Мулуд Маммери - Избранное
— Алло, Бирюза… Я — Леопард, вы меня слышите? Прием…
— Алло, Леопард… Я — Бирюза… Вас слышу… Очень хорошо слышу. Прием.
— Эй, Меркадье, вы где?
«Ну вот, — подумал радист, — опять он забыл о шифре».
— Это Лежандр атаковал феллага?
— Не знаю, господин капитан, выстрелы доносятся откуда-то издалека. Во всяком случае, я несколько раз пытался связаться со Стрекозой и не мог.
— Сколько человек у вас в отряде?
— Со мной семеро, господин капитан.
— Прекрасно! Немедленно оставьте пост, Меркадье, и отправляйтесь на подкрепление Стрекозе. Я выступаю в том же направлении с оставшейся частью роты.
Сержант Гамлет открыл дверь.
— Люди готовы, господин капитан.
Марсийак оставил радисту приказ, который следовало передать на все посты: «„Стрекоза“, вероятно, атаковала неприятеля. Всем отрядам удвоить бдительность. Не исключено, что, спасаясь от преследования, мятежники появятся в вашем секторе. В случае необходимости все должны быть готовыми к переброске на пост „Стрекозы“, а пока каждому оставаться на своем посту».
Наступила ночь. Отряды продвигались с трудом, стараясь не терять связи между собой. Колонну замыкали Марсийак и Гамлет. Не прошло и четверти часа, как они выступили, и снова раздался глухой выстрел, такой же, как в первый раз. Теперь ответный огонь не заставил себя ждать.
— Меркадье тоже атакует, — сказал Марсийак. — Шире шаг, надо успеть добить врага либо отрезать ему все пути к отступлению.
Гамлет побежал в голову колонны. Стрельба шла отчаянная. В минуты затишья Марсийак считал одиночные выстрелы:
— Шесть… и семь!
Он ждал продолжения, но снова наступила тишина. Никто не стрелял — ни феллага, ни солдаты Лежандра или Меркадье.
Головному взводу потребовалось немало времени для того, чтобы окружить гребень, на котором находился отряд Лежандра, и подойти к вершине. Где скрывался противник, никто не знал. Первыми, кого они увидели, были солдаты капрала Меркадье. Гамлет издалека увидел его отряд на окруженной дубами поляне. Солдат своей роты он не узнать не мог. Но те не двигались. С бесконечными предосторожностями Гамлет приблизился к ним. Подойдя почти вплотную, он увидел, что все семеро неподвижно лежат на спине. Он подождал, пока подоспеют остальные. Они долго прислушивались, надеясь, что хоть кто-нибудь из лежавших солдат пошевельнется или что враг обнаружит себя. Но ничего этого не случилось, и они вышли на поляну. Оружия у солдат Меркадье не было. Они, казалось, спали. Вот и все. Если не считать маленькой дырочки у каждого из них — у кого в голове, у кого в груди или в животе — это уж, видно, кто как стоял.
Отряд Лежандра размещался повыше, на гребне, и его солдат разбросало пошире. Каждый из них погиб на своем посту и там и остался, как был, только и у них не было оружия. Марсийака охватила такая ярость, что готовый вырваться крик застрял у него в горле. Ледяным тоном он произнес:
— Четырнадцать пуль… Четырнадцать солдат… Экономят боеприпасы, негодяи!
Остаток ночи и часть следующего дня он посвятил прочесыванию своего сектора, обыскал в нем каждый уголок, но тщетно! Феллага растаяли как дым. Марсийак установил связь со всеми отрядами, но ни один из них не сообщил ему ничего существенного.
Когда капитан вернулся, писарь доложил, что полковник просил позвонить ему, как только он вернется.
— Соедини меня с ним, — сказал Марсийак.
Гамлет хотел уйти.
— Можешь остаться, — сказал капитан. — Могу себе представить, что он скажет. Поздновато, господин полковник. Подкрепление мне надо было прислать вчера.
Вид у него был очень усталый.
Гамлет прекрасно расслышал все, что через минуту говорил полковник.
— А ну-ка, доложите, Марсийак, что там у вас за свалка?
— Один из наших патрулей атаковал крупное подразделение противника. Рапорт вам высылаю немедленно. Не исключена возможность, что в подразделении находился офицер очень высокого ранга…
— Высокого ранга, говорите? Еще бы не высокого! Амируш собственной персоной! И он, разумеется, проскользнул у вас между пальцами!
— Подразделение, в котором он находился, было, вне всяких сомнений, очень крупным, а меня смогли предупредить об этом лишь в самую последнюю минуту, господин полковник…
— Это я уже слышал от других. Амируш пользуется явным, слышите, явным пособничеством со стороны гражданского населения… в том числе и у вас в деревне, несмотря на все эти ваши группы самозащиты… Или до вас еще не дошло, что он наперед знал ваши силы, вашу манеру действовать, дислокацию вашего подразделения?.. Доложите о потерях!
