Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА
Андрей, принимая свечи-трубы, мозоля грудью дощатое ограждение, внимательно следит за действиями буровика, который подает ему команды. Вахта дружная, сработалась. Посигналит рукой Андрей стоящему у рычагов лебедки Никите.
– Вира! – командует буровик.
Зарычат натужно дизеля, выструнится трос под многотонной тяжестью колонны, всхлипнет блок, и поплывет из устья скважины свеча с потеками глинистого раствора. Каждую поднятую и отвинченную свечу Андрей отводит в угол ограждения и освобождает от захвата замка.
– Майна! – кричит он, и так скользит за следующей свечой.
Стоят уже в ограждении пятьдесят свечей. Каждая – двадцати четырех метров длиной. В начале бурения их было больше сотни, а теперь приходится поднимать из забоя, когда долото меняется, восемь десятков свечей… Скоро дойдут буровики до проектной отметки…
2
Бурение шло без поломок и аварий. Может быть, они еще поджидают бурильщиков впереди, на самых глубинных горизонтах. Вдруг да и закапризничает какой-нибудь пласт… Не раз бывало, вклинится долото в трудную породу, и победитовые шарошки сразу лысеют – выкрашиваются у шестерен зубья. А сменить долото – занятие долгое, дело кропотливое: едва за смену с подъемом и спуском инструмента управляются рабочие.
3
После спуска инструмента в забой Андрей обычно не торопится покидать полати. Любит он несколько минут постоять, облокотившись на ограждение, поглядеть на землю с высоты. Под ним, среди громадного Шайтанова болота, вытянулся сигарообразный остров-веретья, поросший сосняком. Вышка – в центре этой островной песчаной гривы. У родника, ближе к болоту, бревенчатый домик. В стороне от барака-общежития расположены цистерны с горючим, напудренные еще с лета известкой. Рядом с бараком, на раскорчеванной от сосняка площадке, – стоянка: танк, тягачи, бульдозеры и вездеход выстроены в аккуратную шеренгу.
Теперь не то, что раньше, когда буровики жили здесь безвыездно. Сейчас дело пошло веселее. И хотя вертолет на Югане еще в диковину, но буровики давно оценили эту машину по достоинству. Для воздушного грузовика устроен настил на багульниковом пятаке, посадочная площадка.
Здешний урман Андрею хорошо знаком. В юности кочевал он и охотился с эвенками в этих краях. За болотом начинается плотная подкова материковой тайги. В той стороне спит закованное льдом Мертвое озеро. Через остров с древних пор шла кочевая тропа эвенков из племени Кедра. Осенью на остров слетается много глухарей. Здесь устраивают эти самые крупные таежные птицы свои порхалища, набивают мускулистые желудки мелкой галькой. Давно уже эвенки окрестили веретья Глухариным островом. Сохранилось это название и по нынешний день.
В стороне от барака срубил Андрей осенью маленький, словно игрушечный домик. Сложил в нем глинобитную печку. Очень удобно ему – никто не мешает. Тянет теперь Андрея к одиночеству.
В свободное от вахты время карандаш – единственный верный друг Андрея. В альбоме появлялись сделанные по памяти портретные наброски друзей-буровиков, с которыми делил Андрей все трудности полевой жизни. Сначала он и не думал об этих эскизах и набросках, складывая их стопкой в углу, прямо на полу. Но постепенно захватывала Андрея мысль написать настоящую картину о своих товарищах…
Наступала пересменка. Буровики улетали на недельный отдых в Улангай, но Андрей всегда оставался на буровой. Он брал ружье, грузил в нарту продукты, палатку, спальный мешок и уходил в тайгу. Всю неделю бродил он по дремучему лесу, охотился. Среди девственной, первобытной природы, любимой им с детства, оттаивала его душа. И тогда хотелось ему только одного – кочевать по диким таежным рекам и урманам, жить в затерянных эвенкийских заимках… Его манила даль. Но проходила неделя, и Андрей возвращался к нелегкой своей работе на буровой. Нет, не может он уйти от людей…
4
Утром перевахтовка. Андрей вычистил желоба, проверил исправность грязевых насосов, которые беспрерывно гонят в скважину глинистый раствор – кровь буровой; прибрал инструмент, сдолбил лед у растворомешалки. И уже собрался уходить, когда послышался гул вертолета. Рокот мотора обрадовал буровиков – домой! Машина зависла над выстланной бревнами посадочной площадкой, медленно стала терять высоту и плавно коснулась настила колесами. Смех, шутки, суета – домой! Перевахтовка!
В эту ночь впервые крепко заснул Андрей. Нелегкой и напряженной выдалась прошедшая неделя.
5
Недавно крепко обидел Югану председатель Александр Гулов. По весне выстроили новую артельную контору: по совету деда Чарымова перевезли из заброшенной деревни небольшую двухэтажную школу. Шутя поставили контору. Срубили деревенские плотники пять нижних венцов из толстых сосновых бревен, а готовый дом собрать и поставить на венцы – дело не хитрое. К осени в центре деревни уже возвышалось аккуратное двухэтажное здание. Югане такая контора в диковину.
– Капинетов у тебя, Гул-Сашка, шибко много, – недовольно ворчит старая эвенкийка, заглядывая во все двери.
В коридоре, возле кабинета Гулова, доска, а на ней разные бумажки да объявления вывешены. Спросила старая эвенкийка у женщины, которая возле Сашкиного кабинета сидит-караулит, а когда делать нечего, по пуговкам печатной машинки стучит, о чем на доске написано.
– Будет, бабушка, закрытое партийное собрание, – пояснила Югане секретарша.
Раньше Югана любила бывать на артельных собраниях, редко пропускала. Сашка Гулов сам ходил по домам и всех приглашал. А теперь Гул-Сашка, председатель артели, совсем обленился, разные бумаги вешает на стену… Надо идти Югане на собрание, послушать, какие слова люди говорить будут. Пришла старуха в большой Сашкин кабинет, села в мягкое кресло, что у дверей. Народ кругом весь знакомый. Курить вот только нельзя. Пустую трубку сосет Югана.
– Партийное собрание закрытое. Прошу беспартийных освободить кабинет, – раздался голос председателя.
Югана ничего не поняла. Видит, на нее все смотрят. Спрашивает:
– Пошто собрание не начинает Гул-Сашка?
– Югана, понимаешь… – замялся председатель и добавил решительно: – Иди домой отдыхать.
Крепко обидел Югану этими словами председатель Александр Гулов.
– Ты прогоняешь Югану?
– Такой порядок. Могут присутствовать только коммунисты…
– Где Югана может купить такой билет, как у Гул-Сашки?
– Партийные билеты не продаются… – и объясняет Югане председатель, рассказывает коротко, как и кого принимают в партию.
Раскурила Югана трубку и ушла. А дома стала расспрашивать Тамилу:
