Пэт Конрой - Обрученные с Югом
Наступил конец октября, а наша футбольная команда все еще оставалась непобежденной. Однако тренер Джефферсон сумел нам объяснить, что своими победами мы обязаны скорее удаче, чем мастерству. Он поклялся, что приведет нас в действительно хорошую форму, и мы тренировались как проклятые. После одной из таких тренировок мне показалось, будто я умираю.
У фортуны свои причуды, и ее улыбки чередуются с ухмылками. Это я понял однажды вечером, вернувшись домой после изматывающей тренировки. Когда я вошел, отец сказал:
— Обед в холодильнике, сынок. И еще, тебе звонила эта очаровательная Молли Хьюджер.
— Молли? Что ей надо?
— Не знаю. Со мной она не захотела поделиться.
Я забрал телефон к себе в спальню и чуть не потерял сознание от страха. Я сообразил, что ни разу в жизни не звонил девушке. Состояние было такое, словно воля покинула меня, а сам я превратился в тряпичную куклу. Руки тряслись, ватные пальцы не слушались. Причина этой паники была мне ясна: я никогда не звонил девушке, потому что у меня никогда не было девушки. Дикий, нелепый факт биографии, если учесть, что мне уже исполнилось восемнадцать.
В течение первого месяца учебы у нас с Молли установились непринужденно-дружеские отношения, на трех уроках мы даже сидели рядом. Поэтому я собрал остатки мужества и набрал номер ее телефона. После первого же гудка ответила мать Молли. Я представился, и ее голос сразу стал холодным и сухим.
— Молли нет дома, Лео. Спокойной ночи, — сказала миссис Хьюджер и повесила трубку.
Не успел я подняться со стула, как раздался телефонный звонок.
— Квартира Кингов. Лео у телефона, — ответил я, как учили родители.
— Ты всегда отвечаешь так? — рассмеялась на том конце провода Молли.
— Нет. Иногда говорю: «Лео Кинг слушает, поцелуйте меня в задницу». Разумеется, я всегда отвечаю так. Ты ведь уже знакома с моей матерью. У нас дома нужно соблюдать тысячу и одно правило.
Последовала перепалка между Молли и ее матерью. Молли прикрыла трубку рукой, поэтому слов разобрать я не мог, но голоса были очень возбужденные. Наконец Молли произнесла:
— Мама, мне кажется, я имею хоть какое-то право на личную жизнь. Большое тебе спасибо за заботу. Лео, ты еще здесь?
— Здесь. У тебя неприятности?
— Еще какие. Мы с Чэдом поссорились, он порвал со мной. Сегодня. Точнее, несколько минут назад.
— Вот идиот. Он что, сошел с ума?
— Почему ты так решил?
— Потому что он порвал с тобой. Лучше порвать со всем светом, чем с тобой.
— Я надеялась, ты скажешь что-нибудь в этом роде. Поэтому и позвонила. Но не только поэтому.
— А еще почему?
— Хотела спросить: не пригласишь ли ты меня на танцы в пятницу, после игры?
Я покраснел так жарко и ярко, что, по идее, мое лицо должно было до конца жизни сохранять красноватый оттенок. Я подыскивал слова в ответ, но язык прилип к нёбу. Я онемел и только молил Бога о том, чтобы внезапная буря оборвала все телефонные провода в городе. Сгорая от бессловесного стыда, я надеялся: Молли сама придет мне на помощь.
— Лео? Алло! Ты меня слышишь?
— Слышу, — ответил я, радуясь, что голос вернулся ко мне.
— И каков твой ответ? Ты приглашаешь меня на танцы или нет?
— Молли, ты девушка Чэда. Я знаю, как он к тебе относится. Я знаю, как он гордится тобой.
— И поэтому он пригласил на танцы Беттину Траск? Поэтому позвал эту сисястую шлюху потискаться и пообжиматься?
— Беттину Траск? — Потрясенный новостью, я аж поперхнулся. — Чэду что, жизнь надоела? Беттина Траск — девушка Уорми Ледбеттера. Все, Чэд — покойник.
— Надеюсь, Уорми собьет с него спесь.
— Он выбьет из него душу! Можно заказывать гроб. Я точно знаю, какой конец будет у этой истории.
— Я больше не хочу говорить про Чэда. Ты приглашаешь меня на танцы или нет?
— Молли, я никогда не ходил на свидания. Я понятия не имею, как нужно себя вести на свидании. Что делать, что говорить, — ответил я, с трудом выдавливая каждое слово.
— Вот я и научу тебя всей этой чепухе.
— И потом, я ведь должен буду с тобой танцевать?
— Вообще-то на танцах так принято.
— Молли Хьюджер, не хотела бы ты пойти со мной потанцевать в пятницу вечером, после матча?
— С большим удовольствием, Лео. Какое неожиданное приглашение! Слов не нахожу, как ты меня обрадовал.
— Можно задать тебе личный вопрос?
— Задавай.
— А ты встречалась когда-нибудь с кем-нибудь, кроме Чэда?