— Четырнадцать убитых, господин полковник… Урон, нанесенный врагу, судя по всему, значительно серьезнее… Высылаю вам рапорт…
— Четырнадцать!
Гамлет услыхал, как полковник даже присвистнул в трубку.
— Да вы что, взбесились все, что ли, с тех пор как узнали, что Амируш здесь? Спите и видите, как бы его заарканить!
Он уже рычал.
— Черт вас подери, что вы там делали в училище? Или вы отродясь не слыхали, что ночная операция не импровизируется… просто так… с бухты-барахты, что она тщательно готовится… Где уж вам сообразить, что вы имеете дело с ударными силами Амируша, с кровожадным зверьем… к тому же они стреляют, как снайперы… и шкуру свою не дешево продают…
Марсийак попробовал было объяснить, что, мол, если бы он располагал более значительными силами, ему удалось бы отрезать Амирушу все пути к отступлению.
— Вы смешиваете войну со стрельбищем на деревенском празднике, Марсийак!.. Пришлите ваш рапорт.
Капитан положил трубку. Он был бледен и не скрывал охватившего его бешенства.
— Какого дьявола!.. Какого дьявола мы тут торчим? Не нравится им? Так пусть разгоняют, выгоняют отсюда к черту!.. Стрельбище! До чего же они мне осточертели, эти музейные начальнички, которые только и умеют командовать, сидя за письменным столом.
Марсийак отослал писаря, потом повернулся к сержанту:
— Гамлет, проследите за эвакуацией трупов, и чтобы ни один гражданский ничего об этом не знал… включая Белаида и тем более Тайеба…
Вернувшись вечером к себе в комнату, Марсийак никак не мог заснуть. В своем рапорте он попытался смягчить последствия двух стычек минувшей ночи, но про себя-то знал: никто, кроме него, в этом не виноват. То, что он упустил Амируша, было для него непереносимым поражением. Ему все еще слышался насмешливый голос полковника: «Вы смешиваете войну со стрельбищем на деревенском празднике». Он прекрасно знал, что, если бы ему удалось добиться успеха, тот же голос с энтузиазмом возносил бы его до небес. Но больше всего поразила его одна фраза полковника: «Амируш пользуется явным пособничеством со стороны гражданского населения, в том числе и у вас в Тале». А сержант Гамлет, которому была поручена разведка и психологическая служба, утверждал, что жители Талы вот-вот готовы переметнуться на сторону сил порядка и что, если бы не ужас, который внушали им зверские методы феллага, это уже давно произошло бы. Капитан Марсийак спустился в свой кабинет, чтобы просмотреть досье, заведенные на каждого жителя деревни Делеклюзом и пополненные Гамлетом.
В комнате, прилегавшей к его кабинету, командиры взводов остались выпить. Среди них был и Белаид. Судя по голосу, он был уже «хорош». Остальные тоже были сильно возбуждены. Конечно, они обсуждали события минувшей ночи. Речь шла о том, правильно ли было делить район на небольшие участки, как это сделал капитан, и не лучше ли было бы сосредоточить разрозненные части, увеличив тем самым огневую мощь, хотя и рискуя в этом случае дать противнику пройти в образовавшиеся широкие коридоры. Мнения разделились. В конце концов старшина заявил:
— Все думают, что феллага где-то там, в полях, а они отсиживаются в тепле и, может быть, даже здесь, в Тале.
Все шумно запротестовали.
— Во всяком случае, — сказал Белаид, — капитан знает, что делает. Это офицер что надо!
— Капитан, бесспорно, хороший офицер, — сказал Гамлет, — хотя о характере его действий можно спорить.
— Точнее! Непонятно, сержант, — сказал старшина.
— Хотите знать, что такое Марсийак? Да это, черт возьми, классический тип старого офицера, ну, из этих, со шпорами, он думает, что в атаку ходят в белых перчатках. Он говорит «училище», не уточняя какое, но это Училище с большой буквы, и для него это то же, что для евреев Сион. Каждое утро он чисто выбрит, каждое воскресенье после мессы ездит верхом и приходит в полное бешенство от того, что противники его не настоящие солдаты, с галунами, шпорами, традициями и заученным уставом!
Старшина хотел было запротестовать.
— А что, не так? — сказал Гамлет. — И доказательство — то, что сейчас произошло: феллага поступили нечестно. Им полагалось дождаться нас, пострелять, пошуметь… отважно, разумеется… Потом перевес наших сил вынудил бы их, конечно, сдаться, и, принимая их главного, капитан сказал бы: «Честь и слава мужеству побежденного героя!» А вместо этого они совершили налет и тут же смылись… как бандиты с большой дороги.
