя. не понимаю.

— Что ж тут непонятного? Ступай в монастырь. Или возвращайся к родителям.

— Ты меня. прогоняешь? — Лилины глаза округлились.

— Не прогоняю, а направляю на путь истинный. Который приведет тебя к папе с мамой.

— Миша. ну прости меня за то, что я. Мне правда очень хочется с тобой. дружить.

— Чего тебе со мной хочется? — переспросил я.

— Ну, может, я не так выразилась… Мне, честное слово, жалко, что я. Я сделала глупость, я. Я ведь всего один раз оступилась!

— Такая же история произошла с неким альпинистом, вздумавшим покорить Гималаи, — сообщил я. — Он тоже сделал глупость и один раз оступился. Но, знаешь, этого раза хватило. Лиля, между нами, собственно говоря, ничего особенного не произошло — ни слишком хорошего, ни чересчур плохого. Поэтому давай расстанемся на этой не столько светлой, сколько беззвучной ноте. Извини — и всего тебе доброго. Увидимся в автобусе.

Я зашагал дальше. Выйдя к неширокому каналу, я побрел вдоль него по набережной. В воде канала на отраженном сером небе плавало, не дробясь, тусклое ноябрьское солнце. Я перешел по мосту на другой берег, свернул налево и вышел на Гроте Маркт — Рыночную Площадь, с башней Белфорт, зданиями Суконных рядов и многочисленными ресторанчиками. Я зашел в один из них, чтобы, наконец, чего-нибудь съесть и выпить пива. Внутри было людно, накурено — в те счастливые времена в ресторанах еще позволялось курить — и очень шумно. Французской речи не было слышно совсем, говорили на совершенно непонятном мне фламандском языке. Я сел за столик, закурил сигарету в ожидании официанта и, поскольку не был знаком с бельгийской кухней, принялся не слишком учтиво разглядывать, что едят остальные. На большинстве столов дымился в глиняных тарелках какой-то суп с мидиями, к которому на отдельных блюдечках подавали картофель фри. Пахло вкусно, и я заказал то же самое, а к мидиям и картошке — кружку темного пива. Заказывал я на ломаном французском, и несколько посетителей, весело болтавших по-фламандски, с чуть кривой усмешкой взглянули в мою сторону. Официант, рослый, розовощекий и белобрысый, явно не из валлонов [13], равнодушно принял заказ и столь же равнодушно удалился.

«Интересно, — подумал я, — у фламандских официантов есть обычай плевать в суп клиентам, говорящим по-французски?»

Так и не узнав этой кулинарной тайны Фландрии, я поел, расплатился и вышел из ресторанчика. До отъезда оставалось около часа, и я решил вернуться к каналу, посидеть на берегу и поглядеть на воду. На душе было тихо и хорошо; город, соорудив колыбель из каналов и кирпичных зданий, нежно убаюкивал меня в ней.

— Миша! — донеслось до меня.

Очнувшись, я оглянулся на голос. Вдоль набережной ко мне неуклюжей походкой приближался Макс, Ритин муж.

— Миша! Вот ты где… — Он плюхнулся на каменный парапет рядом со мной. — А я тебя всюду ищу.

— И зачем ты меня всюду ищешь? — поинтересовался я. — Мой рабочий день и вообще миссия экскурсовода успешно завершены. Или ты пришел вручить мне деньги за мой нелегкий труд?

— Нет, деньги у Риты.

— Я почему-то так и думал, — хмыкнул я.

— Ну да, мне этой бухгалтерией как-то неинтересно заниматься.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*