Алексей Мальцев - Призрачно всё...
Наконец, асфальт кончился, первый гараж зловеще накрыл своей тенью одинокого путника. Чтобы не напороться в темноте на что-нибудь остроконечное, Павел выставил вперед себя руки и начал двигаться практически наощупь.
Какого черта он послушался этого вонючего идиота волчару! Спал бы сейчас под пуховым одеялом или курил бы на балконе, размышляя над превратностями судьбы.
Предыдущую ночь, надо признать, он практически не сомкнул глаз. Изместьев исчез из клиники, не оставив никаких следов. А вместе с ним исчезла надежда на удачную публикацию статьи, защиту диссертации и много чего еще. Признаться честно, доктор хотел повеситься в своей квартире, так как жизнь потеряла всякий смысл.
Возможно, еще и поэтому он сегодня крадется по лужам в промозглой осенней темени среди гаражей…
— Извините, пожалуйста, вы не подскажете…
Мужской голос прозвучал где-то совсем рядом так неожиданно, что Павел вскрикнул.
— Кто здесь?! — размахивая руками в разные стороны, угрожающе зарычал доктор. — Выйди на свет, иначе я за себя не ручаюсь!
— Не бойтесь, ради всего святого, — прозвучало практически над ухом Ворзонина. — Я сегодня только приехал из Москвы на конференцию, и вот вынужден плутать по этим закоулкам. Меня зовут Константин Фаревский. Я хирург-косметолог.
— Где-то я уже слышал эту фамилию, — издалека раздался голос, услышать который Ворзонин никак не ожидал в этом месте.
— Аркадий, а ты-то как здесь оказался?
Через минуту все трое стояли на железнодорожном пути возле полосатого столба. Психотерапевт отдал Аркадию паспорт, отчего-то облегченно вздохнув.
Если истории Изместьева и Ворзонина были весьма схожи: их обоих попросил сюда прийти человек с волчьей лапой. То как здесь мог оказаться молодой московский хирург-косметолог, кандидат медицинских наук Константин Фаревский, — объяснению не поддавалось.
— Я уже забронировал билеты на самолет до Перми, — с характерной «столичной» рассудительностью излагал свою историю косметолог. — Как вдруг вчера вечером со мной что-то произошло… У меня оказался билет на совершенно другой самолет, который прилетел вчера… А также подробная инструкция, куда я должен прийти в три часа ночи.
— Подождите, — Изместьев слегка присел, разглядывая в тусклом свете далекой многоэтажки московского гостя. — Так вы муж Ксении Аленевской?
— Точно, — смущенно признался москвич. — А откуда вам это известно? Вы знаете мою жену? Аленевская — ее девичья фамилия.
— И вы должны были прилететь сегодня? — продолжал Изместьев наступление на коллегу.
— Да, через несколько минут самолет пойдет на посадку… Вот же он, — Константин указал рукой на темное небо.
Ворзонин ничего не понимал. Аркашка Изместьев беседовал на его глазах с молодым парнем из Москвы. С какой стати волчара пригласил всех троих? Да еще в три ночи! И зачем коллеге так срочно понадобился паспорт? Волчара затеял свою игру, не посвятив в свои планы никого?!
В небе тем временем раздался мощный взрыв. Вместо самолета к земле, к тому месту, где они стояли, с огромной скоростью приближался огромный пылающий факел. Никто ничего не успел сообразить, все бросились кто куда.
Последнее, что увидел Павел перед тем, как отключиться, — перекошенное лицо москвича в свете мощного взрыва. Земля взлетела из-под ног, разметав в разные стороны еще минуту назад мирно беседовавших мужчин.
Место падения самолета долго еще напоминало пылающий кратер вулкана. Через несколько минут после взрыва выскочившие из гаражей ошалевшие бомжи сориентировались.
Пока бушевало пламя, никто не мог приблизиться к месту падения самолета. Но вскоре разномастая публика приступила к своим прямым обязанностям, а именно, — к копанию в мусоре.
Повсюду валялись фрагменты тел, конечности. Пахло горелым мясом. С обгоревших пальцев ловкие, давно не мытые руки сдирали браслеты, кольца, перстни. Из карманов доставали бумажники.
К моменту прибытия ОМОНа все, что можно было снять, сняли.
* * * *Стараясь не смотреть в глаза Изместьеву, лейтенант зачем-то щипал свои впалые щеки, словно проверял их упругость.
— Вы сказали, что зовут вас Аркадий Ильич Изместьев, а по документам, найденным у вас, выходит, что вы — Константин Леонидович Фаревский. Что живете в Москве, работаете в Институте Красоты хирургом-косметологом. И в паспорте — ваша фотография.
