KnigaRead.com/

Элис Сиболд - Счастливая

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Элис Сиболд - Счастливая". Жанр: Современная проза издательство Эксмо, Домино, год 2006.
Перейти на страницу:

Годом раньше «Нью-Йорк таймс мэгезин» опубликовал мой материал — рассказ от первого лица о том, как меня изнасиловали. В нем я убеждала читателей говорить об изнасилованиях в открытую и выслушивать потерпевших, если тем необходимо выговориться. Мне прислали уйму писем. Я взяла в компанию бойфренда-грека, своего бывшего студента, и мы отметили это дело четырьмя дозами дешевой наркоты. Через пару дней позвонила Опра,[17] которая тоже прочла мою статью. Она пригласила меня на свое ток-шоу. Я олицетворяла жертву, которая не сдалась. В студии была и другая участница, которая, насколько можно судить, повела себя иначе. Как было и с Лайлой, на лице Мишель не осталось видимых шрамов. Но я сомневаюсь, что Мишель каждый вечер спешила домой нюхать героин.


Мне так и не удалось получить магистерский диплом в Хьюстоне. Да, я не любила этот город, но, если честно, я для него и не годилась. Я спала со спортсменом-десятиборцем, с женщиной, покупала дурь у какого-то парня на задворках «7-11»[18] и напивалась с очередным неудачником, который тоже вылетел из университета, — верзилой из Вайоминга; временами, когда спортсмен меня обнимал или когда парень из Вайоминга усаживался поудобнее и пристально меня разглядывал, я начинала что-то истерически выкрикивать, причем сама не понимала, что именно. Я считала, что во всем виноват Хьюстон. Мне казалось, все дело в том, что приходится жить в жарком климате, где слишком много насекомых, а женщины ходят в рюшках и оборочках.

Я переехала в Нью-Йорк и сняла жилье в дешевом квартале на углу Десятой улицы и Сентрал-авеню, где селились представители национальных меньшинств. Моя соседка и квартирная хозяйка, пуэрториканка Зульма, вырастила здесь всех своих детей и теперь сдавала освободившиеся комнаты. Она частенько прикладывалась к бутылке.

Поработав на Манхэттене администратором зала в кафе под названием «Ля Фондю», я неожиданно получила (познакомившись с пьяным в баре «У Тутанхамона») преподавательскую работу в Хантер-колледже. Меня взяли на должность ассистента. Требуемых научных степеней и опыта работы (не считая годичной педагогической практики в Хьюстоне) у меня не было, однако приемная комиссия отдела кадров уже отчаялась хоть кого-нибудь найти, а в моем резюме значились громкие имена: Тесс Гэллагер, Раймонд Карвер. Во время собеседования у меня ушло минут пятнадцать, чтобы вспомнить значение термина «тезисный» в словосочетании «тезисное предложение», хотя это основа основ любого курса творческого письма. Когда председатель комиссии позвонил мне домой и Зульма позвала меня к телефону, моему изумлению не было границ: впервые в жизни от пьянства была такая польза!

Мои тамошние студенты поддерживали во мне жизнь. Я растворялась в них. Это были иммигранты, представители национальных меньшинств, уличные ребята, путаны, ставшие на путь исправления, рабочие, бывшие алкоголики и наркоманы, родители-одиночки. Днем я выслушивала их признания, а вечером обдумывала, как помочь им найти себя. Я ладила с ними так, как не ладила никогда и ни с кем, даже до изнасилования. Моя собственная история бледнела по сравнению с тем, что выпало на их долю. Один из них шел по трупам своих соотечественников, чтобы убежать из Камбоджи. У другого прямо на глазах поставили к стенке и расстреляли родного брата. Третья в одиночку растила ребенка-инвалида на чаевые официантки. Встречались и рассказы об изнасилованиях. Одну девушку специально для этой цели удочерил священник. Другую изнасиловали в квартире сокурсника, а полиция ей не поверила. Третья, воинствующая лесбиянка, сплошь в татуировках, разрыдалась у меня в кабинете, когда стала рассказывать, как ее насиловали негодяи из уличной шайки.

Студенты, хочу верить, делились со мной потому, что я никогда ничего не выпытывала и полностью им доверяла. Кроме того, в их глазах у меня была безупречная репутация. Вне сомнения, на меня работал стереотип. Белая молодая женщина, представительница среднего класса. Преподавательница колледжа. Что могло с такой приключиться? А мне настолько хотелось забыться, что однобокий характер наших отношений меня не смущал. Я выслушивала их, как бармен выслушивает посетителей, и, как бармен, была отгорожена стойкой. Для них я была только слушательницей, но меня исцеляли трагические истории моих студентов. Во мне нарастал какой-то внутренний протест. Приготовившись говорить в открытую, я и написала статью для «Нью-Йорк таймс». Кое-кто из студентов ее прочел. Они были потрясены. Затем вышла программа Опры. Многие увидели на экране меня, свою преподавательницу английского, которая рассказывала о том, как была изнасилована. В последующие несколько недель я встречала на улице бывших студентов. «Надо же, кто бы мог подумать, что вы… — бормотали они, — ну, то есть… сами понимаете… потому что…» Конечно. Потому что белая. Потому что выросла в благополучном городке. Потому что подписала рассказ своим именем, а иначе он бы остался выдумкой, а не фактом.


Героин я любила. У спиртного имелись недостатки — слишком уж много требовалось в себя влить, чтобы погрузиться в забвение; к тому же мне были противны и вкусовые ощущения, и воспоминания, связанные с алкоголем: моя мать пила. А вот кокаин валил меня с ног. Однажды в клубе под названием «Пирамида» я рухнула на пол в паралитических судорогах. Растаманы и белые девицы танцевали вокруг моего скрюченного тела. Я повторила эксперимент с кокаином еще несколько раз, просто чтобы удостовериться. «Экстази», грибы, кислотные «путешествия»? Говорят, они обостряют чувства? Моей целью было избавиться от чувств раз и навсегда.

Меня заносило в самые неожиданные места. То на пустыри, то в глухие переулки, да что там — даже в Афины. Как-то вечером, очухавшись от кайфа, я обнаружила, что сижу в крошечной греческой таверне. На столе стояло блюдо мелкой серебристой рыбы. Двое парней подбирали хлебом масло с моей тарелки. Мы поехали в какой-то дом на холме. Краем уха я услышала имя моего студента-грека, но его самого там не было. Мы курили гашиш и время от времени выходили проветриться. Один парень куда-то исчез, другой захотел со мной переспать. Еще бы: ведь меня, ни много ни мало, показывали по американскому телевидению.

Все в том же доме, где в задней комнате ширялись вновь прибывшие гости, я закуталась в чью-то куртку, потому что замерзла. В кармане оказалась использованная игла. Она впилась мне в бок. На секунду меня охватил ужас, сразу вспомнился СПИД, но тут я сделала то, в чем уже стала крупным специалистом: просчитала свои шансы. Это же Греция. Какой тут может быть риск?

Ровно через месяц настало время возвращаться домой. Я написала для «Нью-Йорк таймс» путевые заметки, которые напечатали только весной, специально для отпускников. Пока материал не вышел, я успела еще раз слетать в Европу с другим бывшим студентом, Джоном. Они с приятелем доставали по блату, через какого-то родственника, дешевые билеты в Амстердам. Накурившись до одурения, мы поехали ночным поездом в Берлин. Как раз в то время рушилась Берлинская стена. Уже за полночь мы добрались до бетонной громады, разделявшей Восток и Запад. Джон и Киппи споро взялись за дело. Попросили лом у компании охрипших, ликующих немцев и работали по очереди. Я держалась особняком. Здесь была чужая страна, да к тому же я оказалась единственной женщиной среди множества мужчин. Ко мне подвалил какой-то немец, предложил сигарету, бутылку, что-то проговорил и ухватил меня за ягодицу. Сверху, со стены, равнодушно взирал пограничник из Восточной Германии.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*