Евгений Ройзман - Невыдуманные рассказы
И расхитители древних курганов часто наталкивались на такую обрушившуюся крепь и на провалившиеся внутрь курганы. Местные, аборигены, — и коми, и пермяки — до сих пор в разговорах называют тот далекий народ старыми людьми или чудью. Хотя сам термин «чудь» принесли в эти края русские в XVI веке.
Летом 2005-го в коми-пермяцкой деревне Пармайлово мне довелось разговаривать с местным жителем. «Что, — спрашиваю, — копают?» Тот мечтательно задумался: «Ой копают! Прошлым летом приезжал один с Ижевска, с миноискателем. Мы с ним все поля облазили». «Нашли что-нибудь?» — спрашиваю. «Нашли, — вздохнул, — подкову нашли. Да чего так-то, могильники надо искать. И мечтательно замолчал».
Кладоискательская лихорадка никогда ни до чего доброго не доводила. Однажды в Сибири, произошла показательная история. В народе бытовала легенда о сокровищах князя Гагарина. И в 1883 году среди сибирских кладоискателей вдруг распространилось мнение, что князь, возвращаясь из Тобольска в Петербург, зарыл свои сокровища в одном древнем городке, недалеко от татарской деревни Мулаши по правому берегу реки Пышмы. Кладоискатели принялись разрывать неповинный городок. Немного позднее тюменский купец Т. ради тех же воображаемых сокровищ разнес, можно сказать, городок до основания и испортил лежащие близ него высочайшие курганы, не найдя, разумеется, ни хрена.
Другая история: граф А. С. Уваров, производя свои разыскания в мерянской земле в 1851–1854 годах, разрыл 7729 курганов! Так называемые раскопки, которые правильнее было бы назвать разорением древних могил, производились очень спешно, при ежедневной наличности от ста до двухсот рабочих; о строгом наблюдении и регистрации находок не могло быть и речи — за день вскрывалось до восьмидесяти курганов. В результате многие группы курганов снесены без остатка, восстановить картины погребений нет никакой возможности. В довершение всего несколько сот человеческих черепов, отправленных Уваровым в Академию наук для антропологических исследований, куда-то исчезли.
Если в Сибири и Зауралье еще в недалеком прошлом поиски курганов и могильников были народным промыслом — крестьяне сбивались в ватаги по сто и более человек, то в Приуралье целенаправленные поиски никогда ни к чему не приводили. Все клады были найдены случайно. Все сокровища из земли выпахивались или их находили при корчевке пней. Но всегда, повторим, совершенно случайно.
В свое время Строгановы в своих вотчинах скупали все сколько-то значимые находки. В конце концов это легло в основу собрания Эрмитажа (не менее серьезное собрание было у соликамского купца Алина. Сгорело, к несчастью). А вообще вещи, выпаханные и найденные при корчевке, ускользнувшие от глаз управителей, а позднее — краеведов, прочно входили в быт крестьянина, нашедшего их, и использовались совершенно разумно. Иногда с оттенком презрения к ценности металла. Например, с огромного великолепного блюда с портретом сасанидского царя Шапура II крестьянин со всей своей родней кушал пельмени. А другое блюдо — со сценой охоты на львов — использовалось как кормушка для курей.
Кстати, о случайных находках. Однажды к нам в музей привезли обоюдоострый скифский кинжал — акинак. Он был в идеальном состоянии, мало того, на клинке с обеих сторон по какой-то древней технологии травлением были нанесены великолепные рисунки в зверином стиле. Кинжал этот был выпахан в 70-е годы в окрестностях Кургана, и местный тракторист воткнул его в дверной косяк в своей избе. Нам его привез один курганский собиратель, ныне покойный. Когда я взял его, у меня дыхание перехватило — я понял, что держу в руках. Мы, стиснув зубы, переуступили этот кинжал А. И. Павлову, страстному собирателю оружия. Но на всякий случай сообщили о находке в Эрмитаж. К нам приезжали специалисты и фотографы, ахали, охали, хлопали себя по ляжкам. Оказалось, что этот кинжал принадлежал воину-скифу V–VI века до нашей эры и по сохранности и уровню исполнения является едва ли не единственным в мире. Вот такой случай.
Самые богатые по находкам — территории нынешней Пермской области. Находки здесь бывали практически в каждой деревне, но еще раз повторим — только случайно. Неизвестно ни одного случая, когда целенаправленные поиски приводили к нахождению сокровищ.
Каждая подобная находка сподвигает местное население к активизации поисков. Иногда это делается в извращенной форме. Например, в богатом селе Губдоре, близ Чердыни, совершенно случайно несколько раз выпахивались несметные сокровища. Уже в настоящее время, видимо под впечатлением, какие-то дебилы в поисках древних могильников, выкорчевали древнюю липу за алтарной частью церкви, где хоронили священников и самых уважаемых жителей. Естественно, ничего не нашли.