— Сколько раз говорить, что паспорт попал ко мне по ошибке, — кричал Изместьев на представителя закона. Правда, голос свой он при этом не мог узнать. — Рядом с нами рухнул самолет. Фаревский, скорее всего, погиб. Молодой москвич, он был вместе с нами. Там, ночью…
— Никто из вас троих не погиб. Кстати, Константин Леонидович, — лейтенант отложил в сторону бумагу и авторучку. — Чем вы объясните, что три интеллигентных человека, три доктора вдруг оказались ночью на железнодорожных путях? Одно дело, когда бомжи и проститутки, но вы — врачи!
— Нас попросили… — Изместьев замялся, подбирая подходящее словцо. — Нас попросил один человек.
— Фамилия, возраст, адрес, — профессионально «зацепился» за информацию лейтенант. — Кто по профессии, чем занимается?
В этот момент в кабинет постучали. Стройная девушка с погонами младшего лейтенанта, поздоровавшись, склонилась к своему коллеге и что-то начала возбужденно шептать тому на ухо.
— Кстати, Константин Леонидович, — с упором на отчество произнес лейтенант. — Не одни вы удивляетесь по данному поводу. Настоящий Изместьев, по документам, поражен не меньше, чем вы. Хотите взглянуть на настоящего Изместьева?
— Что? — едва не задохнулся доктор. Он хотел крикнуть, что это его фамилия, но потом подумал, что получится совсем как в фильме про Ивана Васильевича «Аз Есьм Царь!» — Вы соображаете, что говорите?
— Пригласите, пожалуйста, — громко обратился лейтенант к коллеге. — Аркадия Ильича.
Через минуту под натужные смешки доктора в кабинет вошел… он сам, возмущенный и растрепанный. Аркадий вскочил со стула, резво подбежал к зеркалу и гортанно застонал. Из зазеркалья на него ошалело взирал молодой муж Ксении Аленевской, зять его одноклассницы Жанны.
Эффект присутствия
Наверное, каждая юная пара, мечтающая о долгой и красивой любви, должна вначале пройти какое-то испытание, проверку чувств. И если любовь окажется сильнее дрязг, измен и клеветы, если она сумеет выстоять, то можно быть спокойным за ее будущее. Пусть этот вариант достаточно жесток, но именно тогда в России будут крепкие семьи, и значительно уменьшится количество бездомных детей и детских домов.
Так рассуждал Егор Кедрач, сидя за столиком ресторана «Камские огни» напротив Кристины и Вениамина. Молодые не могли отвести блестевших глаз друг от друга.
В больнице с Вениамином произошло чудо: он излечился от диабета. Лечащие врачи схватились за голову, когда вынуждены были снижать дозу инсулина до минимума, а потом совсем его отменить, поскольку уровень сахара в крови оставался стабильным.
Сенсационный случай тотчас попал в медицинскую периодику, лечащий врач сел за диссертацию, а сам Поплевко буквально летал на крыльях, так как Кристина сообщила ему, что простила его и больше не сердится.
Видя, как молодежь любуется друг другом, Егор чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он был счастлив, что его ученик Поплевко выздоровел, что у него благополучно решился личный вопрос. Он, собственно, с этой целью и пригласил ребят в свой любимый ресторан, чтобы отметить радостное событие. Но теперь ощущал себя лишним и искал повод, чтобы исчезнуть. Поэтому, заметив появившуюся «на горизонте» знакомую физиономию, тотчас зашевелился:
— Вот что, голубки, я покину вас, — улыбнувшись одними глазами, он вышел из-за стола. — А вы поворкуйте пока в свое удовольствие.
Одноклассника в компании симпатичного молодого человека он застал как раз в тот момент, когда они усаживались за столик у самой эстрады. Надо отметить, что ему никто не обрадовался: ни Ворзонин, ни его собеседник. По лицу психотерапевта поползла не знакомая театралу гримаса, и тот не постеснялся «подкрепить» ее словесно:
— Привет, писака… Извини, у нас приватная беседа.
— Да, Кедр, мы, конечно, рады тебя видеть, но… — неожиданно похлопал театрала по плечу совершенно молодой незнакомец. — Мы с тобой потом поделимся новостями непременно. А сейчас, извини, вопросы просто архиважные.
— Мы разве знакомы? — отдернул Кедрач руку. — Я в первый раз тебя… вас вижу. Вы, собственно, кто такой?
— А я тебя в пятьсот первый, — мгновенно отреагировал молодой, в интонации которого промелькнули знакомые Кедрачу нотки. — Но все подробности в деталях потом, потом… Сейчас, извини, не до тебя. У нас крайне мало времени.
