Эльмира Нетесова - Тонкий лед
— Мам, а у меня скоро ребенок будет! Так что мне развод очень кстати. Семья должна жить на одной фамилии.
— А она как раз заявление прислала. Так ты не мешкай, оформи все путем. Давно пора определиться. Не то мотаетесь как два катяха на лопухе: взлететь не можете и падать не хотите! С ребенком поздравлю, когда родится. Загодя нельзя, примета плохая,— нашла в столе письмо, вытащила из конверта заявление, отдала Платонову.
— Чего ж сама до конца не довела? Приложила б к заявлению мое письмо. Без проблем развели б! Тем более, что дочь уже взрослая,— заметил Егор.
— Оно и у тебя без загвоздок обойдется. Вышлем ей копию решения суда о разводе, и все на том. Письмо Томки дать тебе на прочтение?
— Нет, не нужно! Ни к чему,— спрятал в карман заявление и, к концу месяца оформив развод, очистил паспорт от старой печати.
Показав Наталье паспорт, сказал:
— С прошлым все кончено. Теперь я полностью готов заново стать отцом. Нас будет трое. Как много и как мало! Жаль, что не встретил тебя раньше. Скоро буду отцом и дедом сразу. Смешно и здорово! Раньше удивился б такой решительности, смелости, зато теперь радуюсь, что появится в жизни новый якорек. Говорят, будто поздние дети — самые дорогие и любимые у родителей!
— Неважно какой, поздних детей не бывает. Главное, что долгожданный и от любимого. Я так давно хотела стать матерью,— призналась Наташка и, глянув на свой живот, добавила,— теперь уж недолго ждать осталось. Уж так прыгает, колотится наружу. Тебя увидеть хочет. Честно говоря, я больше чем уверена, что родится сын! Наш Мишанька!
— А если Машутка?
— Нет, мужик в дом придет. Мамка говорит, что здоровым и счастливым будет.
— Откуда знает?
— По своим приметам. Она многому у своей бабки научилась. Ту и теперь помнят в каждом доме. Все через ее руки прошли. Знатной повитухой слыла. Многим врачам и акушерам не дотянуться до нее. Все дети, которых приняла, и нынче живы. Только те, кого войны унесли, домой не вернулись. Оставшиеся жить, их очень много, крепкими росли, на здоровье не жаловались. Потому и я дома, при мамке рожу. Не пойду в больницу,— заявила Наташа.
— Не выдумывай! Это первые роды. Мало ль, что может случиться или понадобиться! Поедешь в роддом. Жена Соколова примет роды. Она очень опытный врач. Я уже говорил с нею. Да и что за дикость в наше время рожать дома? Мы что, вчера из пещеры вывалились? Да чуть схватки начнутся, тут же приедем за тобой на машине. Слышишь? Не подведи, не позорь меня,— просил Наташу, и та согласилась.
А через пару дней Федор Дмитриевич вбежал в кабинет к Платонову. Его трясло:
— Егор, мигом мчи к Сашке!
— Что случилось?
— Беда у него! Быстрей! Машина у ворот, лети мигом! — сам закрыл кабинет Платонова и, не добавив ни слова, вытолкал его во двор зоны.
Человек терялся в догадках. В голове куча предположений, одно хуже другого. Пока добрался до зоны Соколова, весь издергался.
«Главное, чтоб живой, чтоб дышал! На ноги мы его поставим. Наверное, снова достали зэки?» — поднялся бегом на второй этаж.
Соколов сидел за столом, уронив голову на руки. Плечи дрожали. Он даже не глянул на вошедшего.
— Саша, что с тобой? — подскочил Платонов к человеку. Он увидел необычно распухшее красное лицо, воспаленные глаза, дрожащий подбородок.
— Мать умерла,— вытолкнул хриплые слова.— Как же это тяжко, Егор! Моей мамки не стало. Мне надо лететь на похороны. Сын сам не справится. Побудь здесь, замени меня на десяток дней...
— А твой помощник, заместитель?
— Братан, я тебя прошу не случайно. С ними еще разбираться надо. Нет им веры! Никому. Выручай, кореш! Тяжелая у меня минута, и времени в обрез!
— Лети и не беспокойся! Все будет нормально, главное, себя побереги! Мы ждать будем,— вышел вслед за Александром Ивановичем во двор.