— Никогда, — расплакалась она и повесила трубку.
В мечтательном настроении, к которому примешивались ужас и восторг, я вышел на кухню и стал разогревать ужин, приготовленный для меня отцом. Когда я сел за стол, ко мне подсел отец, как он делал каждый вечер, чтобы обсудить новости.
— Угодил тебе сегодня шеф-повар, сынок?
— Он заслуживает премии. Бифштекс просто восхитителен. Спаржа — пальчики оближешь. Пюре — лучше не бывает.
— Гармония — ключ к успеху. Чего мисс Молли хочет от нашего мальчика?
— Ты не поверишь, отец. Она хочет, чтобы я пошел с ней на танцы после матча. Странно, правда?
— «Странно» не самое подходящее слово в данном случае. Я бы сказал — сказочно, волшебно, потрясающе! Очень неплохо, если одна из самых красивых и милых девушек в мире хочет с тобой потанцевать.
— Молли чересчур хороша для такого парня, как я. Чэд порвал с ней сегодня, она страдает. Чэд пригласил на танцы Беттину Траск.
— Ого! Ясно, что у него на уме. Беттина имеет определенную репутацию.
— Я немного лучше узнал ее в этом году. Она из бедной семьи, отец неизвестно где. Говорят, что в тюрьме. Но Беттина очень способная, налегает на учебу и, по-моему, хочет многого добиться в жизни.
— Уорми Ледбеттер вряд ли поможет ей многого добиться, — заметил отец.
— Но если она будет встречаться с Чэд ом Ратлиджем, это серьезно поднимет ее положение в обществе, — ответил я.
— Я думаю, напыщенная мамочка Чэда сойдет с ума, когда узнает эту новость! — всплеснув руками, рассмеялся отец.
— Да и матери Молли эта новость тоже не по вкусу, насколько я могу судить, — признался я. — Она даже не притворялась любезной со мной.
— К югу от Брод-стрит, сынок, только происхождение и кровь имеют значение. Это своеобразный банк крови. Ах да, счет в банке тоже имеет значение, и еще какое!
— Ничего удивительного, что мать Молли злится. Мы не можем похвастаться ни кровью, ни деньгами. К тому же еще католики. О чем тут говорить. Пролетаем мимо аристократии, мимо клубов, мимо высшего общества. Позорное падение Молли Хьюджер — от Чэда Ратлиджа до Лео Кинга.
— Держу пари, это первый самостоятельный шаг, который Молли совершила в жизни, — ответил отец. — Это в своем роде ее декларация независимости.
— Как мне быть, если Молли захочет потанцевать?
— Значит, ты потанцуешь с ней, только и всего. Танцевать с хорошенькой девушкой — огромное удовольствие, поверь мне.
— Да не умею я танцевать, не умею! Шеба немного поучила меня у нас на вечеринке этим летом, вот и все мои уроки.
— Черт побери! — Отец хлопнул себя ладонью по лбу. — Когда-то мы часто танцевали, я держал тебя, а мама — Стива. После смерти Стива мы перестали танцевать. В этом вся беда. Жизнь словно замерла у нас в доме. Музыка ушла. Мы совершенно выпустили тебя из виду. Мы чуть не потеряли тебя. Господи, ты же ни разу не ходил на свидание! О чем мы думали, черт возьми?
— Всем нам было нелегко после смерти Стива, — ответил я.
— Завтра, сынок, когда ты придешь домой после тренировки, пожалуйста, надень туфли для танцев. Мы должны преодолеть это препятствие.
Мой отец, как всегда, сдержал слово. Когда на следующий день я хотел отвезти Найлза в приют, он удивил меня, сообщив:
— Твой отец пригласил Старлу, Бетти и меня на ужин. Упомянул что-то про урок танцев.
— Господи, отец слов на ветер не бросает! — воскликнул я.
— Тебе повезло с ним. Мне бы такого отца.
— А ты совсем не знаешь своего отца, Найлз?
— Не будем об этом.
— Не будем, — согласился я.
Подъезжая к дому, я услышал из окон громкую музыку. Машины матери не было на месте. Отец на заднем дворе жарил чизбургеры и кукурузу на булочках, а Бетти раскладывала по тарелкам капустный и картофельный салаты из огромных мисок. Шеба с Тревором выбрасывали какой-то мусор в алюминиевое ведро. Мы с Найлзом вошли во двор.
— Скорее, скорее! — встретила нас Шеба. — Мы уже заждались. Будем учить вас, мальчики, выделывать кое-какие финты ногами. Вечеринка начинается. Прошу в дом.
Тревор потащил в дом Старлу и Бетти. Отец закрыл гриль, снял фартук и поварской колпак и приготовился сменить роль повара на роль распорядителя танцев. Он не мог сдержать улыбку радости.
— А где мать? — спросил я.
— Она не захотела принимать в этом участие, — ответил отец. — Рассердилась, что я устроил вечеринку посреди учебного года. Расшумелась и уехала в библиотеку.
