Владимир Топорков - Наследство
– А как же вы в кювет заехали?
– Таксист, гад, подстроил. Наверное, думал, раз в кювете окажется, значит, спасётся.
– А пистолет у кого – у Стиляги, да?
– У него… Так что вы осторожнее…
– Пожалел волк кобылу, – усмехнулся Купавых.
Дубиков лихорадочно думал о том, как теперь задержать остальных и где искать таксиста – наверняка труп (в машине его не было).
– А водителя вы где бросили?
– По дороге.
– Живой?
– Ты что, дядя? – ухмыльнулся Венька. – Да разве Стиляга живого отпустит?
…Да, задалась ночка. И по сей день вспоминает эту историю Дубиков. С помощью приехавших в полночь сотрудников они перекрыли дороги, послали патрульную машину по трассе. Труп шофёра нашли километрах в пяти от того места, где «Волга» скатилась в кювет. Он лежал на обочине с двумя пулевыми отверстиями в груди, весь залитый кровью.
Власенко вышел на дорогу к утру, видимо, изрядно наблукавшись по лесу. Он вздрогнул, когда его окликнули милиционеры из засады, кинул нож в кусты и вдруг заплакал, трясясь всем телом, беззвучно, и в горле его время от времени что-то всхлипывало, как при простуде.
Труднее оказалось со Стилягой, но к обеду и он не выдержал, подобрался к шоссе, попытался остановить машину. Предупреждённый шофёр не остановился, но место запомнил точно, и когда оперативная группа, в которую входил и Дубиков, обложила Стилягу, как обкладывают охотники медведя, понял Колька, что сопротивление бесполезно, и выстрел в туманном приглушающем звуки лесу прозвучал негромко и одиноко.
Ребята из оперативной группы осторожно приблизились к месту, где залёг Колька. Он лежал на спине, широко раскинув ноги в серых от грязи ботинках, и из виска его на жёлтую кленовую листву капала парящая кровь, а на небритом, заросшем рыжей щетиной лице застыла гадливая улыбка. Словно перед смертью хотел сказать Стиляга: «Ну, что, гады, взяли?»
Почему сейчас вспомнилась Дубикову вся эта детективная история от начала до конца? Может, всё-таки испугался тогда за свою жизнь Николай Сергеевич? Стало жалко жену Валю, сына-обормота Алёшку? Да нет, не вспоминал он о них в ту ночь, не до того было. А вот сейчас, по дороге в Ефимов, эта история вдруг ожила, как кадры кино закрутились перед глазами. И даже вздрогнул Дубиков: как знать, чем могло бы всё кончиться. Уже несколько ребят из их отдела лежат на кладбище под пирамидками со звёздочкой…
С этим грустным настроением и добрался Дубиков на мелькрупкомбинат. Директора Ерохина на месте не оказалось, да, откровенно говоря, и не любил Николай Сергеевич начинать с начальства. Он постучал в дверь с табличкой «Главный бухгалтер», и оттуда послышалось: «Войдите».
Дубиков распахнул дверь, и его обдало тонким ароматом духов. Хозяйка кабинета глядела приветливо, морщинки, тонкой чёрточкой пролегавшие по лбу, разгладились, исчезли, в глазах угадывался неподдельный интерес. Следователь опустился на стул рядом с широким полированным столом, на котором горкой громоздились папки с бумагами, счёты с замызганными костяшками, чёрный телефон, и представился.
Мимо Дубикова не прошло, как потемнели глаза женщины, дрогнули ресницы, но эта растерянность жила всего секунды. Почти тотчас же глаза обрели прежний свой цвет, заголубели спокойно, и лицо похорошело, помолодело. Бухгалтер тоже представилась, спокойно начала слушать Дубикова. Потом у следователя родится сравнение, что поведение Зинаиды Васильевны смело можно сравнить с артистическим искусством. Она талантливо и небезуспешно разыгрывала из себя честного, безгрешного человека.
Но всё это Дубиков поймёт позже, через несколько дней, когда до конца разберётся в общем-то не сложных, чересчур откровенных и даже наглых махинациях Зинаиды Васильевны и Кузьмина, а пока он попытался выяснить, какое отношение имеет завхоз к мелькрупкомбинату. Однако Зинаида Васильевна сделала непроницаемое лицо, сказала, что нужно время, чтобы изучить бумаги, так, на память, она назвать никого не может, потому что заказчиков у мелькрупкомбината очень много.
Попросив Дубикова зайти через два часа, главбух улыбнулась обворожительной улыбкой, и Николай Сергеевич ушёл из кабинета, будто насквозь пропитанный её вежливостью и благодушием. Что ж, может быть, и хорошо, что здесь такая медленная, размеренная жизнь, наскоком дела не решаются – и Дубиков отправился искать столовую. Она оказалась невдалеке, на соседней улочке, маленькая, но уютная, а горячие, дымящиеся щи вызвали такой аппетит, будто Дубиков не ел несколько дней.
