Евгений Ройзман - Невыдуманные рассказы
— Я не знаю.
При этом дядя Володя рыбку точно не брал, и Лина Ароновна точно не брала.
— Костя, ну не упрямься. Куда ты дел рыбку?
Костя уперся:
— Не брал я!
— А куда же она тогда делась?
— Я не знаю.
— Костя, ну ты же понимаешь, что врать нехорошо!
— Я не вру!
— Хорошо, тогда куда делась рыбка?
— Я не знаю.
— Костя, скажи правду. Тебе за это ничего не будет.
— Я не брал.
— Костя, — стал искать ходы дядя Володя, — может, ты ее поменял на марки?
— Нет.
— А что тогда? Подарил кому-нибудь?
— Я не брал.
— Костя, ну зачем ты врешь? Мы же все понимаем. Сознайся!
— НЕ! БРАЛ! Я! ВАШУ! РЫБКУ! — отчаянно закричал Костя и зарыдал.
У него началась истерика. Лина Ароновна села рядом с ним обняла, прижала голову к груди и сказала:
— Успокойся, я знаю, что ты не брал. Я тебе верю.
Вот так вот, против всякой логики.
Через полгода чистили аквариум и в большой раковине нашли скелетик рыбки. Она заплыла туда и не сумела выбраться.
А «ДЯТЛА» НУЖНО ЗАСЛУЖИТЬ!
«Серебряный дятел» — это большая отлитая из серебра фигура дятла, грустно сидящего на подставке из колеса, руля и клаксона. Вручение его — каждый раз большее событие, чем собственно награждение.
Однажды этот приз получили Чечихин — Павлов (лучший экипаж по итогам 2002 года). За что, не скажу.
В 2004 году «Серебряного дятла» получил штурман Андрея Стихина — Олег Митин. Он умудрился заснуть во время скоростного этапа. Стихии дар речи потерял от такой наглости.
В 2003 году «Серебряного дятла» получил экипаж ГУВД Свердловской области. Они на болоте в течение двадцати минут пробили пять колес. Как это могло произойти, до сих пор не понимает никто. Радовались парни этому «Серебряному дятлу», как дети. А вообще гоняться им было тяжело. Звонят весной, перед началом сезона:
— Слушай, у тебя нет лишней лебедки?
— А с вашей что?
— Да спиз…ли нашу лебедку. И вообще машину всю раздербанили!
— А где она у вас стояла?
— Где, где… В гараже ГУВД. Вот где!
А вообще, эти менты были хорошие парни. Дима Князев ездил, а штурмана не помню, как звали.
В 2003 году на финише «Урал-трофи» все шли очень плотно, и предпоследний этап был очень тяжелым. Длиной километров сорок. Сначала перевернулся Саня Ляной, потом перевернулся Ташкинов. Потом еще кто-то лег на бок. Финишировали все поломанные и уставшие. А технички пройти за нами не сумели. Стоим на острове посреди реки. Ни продуктов, ни хрена нет. Старт на следующий день отменили. Все чинились подручными средствами. И только ментовский КамАЗ прошел по реке. Привез продукты, запчасти и все остальное. Все обрадовались. Был праздник.
А в 2002 году «Серебряного дятла» получил Коля Лантух. А заслужил этот трофей его штурман Леха Дудоров.
Леха читает легенду: сто метров, левый поворот, девяносто градусов. Кричит:
— Здесь!
Разумный Коля говорит:
— Куда влево? Здесь лес!
Леха говорит:
— В легенде написано: влево.
Коля завелся:
— Лес глухой! Как поедем?
— Фигня, — говорит Леха. — Будем пилиться.
Достал бензопилу, дернул за шнур. Дррын-дррын-дррын! И пошел валить лес.
А мы стартовали последними. Подъезжаем, выстроилась колонна машин — экипажей двадцать. Далеко на горе рев стоит — работают бензопилы. И уходит просека в подъем.
Умный Вова говорит:
— Здесь что-то не то… Мне кажется, легенда не бьет, поедем поищем.
Ровно через километр влево уходила нормальная проселочная дорога…
И вот Лехе за эту просеку вручили «Серебряного дятла». Заслужил.