Тот, вспомнив, сказал:
— Егор, нам сегодня лодку привезли новую. Дюралевую. И мотор хороший. Она рядом с катером. Давно ее просил на всякий экстренный случай. Проследи, чтоб не сперли портовые бичи. Она немалых денег стоит. Впрочем, что есть дороже жизни? — пошел к катеру с опущенной головой.
Платонов решил пройтись по баракам, как вдруг услышал надтреснутый голос.
— Пахан, ты что? Вовсе про меня мозги посеял? Иль решил, будто я откинулся? Даже не навещаешь, не базаришь со мной? — увидел в шаге от себя Романа.
Тот глянул на пустые руки Егора:
— Так ты даже не ко мне нарисовался?
— Скажи, что нужно? Я привезу завтра.
— Ты дай мне «бабок». Сам куплю, что надо!
— Сколько хочешь? — спросил Егор.
— Смотря, в каком изображении! Конечно, было б классно в баксах поиметь, но у тебя они не водятся. А если б заимел, то пятьсот...
— Что? Пятьсот долларов? — не поверил Платонов в услышанное.
— Это ж пыль для моих условий! Сообрази, почем здесь только курево?
— Я сам привезу тебе!
— Да разве доставишь то, что надо?
— А тебе понадобилось с травкой? — догадался Егор.
Роман понял, что не получит ни копейки, если сознается, и решил схитрить.
— Зря так плохо думаешь обо мне. Я к наркоте не потянулся. Не курю и не колюсь. Это верняк. Пожрать люблю вкусно, но прошу не для того. Хочу мать порадовать ко дню рождения,— скорчил серьезное лицо.— Уже сколько лет мы с тобой о ней забывали. Пора бы и честь знать!
— А что купишь матери в зоне? Банку чифира или свинчатку? Тут нет магазина подарков,— рассмеялся Егор.
— Я деньгами вышлю. Пусть сама себе выберет от меня! — нашелся Роман.
— Сколько послать хочешь?
— Штук десять в «деревянных».
— Столько не могу! Слишком много.
— А за меньшее что купит? — сморщился пренебрежительно, но, увидев, холодное, безучастное лицо отца, смягчился,— ну, штук пять дай! — протянул руку.
— Зачем тебе? Сам отправлю. Адрес есть и даже номер телефона. Позвоню и поздравлю от обоих,— заметил, как скис Ромка.
— Я сам хочу отправить, своими руками. Чтоб поверила, что жив и помню ее.
— Не сочиняй. Откуда пошлешь? Тут в спецотделе нет отдела переводов. Да и не возьмут у тебя деньги. Сразу заинтересуются, где их взял? Тебе нужна лишняя морока? Я с тем справлюсь сам, если так на этом настаиваешь,— согласился Егор.
— От тебя ей ни в радость получать поздравление. Знаю о том. Обложит матом и пропьет.
— Что предлагаешь? — удивился Платонов.
— Дай наличкой, сколько есть,— протянул руку.
— Завтра утром привезу. Сейчас у меня и половины не наберется,— смутился Егор.
Увидев охранника, проходившего мимо, остановил его и, указав на катер, стоявший у причала зоны, попросил парня:
— Там рядом с катером лодка пришвартована новая, с мотором и веслами. Дюралька. Отгони к косе, чтоб портовые бичи не угнали. Пришвартуй понезаметнее. Соколов о том просил перед отъездом. Цепь на кнехт забрось. Договорились?
— Так точно! — побежал к берегу охранник.
— Выходит, ты теперь — пахан зоны, если распоряжения отдаешь?
— Временно,— подтвердил Платонов.
— Это классно! — оживился и обрадовался Роман.— С тебя причитается! Нет, водяру не прошу. Ты мне наличкой выскреби всю пыль. Хоть нажрусь вдоволь,— закатил глаза от предвкушения.
Платонов поверил, он отдал Ромке почти три тысячи, посоветовал в ларьке не брать лежалые мясные и рыбные консервы. Сам же пошел проверить склады с готовыми штабелями. Он обмерял их, обсчитывал, записывал в блокнот данные. Побывал на пилораме. Обмерил количество досок, реек, горбыля. На завтра решил побывать на делянах, где зэки заготавливали лес.
Егор не сразу заметил надвинувшиеся сумерки. Спохватился, когда ноги и руки окоченели от холода. Оно и немудрено, середина января на Сахалине всегда отличалась морозной погодой. Вернувшись в кабинет Соколова, сделал для себя стакан чая. И только отпил глоток, заколотился, затрезвонил в кармане мобильный телефон.