Пообедав, он отправился бродить по городу, по спокойным, укрытым грязным снегом улицам и через два часа вернулся в контору.
Зинаида Васильевна встретила следователя ещё приветливее, сразу начала шелестеть бумагами. По её словам выходило, что последний раз колхоз «Восход» сдавал на переработку гречиху полтора месяца назад, и теперь комбинат с ним полностью рассчитался, никакой задолженности не осталось.
Дубиков попросил снять копии с квитанций на сданное зерно и выданную крупу, и Зинаида Васильевна вызвала в кабинет высокую красивую девушку с блестящими серёжками, долго разъясняла, что надо сделать, и потом, уже отпустив сотрудницу, обратилась к Николаю Сергеевичу:
– Может быть, это меня и не касается, – сказала она, – извините великодушно, если не в свои дела лезу, да только скажите: зачем вам эта гречиха потребовалась?
Дубикову не хотелось пока раскрывать все карты, и он пробормотал:
– Да так, дело по одному колхозу расследуем…
– Уж не на Кузьмина ли? – как-то испуганно спросила Зинаида Васильевна, но вторую часть фразы сказала уже тихо, спокойно: – Он почему-то у нас давно не появлялся…
– А что, вы Кузьмина хорошо знаете?
– Да уж хорошо или нехорошо, но встречаться приходилось. Он к нам часто гречиху привозит.
– А куда Кузьмин после переработки крупу сдаёт?
– О-о, – наигранно засмеялась Зинаида Васильевна, – вы меня о чём-нибудь попроще спросите. Я в его дела не вникаю…
В кабинет вошла девушка с блестящими серёжками, положила перед Зинаидой Васильевной несколько бумажек.
– Нет-нет, – раздражённо сказала главбух, – совсем не то написали.
– Да я по книгам регистрационным искала, коэффициенты вроде правильные брала.
– «Правильные, правильные», – взъярилась Зинаида Васильевна, но моментально, точно одёрнув себя, сказала вкрадчиво: – Поручишь какое дело – как следует сделать не могут. Работнички называется…
Девушка, побледнев, вышла, и Дубиков понял: в своей конторе Зинаида Васильевна – гроза и ветер. Она долго вертела в руках бумажки, принесённые стройной красавицей, потом поднялась, пристально поглядела на Дубикова:
– Вы посидите несколько минут… Придётся самой всё уточнить. – И скрылась за дверью.
Дубикову пришлось ждать минут пятнадцать. Уже появилось какое-то смутное ощущение тревоги, когда наконец на порог ступила Зинаида Васильевна. На лице её опять царило благодушие, и она с улыбкой протянула бумажки следователю.
– Вы извините, пожалуйста. Всё перепутают девицы мои, а потом за них переделывай. И всегда так: вроде людей в конторе много, а поручить некому…
– А что эта девушка не так сделала? – спросил Дубиков.
– Говорю вам, перепутала… По коэффициентам считала, а всё на УСИИ поставила! – Зинаида Васильевна, прищурившись, наблюдала за Дубиковым.
Пора было уходить, но что-то сдерживало. И вдруг Николай Сергеевич перехватил недобрый взгляд Зинаиды Васильевны, будто она говорила: ну, что вам ещё нужно, отстанете вы наконец?..
Он вышел из кабинета и в коридоре столкнулся с той самой красивой девушкой и удивился: почему-то именно с ней ему хотелось сейчас встретиться, – и сказал тихо, извиняющимся тоном:
– Простите, кажется, из-за меня вам досталось…
Девушка остановилась, губы её дёрнулись в натянутой улыбке:
– Ничего, бывает. На работе всё бывает…
– Но из-за меня у вас неприятности, – пробормотал Дубиков.
Она махнула рукой:
– У начальства всегда тот прав, у кого больше прав.
– Простите, а в чём именно вы ошиблись? Нет, нет, – торопливо добавил Дубиков. – Меня ваши производственные секреты не интересуют, просто жалко вас стало.
– А меня не надо жалеть, – тряхнула волосами девушка, – сама за себя постоять смогу. Только обидно: ведь расчёт я сделала правильно, по действующим нормам.
– Какой расчёт?
– Обычный, выход крупы. По всем существующим коэффициентам. Только нашей Зинаиде Васильевне разве угодишь. У неё то Савва, то Варвара…
Девушка вздохнула и, постукивая каблучками, пошла по гулкому коридору, а Дубиков стоял и думал, что, похоже, здесь, на мелькрупкомбинате, он больше ничего не добьётся, надо дальше исследовать пути-дороги Кузьмина.
Первая удача, кажется, попала в руки следователю в комиссионном магазине, где толстая продавщица довольно быстро нашла квитанцию приёмки крупы от колхоза «Восход» и гражданина Кузьмина.