ПОПУТЧИК
Мне позвонили могучие парни и позвали на тренировку. Еду я по Крауля в сторону города. Смотрю, на углу Крылова стоит пожилой человек с кошелкой и так спокойно, с достоинством, останавливает машину. Я остановился и стою. Он подошел и спрашивает: «Это вы мне остановились?» Я говорю: «Конечно. Куда вам?» Он говорит: «Если можно, угол Малышева-Бажова. Только у меня тридцать рублей». Я ему говорю: «Садитесь, садитесь». Сначала он подал мне палку, потом поставил кошелку, с большим трудом взобрался на сиденье и говорит, извиняясь: «Я, понимаете ли, без ноги. Вы уж меня извините». «Ладно, — отвечаю, — чего там». Поехали мы…
«Вы воевали?» — спрашиваю. «А то! — отвечает. — Ушел по ворошиловскому набору сразу после десятого класса, в 40-м году. Служил на Западной Украине. Стояли мы на Буге…» «А как для вас война началась?» — спрашиваю. «В субботу, — говорит, — получил увольнение. И пошли мы в близлежащий городок. Сели в кабачке выпить пива. Я, еще один солдат и лейтенант с нами. Вокруг нас все крутился поляк, хозяин кабачка. Подливал нам пива, всячески угощал и никак не хотел брать с нас денег. Наш лейтенант пытался всучить ему деньги. Хозяин в последний момент убрал руки за спину, и деньги упали на пол. Поляк наклонился, чтобы их поднять, и вдруг у него из кармана упала и разлетелась по полу пачка фотографий. Он побелел, выпрыгнул в окно и помчался к лесу. Лейтенант истошным голосом закричал: „Стреляйте по ногам, возьмем живым!“» «Что на фотографиях-то было?» — спрашиваю. «Да ничего, — говорит, — весь комсостав нашей дивизии. Еле скрутили мы его. Вечером в части командира наградили часами, а нам с бойцом объявили благодарность и предоставили двухнедельный отпуск. Я очень обрадовался и утром собирался уехать к родителям в Киев. Спать лег счастливый…
Прошел я всю войну. Видел все, что можно было увидеть. Был ранен, контужен, лежал в госпиталях. Однажды в Кисловодск, в госпиталь, приехал знаменитый Вольф Мессинг выступать перед ранеными. Там я с ним и познакомился. Он сказал одну очень интересную вещь, я помню это всю жизнь: „Ни одно доброе дело не пропадает“.
В госпитале я познакомился с одной прекрасной девушкой. Она стала моей женой. Мы приехали сюда, в Свердловск, и остались здесь жить».
«А чем вы сейчас занимаетесь?» «Вообще-то я занимаюсь педагогикой, — отвечает. — Я много преподавал, занимался научной работой. Я счастливый человек, у меня много учеников. Одно время занимался творческим наследием Макаренко…» «Во-во, — перебил я его. — Только перечитал „Педагогическую поэму“…» «Что вы говорите! Это великая книга, а Макаренко великий педагог! Правда, его не очень жаловала Крупская, говорила: это „беспризорная педагогика“». Я говорю: «Крупская-то что в педагогике понимала?». Он отвечает: «Ну не скажите, все-таки двенадцать томов издано». Я говорю: «Ну все равно она, видимо, хорошая тетка была». Он говорит: «Это несомненно». «Вообще, — говорю, — когда сам столкнулся, „Педагогическую поэму“ прочел по-другому. Макаренко повезло. Все-таки за ним стояла советская власть, ЧК. У колонистов были стимулы, такие как комсомол и рабфак, к тому же они не были наркоманами…»
Мы давно уже приехали. Стояли у его дома и разговаривали. Я хотел ему подарить книжку своих стихов, но не нашел. У меня была с собой статья из «АиФа». Я ему ее отдал. И был приятно удивлен, что он знает нас и поддерживает. «Все-таки, наверное, страшно?» — спрашивает он меня. Я ему говорю: «Вот вы всю войну прошли, под пули лезли, в атаку ходили — не страшно?» Говорит: «Да как-то не задумывался…» «Смотрите, — говорю, — выжили, победили — гордо?!» Он улыбнулся. «Вот, — говорю, — и мне за вас тоже гордо!» «Будьте осторожней!» — отвечает. «Спасибо», — говорю. «Все-таки возьмите деньги». — «Да что вы, не надо мне никаких денег». Он настаивает: «Берите, Женя, не стесняйтесь. У меня роскошная пенсия!»
Фамилия этого человека Яковлев. Он 22-го года рождения. Я дал ему свою визитку, может быть, он мне позвонит.
Приехал на тренировку. Хожу, думаю о своем и улыбаюсь. Парни говорят: «Ты чего такой довольный?» «Да так, — говорю, — человека хорошего встретил. Радуюсь».
ПУТЕШЕСТВИЕ НА СЕВЕР
Экспедиция, конечно, замечательная получилась. Решили уехать на север до Качканара, перевалить хребет, уйти на Березники, Соликамск и оттуда на Чердынь. А там уже осмотреться и решить, куда поедем. Три машины. Два «лендкрузера-семидесятки» подготовленные, и мы с Саней Ляным на «сотке». И еще с нами швейцарец, владелец туристической конторы. Выехали на ночь глядя и всю ночь гнали по пустым дорогам. Утром были в Чердыни. Замечательный городок. Геройский в прошлом. Древний русский форпост на пути в Сибирь. До сих пор сохранились остатки былого величия. Там есть что посмотреть. И люди хорошие. На Севере везде люди хорошие.
На въезде в Чердынь кафешка. Называется «Колва». Там пельмени вкусные делают и вообще все недорого.
Проехали через Искор. Древняя столица пермских князей. Все завалено снегом. Волки выходят из леса и таскают собак. Прямо с дворов. Совершенно случайно встретил отца Александра. Вокруг него куча детишек. Веселые. Прыгают в сугроб. Вообще дети в тех краях есть. Ходят в школу, бегают по улицам. Настоящие дети. В наших деревнях уже этого не видно.
