Кевин Милн - Шаги навстречу
Это произошло почти три недели назад.
После операции Энн идет на поправку гораздо быстрее, чем я ожидал. Пока ей нельзя бегать и все такое, но уже через несколько дней в больнице она начала вставать и ходить, а сейчас может даже выполнять несложную работу по дому. И уж точно она вполне здорова, чтобы целоваться!
Фу, гадость!
Бри еще до выздоровления далеко. Ей понадобиться много заниматься, после того как встанет с инвалидной коляски, но я не думаю, что это ее удержит. Блин, я бы совсем не удивился, если бы узнал, что она уже подумывает, как забраться на коляске на холм в парке и скатиться оттуда.
Нет, я не прав. Скорее, она думает о том, как бы усадить меня в свою коляску и спустить вниз. И если честно… звучит заманчиво.
Папа с мамой возвращаются почти в полночь. Мы с Энн к их приходу спим перед телевизором на диване. Бри — в своей коляске рядом с Энн.
— Дети, — окликает папа. — Просыпайтесь. Мы хотим вам что-то показать.
Мы, озадаченно переглядываясь, направляемся ко входной двери. Возле нашего дома за маминым минивэном стоит Морж.
— Мы ужинали в «Стефани Инн», — объясняет мама, — и забрали его по дороге домой.
— Как только получишь права, он твой, — говорит папа Энн. — Пока, конечно же, Бри не подрастет. А потом настанет черед и Кейда.
Я могу только сказать:
— Ух ты!
— Со-8 офигеть! — добавляет Бри.
Энн немного ошарашена.
— Правда?
— Правда, — уверяет мама, — с одним условием.
— Любым.
Мама улыбается:
— Каждый новый водитель дает машине свое прозвище.
Энн кивает. Прикасается рукой к груди.
— Это легко, — шепчет она. — Я назову ее Стэн.
— Стэн? — удивляюсь я. Никогда не слышал о человеке с таким именем. — Что за тупое прозвище? Я думал, ты назовешь автомобиль Тэннером.
Энн делает глубокий вдох и выдыхает:
— Мое сердце принадлежит Тэннеру. По крайней мере, сейчас. Но Стэн… Стэном звали моего донора. Я никогда его об этом не просила, а он отдал мне свое сердце. Просто так.
После первой недели учебы, в пятницу, мама забирает меня после уроков, чтобы мы смогли быстро съездить на побережье. Энн с Бри тоже хотят поехать, но еще не готовы к таким длительным переездам в машине. Наша первая остановка в Кэннон Бич, у дома престарелых, где лежит бабушка Грейс.
Как обычно, здоровье у бабушки не очень, поэтому разговариваем мало.
— Бабуля, это Эмили.
Она прикрывает глаза в знак того, что узнала. Потом произносит:
— Ты приехала.
— Да, мы приехали, — мама присаживается ближе. — У нас новости. Энн получила новое сердце.
Взгляд бабушки на мгновение загорается, но потом тухнет, как будто она чувствует, что это не все новости.
— Однако Бри попала в аварию. Наверное, мы должны были бы тебе сообщить, но я не хотела волновать. Ее здесь, в Кэннон Бич, сбила машина, но повезли лечить в Портленд, поэтому мы так долго не приходили. Но… ей сейчас намного лучше. Ей повезло, бабушка. Действительно повезло, что она выжила. Одно время ее жизнь висела на волоске.
— Тут не везенье, — бормочет бабушка. Потом смотрит на меня и четко и ясно говорит: — Все всегда в руках Господа.
— Точно, бабуля, — соглашаюсь я. — А у Господа крепкие руки.
Бабушка устало прикрывает глаза, как всегда, когда силы покидают. Она делает глубокий вдох через трубку, потом надолго закрывает глаза.
Маме нужно еще кое-что забрать в пляжном доме перед отъездом, поэтому наша вторая остановка здесь. Пока она в доме собирает вещи, я тайком убегаю на пляж. Сейчас отлив, поэтому я бегу к подножию Хейстек Рок и начинаю копать. Через минуту я обнаруживаю очередную рождественскую коробку, на это раз на ней изображен Санта-Клаус. В ней могли бы легко поместиться двадцать сахарных печений, но по весу кажется, что в ней ничего нет.
Когда я снимаю крышку, внутри клочок бумаги из альбома для набросков Бри. Он скручен в трубочку, а посередине перетянут резинкой. Я вытираю мокрые руки о рубашку, убираю лишний песок, чтобы не повредить то, что внутри, и осторожно стягиваю резинку.
На листе прекрасный набросок нашей семьи, выполненный в основном карандашом. В центре — Бри с короткими волосами. Слева держатся за руки родители. Бри обнимает за плечо Энн, а Энн меня. Единственные яркие пятна на бумаге — красные, и кажется, бьющиеся сердца у каждого в груди.
Сверху, прямо по центру, у нас над головами написано: «Сокровище всегда там, где твое сердце».
Под рисунком надпись помельче: «Мое сердце с моей семьей».
Может быть, это глупо и смешно, и, наверное, я не стану рассказывать об этом друзьям, но то, что Бри сделала для меня, — и то, что она зарыла это сокровище в песок, чтобы я нашел, — вызывает в душе улыбку.
Как же мне повезло, что у меня есть старшие сестры!
У меня есть настоящее сокровище.
Я богач!
Эпилог Эмили
Прошли долгих шесть месяцев… но мы выжили. А это что-то да значит!
Сердце Энн работает как часы… она даже опять начала плавать, хотя, конечно, не соревноваться. Мы стараемся облегчить ей возвращение к нормальной жизни — конечно, опекаем, но и не слишком затягиваем гайки, чтобы она не чувствовала, что ей мешают.
На прошлых выходных у нее был зимний школьный бал. Она пригласила Тэннера, а потом описывала вечер как «волшебный». Я удивилась, что она выбрала платье, вырез которого не скрывал шрама у нее на груди.
— Я такая, какая есть, — сказала она. — Это часть меня, почему я должна его прятать?
Наверное, она права… и я не могу ею не гордиться. Она красивая молодая девушка, и я рада, что она начинает это осознавать.
Бри встала с инвалидной коляски на костыли, а потом на ходунки в рекордно короткое время. В конце месяца она уже будет ходить самостоятельно и вернется к нормальной жизни. Она занимается плаваньем вместе с Энн — это стало частью физиотерапии. Плавание обеим пошло на пользу. Теперь Бри клянется, что она не только раньше Энн впервые поцелуется, но и побьет все ее рекорды.
Ох уж это… соперничество между сестрами.
А тут еще и Кейд, который продолжает быть маленьким пиратом. Но не в плохом смысле этого слова, а… в кино! Режиссер фильма из Астории — тот самый, который выгнал нас со съемочной площадки, — нашел нас примерно месяца полтора назад, благодаря информации из наших июньских анкет. Он сказал, что не в восторге от того, как получились некоторые сцены с пиратами, и поинтересовался, не хотел бы Кейд попробовать себя, когда эти сцены будут переснимать.
— С одним условием, — ответил ему Кейд. — Что мои сестры смогут приехать посмотреть.
