Анна Матвеева - Есть!
Очередной комар лениво вился у меня над головой, присматривая подходящее для укуса место, – вот и я, успокоившись, точно так же лениво выбирала, куда бы отправиться наполнять корзинку. Лисички – прямо как живые! – полностью заняли мои мысли: опрятные желтые зонтики, которые никогда не бывают червивыми и очень-очень легко готовятся. Разумеется, именно лисичек духи леса мне сегодня дарить не собирались – ни одной желтой грибной семейки я не встретила. Зато набрала почти полную корзину великолепных подосиновиков, ножки которых походят на кожу небритых мужчин. Вот интересно, прельстила бы Того Человека эта метафора (которую, кстати, задолго до нас обоих представил миру Лев Толстой)? У Того Человека была очень белая кожа, так что отросшие за несколько дней волоски превращали лицо именно в такую подосиновость, значительно менее мягкую на ощупь.
При мысли о подосиновых щеках рука моя сама потянулась за телефоном, давным-давно выключенным по причине отсутствия сигнала. Он, телефон, лежал мертвым ископаемым в кармане куртки, ожидая периода раскопок. Каким же маленьким и ненужным выглядит этот прямоугольный предметец в лесу – даже мухомор смотрится рядом с ним внушительным и важным!
Я положила телефон в грибную корзинку и пошла себе по тропинке, как Маша без медведя. Сосны уютно шумели над головой, тихо подвывали комары – и кто сказал, что я не люблю российскую природу? Настоящее лето бывает только здесь.
До конца отпуска осталось меньше недели, скоро возвращаться в город. Знаете, как это бывает? Уезжаешь куда-нибудь и грезишь наяву, как в твое отсутствие все твои близкие подружились с твоими врагами, объединились и наслаждаются чем-то особенно прекрасным. Именно сейчас, думаешь ты, в кино идут самые интересные фильмы, в магазинах устраиваются распродажи за гранью добра и зла, и вообще жизнь больше всего напоминает тот идеал, в соответствии с которым она должна быть задумана.
Может быть, Ека уже заняла место главного режиссера? Или ее вышвырнули с позором и я никогда больше не увижу этой гадкой улыбочки?
Сосны одобрительно шумели, комары демонстрировали редкостную коллегиальность. Я шла, повторюсь, с корзинкой в руках и путаными мыслями в голове – натуральман, Красная Шапочка! Только Серого Волка не хватало для полной идентичности. И грибов-лисичек.
Тут я очень вовремя посмотрела на наручные часики и обнаружила, что они, поганцы такие, остановились. Я тоже остановилась: на месте стой, раз-два. И выяснилось, что я не понимаю, где нахожусь.
Знаменитая телеведущая и малоизвестная писательница Гималаева заблудилась в трех соснах!
В оправдание могу сказать, что люди в пенчурских лесах теряются регулярно – примерно с той же скоростью, с какой в них произрастают ягоды-грибы. Даже мои собственные родители, как вы помните, начали знакомство со староверами именно с того, что решительно заблудились в местных лесах. Почти каждую неделю к Пенчурке выносит неудачливых грибников и невезучих любителей природы – всем оказываются скорая географическая помощь и теплый прием. Насколько он может быть теплым в деревне, где на всех людей – три фамилии: Никишины, Егоршины да Агаревы.
Папа много раз говорил мне, что в лесах близ Пенчурки нашли приют не только местные староверы, но и оставшиеся невостребованными языческие божки, которые и развлекаются таким вот нехитрым способом, сбивая людей с верного пути.
Ветерок прошелестел по траве, и в двух шагах от тропинки я увидела самую настоящую лису – с большими ушами, длинными тонкими лапами и пушистым хвостом. Шерсть у нее на спинке блестела так, будто ее глазировали абрикосовым джемом. Лиса повернула тонкую мордочку и облизнулась. Возможно, она хотела намекнуть таким образом, что без лисички я все-таки не осталась – пусть и не в нужном виде и числе.
Я села на траву и задумалась. Для размышлений лучше места не найти: кругом деревья, деликатные звери и грибные корни, растущие, как известно, под землей на многие сотни километров. Вот я сижу сейчас, пригорюнившись, как сказочная девочка, оставленная помирать в лесу, а прямо подо мной растет мицелий. И если сейчас пойдет дождь, грибы попрут из-под земли, как античные воины.
Я вспомнила, как уютно бывает слушать дождь в деревянном пенчурском доме – кажется, что десять аккуратных секретарей шелестят пальцами по компьютерным клавиатурам.Интересно, который час?
Телефон, как ни странно, включился сразу – на часах светилось 17.56. Не зря продавец расхваливал мне эту модель – якобы она каким-то таинственным образом сохраняет остатки заряда на долгое время… Родители, наверное, с ума сходят – при условии, конечно, что мама проснулась, а папа вернулся с пасеки. В Пенчурке папа превратился в убежденного пчелофила – и мед у него, правда, невероятный. Особенный. Очень вкусный.
Комары, летевшие за моим теплом стаей преданных вассалов, облепили мобильник и запищали – обсуждали, наверное, между собой, что это за штука и как ее лучше съесть. Один особо настырный кровосос попытался впиться в мониторчик, но тот вдруг засветился. Телефон звенел и вибрировал, комара (с инфарктом, не иначе) отнесло в сторону, а я выронила трубку из рук.
Потом, конечно, подняла, но ответить не успела. Сработал определитель номера – это звонил Дод Колымажский.
Звонил сюда, в лес, где мой чудом включившийся телефон чудом изловил сигнал! Не иначе что-то случилось! А если с Шарлеманей? Я оставила ее именно Колымажскому – отвезла вместе с мисочкой и переносным туалетом.Сосны угрожающе зашумели. Не двигаясь с места, чтобы сохранить драгоценный сигнал, я набрала номер Дода.
– Слушаю вас, – вежливо сказал он.
– Давид, что случилось?
– Геня? Наконец-то! Где ты? Все еще в этой бородатой деревне? Вы там вообще знаете, что в мире происходит?
Колымажский так орал в трубку, что, честное слово, даже природа притихла. А я, как любой человек после такого вступления, подумала о самом страшном – что началась война. А что? Люди моего поколения выросли под «угрозы американской военщины» и песни о японских журавликах. Я до сих пор помню, как нужно вести себя во время всеобщей эвакуации, и умею быстро надевать противогаз.
– Идиот, она решит, что война началась! – закричал в трубке далекий родной голос. Ирак! Как я по ней соскучилась!
– Геня, возвращайся скорее! – торопилась моя помощница. Она говорила так, будто озиралась по сторонам. И опасалась не успеть закончить разговор. – В стране экономический кризис, у нас кризис жанра – и вообще ужас. Приезжа…
Она отключилась на полуслове, связь пропала, на дисплее высветилась ровная надпись: «Нет сигнала». Это были финальные титры.