Совершенно отдельное кладоискательское направление — это поиски мифических сокровищ знаменитых атаманов и разбойников. У нас в районе Красноуфимска всегда искали сокровища Пугачева, а по всей Сибири, по Оби, Тоболу и Иртышу разыскивают сокровища Ермака, причем даже в тех местах, куда Ермак и не забредал. Но это уже отдельная история.
ЖИЗНЬ СНАЧАЛА
Товарищ мой, старый книжник, жил на Шевченко. Человек он был домашний, не сказать, что жадный, но скопидомный. Все в дом. И магнитофон у него был замечательный, и проигрыватель, и телевизор цветной, и соковыжималка, и даже какой-то редкий в те времена кухонный комбайн. А квартира была двухкомнатная хрущевка и вся заставлена снизу доверху — пройти невозможно. А ему это, видимо, нравилось, и он вполне ощущал, что дом — полная чаша. И вот однажды он уехал на юг, а за это время его обокрали. И вынесли все! Даже шторы и те вынесли.
Меня нашли соседи и говорят: «Он скоро приезжает, надо его как-то подготовить». И вот я приехал на вокзал, сделал печальное лицо и начинаю его встречать. Но, видимо, перестарался. Он вышел из вагона, увидел меня, и ноги у него подкосились. Он вдруг испуганно: «Женя! Женя! Что случилось? Говори!»
А я еще сделал паузу и говорю: «Миша, ну понимаешь…»
Он схватил меня за руку: «Не томи! Говори как есть!»
Я говорю: «Миша! Тебя обокрали. Вынесли все!»
И он вдруг улыбнулся, вздохнул глубоко и с огромным облегчением сказал: «Ну слава Богу! Наконец-то я могу начать жить заново».
ВАЙМАН РАССКАЗЫВАЛ
В 70-м году они закончили наш мединститут, и большинство парней забрали в армию. Вернувшись в 72-м, все стали друг друга искать. «И вот, — говорит Владислав Алексеевич, — нашел я Аркашку. Его распределили в Полевской. Дали им на двоих с другим врачом частный дом. И работал он в местном психдиспансере, в стационаре». И Вайман к нему в Полевской ездил в гости. За домом была баня. А еще у врачей была большая коровья шкура, ее зимой поливали водой, набивались в нее человек десять и гоняли с горки. Весело, блин!
И вот однажды Владислав Алексеевич приехал в Полевской и зашел к ним на работу в психдиспансер. И вдруг увидел: в ординаторской, прямо над столом завотделением, висит жопа. Вместо Брежнева. Натуральная такая, розовая, извиняюсь за выражение, задница. Огромных размеров. Вайман испугался и говорит:
— Это у вас что?
— Где?
— Ну вот это!
— А… жопа, что ли?! А это у нас художник один тут который год. Завотделением ему заказала, он и нарисовал.
— Зачем?!
— А… так она, это, медсестер учит, куда уколы ставить.
В то время там годами держали политических. У Владислава Алексеевича неспокойно стало на душе, он и спрашивает Аркашу: «А вы их как? Выписывать же надо…»
Тот отвечает: «Чудак! Это ж не врачи решают…»
ПРОТИВ ЛОГИКИ
Мой товарищ Костя Патрушев жил тогда на Свердлова. Ему было десять лет. У них дома был аквариум. И вот дядя Володя купил двух скалярий. Красивых и редких тогда рыбок. Вдруг одна рыбка пропала. А в доме три человека — Лина Ароновна, дядя Володя и Костя. Куда могла деться рыбка, непонятно. Стали спрашивать у Кости. Костя пожимает плечами:
— Я не знаю.
При этом дядя Володя рыбку точно не брал, и Лина Ароновна точно не брала.
— Костя, ну не упрямься. Куда ты дел рыбку?
Костя уперся:
— Не брал я!
— А куда же она тогда делась?
— Я не знаю.
— Костя, ну ты же понимаешь, что врать нехорошо!
— Я не вру!
— Хорошо, тогда куда делась рыбка?
— Я не знаю.
— Костя, скажи правду. Тебе за это ничего не будет.
— Я не брал.
— Костя, — стал искать ходы дядя Володя, — может, ты ее поменял на марки?
— Нет.
— А что тогда? Подарил кому-нибудь?
— Я не брал.
— Костя, ну зачем ты врешь? Мы же все понимаем. Сознайся!
— НЕ! БРАЛ! Я! ВАШУ! РЫБКУ! — отчаянно закричал Костя и зарыдал.
У него началась истерика. Лина Ароновна села рядом с ним обняла, прижала голову к груди и сказала:
