Таня Валько - Арабская жена
— Но я боюсь! И денег у меня нет, — прибегаю я к последнему аргументу.
Пачка банкнот, которую мы держали в ящике в спальне на так называемые домашние расходы, почти полностью растаяла. Понятия не имею, что я буду делать, когда сбережения закончатся совсем. Не идти же мне к его матери и просить у нее на карманные расходы! Как он мог вот так оставить меня одну в чужом городе, в незнакомом окружении, без средств к существованию!
Девчонки погрустнели, смотрят на меня с пониманием и сочувствием.
— Пойдем-ка прогуляемся. — На мое плечо ложится крепкая рука Баси. — Когда он наконец вернется? — помолчав немного, спрашивает она без обиняков. — Оставил тебя в доме своей матери без гроша за душой? Это ужасное свинство с его стороны!
— Немного денег у меня было, но они уже заканчиваются. Что ж мне, идти к его родственникам и спрашивать у них, как там мой муж и когда он вернется?
— Нет. Притворись, будто тебя это не касается. Этим ты больнее всего заденешь его.
— Кажется, он хочет показать мне, что без него я никто, без него я пропаду.
— Вот поэтому ты должна ему доказать, что распрекрасно справляешься и сама. Он должен понять: ты с ним потому, что хочешь этого, а не потому, что у тебя выхода нет. — Баська останавливается и всерьез задумывается. — Нужно поискать для тебя работу.
— Ха, легко сказать! У меня ведь только аттестат зрелости.
— Такие тоже нужны, — заявила она, развеяв мои опасения. — Ничего не бойся, что-нибудь придумаем.
— Правда? Но ведь я ничего не умею делать.
— Расслабься! Ты к себе слишком строга. — Она смотрит мне прямо в глаза. — Убирать умеешь?
— Ну, это уж непременно.
— С детьми поиграть сможешь?
— А то как же! — восклицаю со смехом, догадываясь, что у Баси уже созрел план относительно меня.
— Вероятно, я скоро получу халтурку в посольстве. Знаю, что им нужен еще один человек. Я еще никому этого места не предлагала, поскольку, вообще-то, все они, — она кивает в сторону наших товарок-соотечественниц, — ужасно ленивые и расхлябанные. Кончилось бы это тем, что мне самой пришлось бы пахать за них, да еще и деньгами с ними делиться. Но ты в патовой ситуации, ты в таком отчаянии, что непременно будешь стараться. Я права?
— Да, я буду очень стараться, изо всех сил буду стараться, из кожи вон вылезу! — кричу я, словно шальная, и подпрыгиваю на месте. — Басенька, милая, ты жизнь мне спасаешь! — В восторге я обнимаю ее за шею.
— Оставь, оставь! — отмахивается Барбара, но видно, что она довольна. — Завтра приедешь ко мне, напишем заявление, а сегодня, когда будешь дома, черкни какое-нибудь коротенькое резюме.
— Да, да! — Я не могу поверить своему счастью. — А что за работа? — спрашиваю из чистого любопытства, потому что, в принципе, для меня это не имеет значения.
— Уборка. — Бася поднимает одну бровь.
— Ладно, пускай!
— Я в тебе не ошиблась. Все-таки разбираюсь я в людях. — Бася понемногу сворачивает в сторону нашей компании. — Только рот на замок! — предостерегает она. — Они все чудовищно завистливы.
— Понятно, я ни гу-гу… — Я выставляю вперед два выпрямленных пальца, будто в знак клятвы.
— Даже мой старина об этом не знает, — шепчет Бася, наклонившись к моему уху. — Я ему сообщу… — она делает паузу и глубоко задумывается, комично морща при этом брови, — в нужный момент. Скажу ему, когда принесу в дом первые деньги.
Я восхищенно смотрю на нее. Она стала моим гуру, моей путеводной звездой, моим спасением.
— А затем подыщем для тебя что-нибудь и на постоянной основе. Я слышала, в нашей польской школе имеется вакансия руководительницы подготовительной группы. Как только директор, мой закадычный приятель, вернется из отпуска, я тут же поймаю его и все выясню. Ладно? — довольным голосом произносит она, подсаживаясь ко всему остальному обществу.
— Что там у вас за тайны? — нападают на нас девчонки. — Это некрасиво, некрасиво! — выкрикивают наперебой. — Или мы — одна компания, или…
— Так кто одолжит Доротке деньги на курсы вождения? — громко вопрошает Бася, меняя тему.
— Я! Я! Я!.. — Словно по команде, все открывают сумочки и принимаются бросать крупные купюры на засыпанное песком покрывало.
— Это уже слишком! Перестаньте! — противлюсь я. — Девчонки, мне надо записать, кто сколько дал, иначе не запомню!
— Глупышка, это все тебе! Должна же ты что-то есть, — говорит Бася и добавляет, не задумываясь, пачку денег.
— На что собираем? Кому помогаем? — Только что прибывший Хассан стоит над нами и открывает бумажник.
— Новенькой! Доротке.
— Хороший поступок. — Он всучивает деньги мне в руку. — Надеюсь, Аллах это видит.
Все заливаются смехом, а я, все еще не придя в себя от изумления, собираю купюры.
Родственники Ахмеда, как и он сам, отошли для меня на второй план. Я по-прежнему живу в их доме, но своего общества никому не навязываю. Видимся мы редко, а если уж встречаемся, то ограничиваемся обычными вежливыми фразами. Мне до сих пор никто не сообщил, где мой муж, когда он вернется и собирается ли вообще это делать. Я ни о чем не спрашиваю, и мы продолжаем сосуществовать, притворяясь, будто все в порядке.
Порой я ощущаю на себе чей-то взгляд. Я знаю, что они наблюдают за каждым моим шагом, но понятия не имею, нравятся ли им мои приятельницы и мой новый образ жизни, побуждающий меня целыми днями быть вне дома. Собственно, я-то подозреваю, что не по душе им все это, но меня их мнение не волнует в той степени, как это было раньше. Совсем недавно я чувствовала себя невообразимо одинокой, зато теперь от подруг отбоя нет. Никогда еще не знала я таких людей, как мои новые подруги: взяв от арабской культуры все лучшее — дружелюбность, искренность, сумасшедшее, вплоть до перехлестов, гостеприимство, щедрость и великодушие, — они проявляют эти черты с типично славянской широтой и непосредственностью. Бесподобное сочетание!
— Дорота, у нас все еще нет ксерокопии твоего загранпаспорта, — беспокоится Хассан, который улаживает для меня все формальности, связанные с курсами вождения. — Начать-то ты можешь уже завтра, поскольку руководитель курсов — мой кузен, но бумаги нужно постараться донести побыстрее.
— Да-да, конечно.
Легко сказать, а сделать не так уж просто. Куда Ахмед подевал наши документы?! Мне вспоминаются слова Боженки — и мурашки бегут по спине. Я уже перерыла все ящики, большой шкаф-купе, все чемоданы и саквояжи. Катастрофа! Я в тюрьме, пусть тюрьма эта и без решеток. Тут разве что Бася сумела бы что-нибудь придумать. Что ж, придется рассказать ей кое-что из моей личной жизни. Беру такси (я наконец-то перестала бояться здесь всего на свете, включая собственную тень) и отправляюсь к подруге за советом.
