Рена Юзбаши - Целая вечность и на минуту больше-2
Наступил момент, когда нужно было приступать к церемонии прощания, и мне было безумно жаль, что не последнего. Окропив мой костюм крокодильими слезами, теща потрепала меня по щеке и попросила не скучать, сказав, что постарается снова приехать как можно раньше. Я, поцеловав ей руку, сказал, что мы будем рады:
— Единственное о, чем я хотел вас попросить: вы могли бы больше не спрашивать в посольстве, есть ли скидки на оплату визы для пенсионеров?
Если бы она просто спрашивала, а то ведь она там истерики устраивает, потрясая своей пенсионной книжкой. Мне знакомый из бельгийского посольства рассказывал как она визу в Бельгию получала, когда я ее первый раз пригласил к нам.
— Да, Арсланчик, но почему я должна им платить за то, что еду в их страну? Где же их гостеприимство?
Хорошо хоть не спросила, почему ей не платят за въезд в Швейцарию.
— Мама совершенно права, скорее швейцарцы должны быть ей благодарны, что она сюда приезжает, — это уже Асли предположила.
Они обе смотрели на меня с таким кровожадным блеском в глазах, ожидая каких–либо возражений, что я, где–то в глубине душе струхнув, сразу и во всем согласился с ними обеими.
Я гордился собой, когда, помахав теще на прощание, сумел не пуститься в пляс и даже утешал Асли, которая рыдала в три ручья, махая мамочке вслед. Впрочем, она тоже недолго грустила и попросила высадить ее около какого–то магазина одежды, где она могла немного успокоиться, по ее собственному выражению.
Приехав на работу, я засел за бумажки с чудесным настроением и каким–то даже рвением, и тут ко мне в кабинет заглянула Тарана. Выглядела она виновато, и меня это насторожило:
— Арслан, а у нас нежданный гость, — это была условная формулировка, означающая, что в гости снова пожаловал наш старый знакомый.
— Да? Ну зови того, кто лучше, чем татарин, — я ей ободряюще улыбнулся. В университете у меня была подружка татарка, которая требовала борьбы со штампами, в результате и появилась фраза, что нежданный гость лучше, чем татарин.
В кабинет ввалился молодой, перспективный, подающий надежды дипломат. Я вышел из–за стола и пошел навстречу Байраму.
— Здравствуй, Байрам.
— Приветствую, Арслан, — он распахнул руки, готовый заключить меня в свои жаркие объятия и расцеловать.
— Какими судьбами? Снова приехал отдохнуть? — я выглядел как само гостеприимство и пытался удержаться от вопроса «когда уедешь».
— Нет, Арслан, на этот раз все серьезнее. Я решил жениться, — он проговорил это так, что я сразу проникся всей важностью момента.
— Поздравляю, Байрам, это действительно очень серьезно. И кто невеста? — интересно, кого Аллах решил осчастливить таким подарочком, как эта гордость отечественной дипломатии, подумалось мне. Наверняка какая–нибудь наша студенточка, которую щедрый папа отправил учиться в Европу.
— Она красавица, — Байрам просиял и полез в карман за бумажником. С фотографии, которую он протянул, на меня взирала типичная Брунгильда: именно думая о такой, Вагнер и писал «Кольцо Нибелунгов».
— А кто она по национальности? — я держал фотографию в руках с мыслью о том, что бог все–таки существует, и если мои подозрения верны, то каждая моя нервная клетка, которая погибла по вине Байрама, будет отомщена. Так что теперь я могу поздравить его искренне и от души.
— Она немка, но ее прабабушка по материнской линии была из наших, так что можно сказать, что я женюсь на своей. Вот только из МИДа придется уйти. Но ничего мне кажется я достаточно многое сделал, будучи на дипломатической службе, пусть теперь молодежь поработает.
— А что родителя говорят? — неужели они разрешили ему жениться на иностранке, я недоумевал.
— Родители были против, даже общаться со мной перестали, — он приуныл. — Хорошо хоть папа деньги не перестал присылать, а то совсем туго пришлось бы. Разве на нашу зарплату проживешь?
— Ну я живу и ничего. А насчет родителей не переживай — внуки появятся и они сменят гнев на милость, — я разве что в пляс не пустился: боже мой, МИД наконец потеряет Байрама. Какой жестокий удар! Лишь бы он не передумал.
Вернув Байраму фото, я потер свои ручонки: ну что же, я всегда верил в высшую справедливость!
— Ты еще долго в Женеве пробудешь? — еще один вопрос, ответ на который меня искренне интересовал.
— До конца недели, шеф! Можно сказать, что я теперь у вас пропишусь: Клементина получила повышение, и ее направили в Женеву. Свадьба у нас назначена на середину мая, так что считайте, что я ваш работник.
Услышав эти страшные слова, я понял, что зря радовался раньше времени.
— А где вы будете жить после свадьбы? — во мне жила робкая надежда, что он как настоящий мужчина потребует, чтобы его спутница жизни переехала к нему.
— После свадьбы я буду свободен как птица, так что запросто смогу переехать к ней в Женеву.
Пока он делился со мной планами, я пережил буйство самых разнообразных эмоций: от желания немедленно запустить в него стулом до мечты расцеловать Клементину.
Впрочем, ликовал над торжеством свободы, равенства и братства в МИДе недолго. На следующей неделе мы получили информационные справочники, и я понял, что все не просто грустно, а очень грустно. Эти справочники наше замечательное министерство выпустило на английском языке, чтобы распространить по посольствам. Когда от нетерпения сам стал распаковывать коробки, думая о том, что там находятся книги, о которых я мечтал долгие годы своей дипломатической карьеры, мне хотелось петь от радости. Наконец–то у нас есть подарочное издание о нашей стране и когда в следующий раз посол Штатов спросит у меня, где находится моя страна, я могу не засовывать человеку адрес сайта, а послать ему справочник. Я взял справочник и прижал его к сердцу. Сколько лет, сколько нервов. Какая прекрасная полиграфия и фотографии замечательные.
Несчастный. Как я мог думать, что Аллах позволит мне быть счастливым дольше, чем две минуты? Уже через полчаса я мечтал найти страницу, на которой не было бы ошибки. Через час я думал, что найдя страницу с одной ошибкой, я буду счастлив. Через два я понял, что больше никогда не возьму эту книгу в свои руки. И надо проследить, чтобы Миечке она не попалась: если ребенок будет по этой книге знакомиться со своей страной, то впечатления у Мии будут самые мрачные. Про смысловые ошибки я молчу, я даже стараюсь не думать, что историю моей страны в очередной раз переписали, но запятые–то они могли расставить? Кто им сказал, что в английском нет правил орфографии и пунктуации? Язык Шекспира. Ха! Как же!
Нет, такого разочарования в одиночестве я не переживу, срочно надо было ехать к Юле. Судя по всему, к ней приехал ее муж, который работал на другом конце света и к счастью очень редко приезжал навестить супругу. Увы, сегодня был именно этот день, поэтому она и обратилась ко мне на «вы», присовокупив «господин посол». Я пригорюнился было, но ненадолго. Где наша не пропадала: можно и к работницам некоммерческого секса обратиться, как называли проституток политкорректные работники международных организаций. Пришлось, правда, ехать на другой конец города, потому что в районе моего арабского квартала ни одной женщины без паранджи не найти, что было крайне неинтересно.
Как результат, вломившись в «клуб любви», я обратился на ресепшн и получил ключи от комнаты. Кто был в комнате, меня интересовало меньше всего, и найдя там симпатичную девчонку, я был приятно поражен. И все равно как–то мерзко было, не люблю я эти заведения: дорого и неуютно, никакой возможности расслабиться.
ГЛАВА III. Май 2016
Черт! Сегодня понедельник, ненавижу этот день еще с тех пор, как был консулом в Японии. Самый ужасный день недели. Мне до сих пор кажется, что раз понедельник, значит, это приемный день и перед моим столом выстроилась очередь япошек, рвущихся получить визу к нам в страну.
Я встал и подошел к окну, на улице лил дождь. Как же я ненавижу дожди, в Европе они льют постоянно, впрочем, жару, которая в Европе стоит гораздо реже, я ненавижу поболее. У природы нет плохой погоды, есть несчастные люди, которые не могут обрести душевный покой, вот и винят всех и вся в своих бедах. Так сказал бы Сэнсэй, и был бы прав. Как же я давно не вспоминал о нем. Я даже о маме не вспоминаю, по ней я тоже перестал скучать и звоню раз в месяц, а то и того реже.
Я посмотрел на спящую Асли: что–то она в последнее время подозрительно спокойно себя ведет. Наверно, опять все деньги, которые я ей даю на месяц, потратила за неделю. Ну, если это цена моего покоя, то я согласен. А ведь выйди она замуж за другого, она могла бы стать хорошей женой. Я стал тихонько одеваться, чтобы, не дай бог, не разбудить ее.
Приехав в посольство, я практически сразу же вызвал к себе Мехти. За те годы, что я работаю с Мехти, я не помню, чтобы он хоть раз опоздал на работу. То ли дело Тарана, она раньше десяти часов на работу не является. Такое ощущение, что не из одного дома выходят.
