Эльмира Нетесова - Тонкий лед
Обзор книги Эльмира Нетесова - Тонкий лед
Нетесова Эльмира
Тонкий лед
Глава 1. КОТ В МЕШКЕ
Егора побаивалась даже теща, горластая, скандальная женщина. Издалека приметив зятя, возвращающегося с работы, мигом срывалась со скамейки возле дома и, забыв о соседях, мчалась в квартиру, второпях протиснув в дверь подъезда рыхлое, толстое тело.
Пока Егор поднимался на свой этаж, женщина успевала поставить на стол незатейливый ужин и встречала человека в прихожей, вытянувшись по струнке, одними и теми же словами: «Кушать подано!».
Егор молча кивал головой, переобувался, умывался и, сев к столу переодетым в домашнее, взглядом разрешал теще говорить.
Та только и ждала сигнала.
— Нынче весь город только и болтает о беглецах из зоны. Сказывают, трое сумели уйти и теперь шляются по городу неведомо где. Хорошо, если просто болтаются по улицам! А коли промышлять начнут? Жрать им, конечно, захочется. Оно и одежду сменить постараются, в городе не задержатся. А где деньги на дорогу сыщут? Убьют и ограбят! Как иначе? Другого выхода нет. Даром не отдаст никто. Вот и боятся люди выходить из подъезда, чтоб не нарваться на бандюг. Слыхали по радио, будто наипервейшие уголовники выскользнули из зоны, потому попросили горожан быть осторожными, не отворять бездумно двери, не узнав доподлинно, кто просится. Ить убийцы и насильники на воле очутились. Так бабка Прасковья, что на первом этаже живет, даже запор на двери приладила. Все ж семьдесят годочков, одна мается. Кто вступится за нее в беде?
— Да будет вам переживать! Та Прасковья сама любому рога обломает. Кто на такую решится напасть, своей смертью не помрет. Она уже скольких мужей на тот свет отправила! Четверых или больше? А сама все еще насильников боится? Ей ли пугаться? Да и кому нужна? Пусть бы о своем возрасте вспомнила! На такую даже зэков силой не затащишь. Как глянут, так и заклинит все вместе с мужским! — рассмеялся Егор.
— По темноте кто на личность смотрит? Вон в прошлом году малолетки в подвале Свиридиху приловили, еле вырвалась. Хоть тоже не из молодок!
— Наркота! Решили в мужики пролезть, да облом случился. Галдеж помешал. Если б не базарили много,— отмахнулся зять и обронил скупо,— уже поймали их. Не волнуйтесь, пусть бабки спокойно спят. Никто не потревожит.
— Так это с вашей зоны сбежали гады?
— Теперь какая разница? Всех накрыли и вернули. Ничего не успели натворить, вовремя взяли.
— А где ж приловили? — затаила дыхание теща.
— На рыбокомбинате. В пустой таре хотели пересидеть. Хорошо замаскировались. Наши, может, и не приметили б, но собак не проведешь, мигом обнаружили и выволокли из пустых бочек! За задницы и наружу, не дали погулять,— усмехнулся Егор.
— Куда ж собирались?
— Понятное дело, на материк! Да только долгонько им не попасть туда теперь! Упечет начальник на деляну лес валить. Там не только про материк, свое имя навсегда посеют Там норма выработки такая, что никому из живых не под силу. Этим и подавно.
— Вот и хорошо, что словили. Хоть спать станет спокойно, убирала со стола баба.
Егор тем временем взял газеты, пошел на диван и, развернув свежую почту, увидел письмо. Сразу узнал почерк жены. Она адресовала письмо дочке, но та не заглянула в почтовый ящик и, сделав уроки, умчалась к подружкам. Дома девчонке скучно. От бабки она быстро уставала, а Егор целыми днями работал. Дочку видел редко и недолго. Та скучала по матери, но молчала, вслух не признавалась.
Егор вскрыл конверт. Что написала дочке жена? Расстались они давно, без крика и истерик, даже развод не оформили. Все случилось внезапно. Жена устала от Егора, от серой, монотонной жизни и, поняв, что начинает стареть физически и духовно, вздумала встряхнуться, изменить кое-что в своей жизни. Сначала пошла в кино, потом в театр вместе с подругами. Их у нее было две. Они и школу, и институт втроем закончили, так и стали работать в одной поликлинике врачами. Те не спешили с замужеством, хотя предложений хватало.
Жена часто звала Егора в театр или в кино. Он постоянно отказывался, ссылался на усталость и валился на диван. Женщина уходила с подругами и, по словам тещи, возвращалась вовремя. Егор к ее возвращению всегда спал. Он любил отдых, но только на диване или в постели. Иногда мог посмотреть фильм по телевизору. Даже книги брался читать, но вот только ни одной не прочел до конца, засыпал. Егора за это высмеивали все домашние, но не переломили. Человек всем отвечал так: «У меня на работе всякий день такое кино, что кожа дыбом стоит от ушей до пяток. Никакими фильмами не удивить, сыт всякими сюжетами». Он отворачивался спиной к домашним и вскоре засыпал.
Егор был спокоен и уверен в своей семье, никогда не контролировал жену. А у той появился провожатый. Поначалу этот человек держался робко, а потом... Егор не сразу понял, отчего так резко изменилось отношение его Тамары к нему. Куда делись совсем недавние нежность, послушание, забота? Женщину словно подменили. Она все чаще срывалась на крики, упреки, ссоры, потом вовсе заявила, что не может жить с ним под одной крышей.
— Что предлагаешь? Чем тебя не устраиваю? Я не пью. Не сижу на игле, не таскаюсь по бабам. Всю зарплату до копейки несу домой. Никого пальцем не тронул, словом не обидел. Что еще надо? — удивился Егop неподдельно.
— Нет в тебе искры! Мужчина должен костром гореть от любви к женщине, а ты — кучка пепла! Ни тепла от тебя, ни радости. Сплошная вонь от носков. Я скоро забуду, какое у тебя лицо, все время спишь, отвернувшись задницей ко мне. Разве для того выходила замуж, чтоб быть при тебе в сторожах и сиделках? Да надо мною смеются. Я что, убогая, горбатая? Для чего я здесь? Зачем женился? — кричала жена.
— Успокойся, скажи, чего хочешь от меня? На ушах ходить и впрямь не умею. Развлечений не признаю. Их на работе по горло. Сама знаешь, устаю неспроста. Не нужен стал, давай, расстанемся. Только помни, дочь не отдам.
Тамара как-то сразу стихла, а через неделю, когда Егор поверил, что бзик прошел, и жена образумилась, она сказала, что им нужно поговорить наедине. Они долго просидели в спальне.
— Прости, Егор. Я люблю другого. Нет, я не изменила, не опозорила, но я несчастна с тобой. Постарайся понять правильно, мы слишком разные. Давай расстанемся по-человечески, не пороча семью и прожитого вместе времени. Если дочь захочет остаться у тебя — ее воля, я стану помогать. Мне ничего не нужно. А если дочь уйдет со мной, алименты не потребую. На раздел квартиры не подам.
— А если и с ним семья не состоится, ко мне запросишься? — прищурился как в прицел.
— Не тревожься. Если и в этот раз промахнусь, останусь одна навсегда. Обо мне ты никогда и ничего не услышишь. Мать уйдет со мною. У вас с самого начала ничего не сложилось. Как справишься с дочкой сам? Подумай! Мне так не хочется доводить наш развод до суда и огласки, хочу уйти тихо, без пересудов и проклятий.
Но дочь и теща, узнав о решении родителей, приняли сторону отца.
— Нет! Я от папки никуда ни на шаг! С ним останусь!—заявила Оля и встала за спиной Егора. Молчаливые злые слезы катились по лицу дочки, она смотрела на мать чужими, холодными глазами, не пытаясь остановить, уговорить. Она поняла, у взрослых можно многое выпросить, кроме одного: вернуться в семью, в мамки и жить как раньше. Сказка закончилась раньше времени, не дав девчонке вырасти и окрепнуть.
Теща, Мария Тарасовна, пышнотелая женщина, заявила враз осипшим голосом:
— Я остаюсь при внучке. Не подобает мне, старой бабе, жить у твоего хахаля из милости. Коль ссучилась, иди вон с глаз! Покуда мозги не сыщешь, на порог не ступай! — она закрыла лицо фартуком и заторопилась в свою комнату.
Старушка верила, что ее слова пристыдят, остановят дочь. Женщина чутко вслушивалась в каждый звук и слово дочери и зятя, но Тамара вскоре собрала вещи, вызвала такси.
— Возьми денег на всякий случай, чтоб не впасть в зависимость сразу,— предложил Егор жене.
Теща всей спиной вздрогнула от такого. Другой бы голышом вытолкал, насовал бы оплеух и затрещин, матом засыпал бы с головой, а этот еще деньги предлагает. Но дочь не взяла. Так и уехала, не простившись с матерью. Обиделась. А Егор долго стоял у открытого окна, все ждал, что жена вернется. Тамара помахала рукой уже из такси и уехала, не оглянувшись. Егор тогда впервые курил до полуночи. Утром он как всегда ушел на работу, стараясь не вспоминать о жене. От Тамары долго не было никаких вестей. И вдруг письмо... Дрожат от нетерпения руки.
«Оля, малышка моя милая! Не сердись, я ни на день не забываю о тебе. Скучаю. Так хочется увидеться, но нас разделяют большие расстояния. Но дело не только в них. Тяжело вспоминать, как ты отвернулась от меня, решила остаться с отцом. Чем же я тебя так обидела, что пренебрегла мною? Ведь мы дружили, а ты предала. Да, твой отец — хороший человек, но и я ничего плохого не сделала. Никого не обидела и все ж оказалась чужой среди своих. Больно это осознавать. Особенно трудно было смириться с этим поначалу, но время сделало свое, и я успокоилась.
