Джоанн Харрис - Леденцовые туфельки
Тьерри сел в такси и уехал, а Ру так и остался стоять с совершенно бесполезным чеком в руках и в такой глубокой задумчивости, что не заметил даже, как я подошла к нему.
— Ру! — окликнула я его.
— Вианн? — Он обернулся, и улыбка его сразу вспыхнула, точно новогодняя елка. Впрочем, тут же погасла. — А, это ты.
— Меня зовут Зози. — Я укоризненно глянула на него и сказала с упреком: — А ты мог бы и полюбезней со мной обращаться.
— Что?
— По-моему, можно было хотя бы притвориться, что ты рад меня видеть.
— Ой, извини.
Он немного смутился.
— Ну и как работа?
— Неплохо.
Я улыбнулась. Потом предложила:
— Давай найдем какое-нибудь местечко, где достаточно сухо и можно спокойно поговорить. Ты где остановился?
Он назвал дешевую гостиницу неподалеку от улицы Клиши — я, собственно, чего-то в этом роде и ожидала.
— Ладно, идем, а то у меня времени мало.
Гостиница была мне знакома — дешевая, грязноватая, зато там принято расплачиваться наличными, что немаловажно для таких, как Ру. От входной двери у него ключа не было, имелась только электронная карточка и код. Я хорошо видела, как он набрал на панели 825436; его профиль четко вырисовывался в грязно-оранжевом свете уличного фонаря. Код на всякий случай стоит запомнить — вдруг пригодится, думала я. Коды — всякие — вещь вообще полезная.
Мы вошли в комнату. Я огляделась. Темновато, ковер на полу кажется липким от грязи и старости, в общем, квадратная тюремная камера со стенами цвета старой жевательной резинки, узкой кроватью и почти полным отсутствием какой бы то ни было иной мебели. В этой комнате даже окна не было и, что самое интересное, — ни одного стула! Только раковина, батарея отопления и отвратительный эстамп на стене.
— Ну? — промолвил Ру.
— Попробуй-ка, — предложила я, вытаскивая из кармана пальто маленькую подарочную коробочку с бантом. Я протянула коробочку ему и пояснила: — Я их сама сделала. Не беспокойся, это за счет магазина.
— Спасибо, — без малейшего энтузиазма поблагодарил он, бросил коробочку на кровать и больше ни разу даже не взглянул в ту сторону.
И меня снова охватило острое раздражение.
«Всего один трюфель, — думала я, — разве я слишком многого прошу?» На крышке коробочки я, правда, начертала весьма могущественные магические символы (в частности,» красный круг, знак Госпожи Кровавой Луны, великой соблазнительницы, Пожирательницы Сердец), но, как только он попробует сами трюфели, убедить его уже не составит особого труда…
— Итак, когда я теперь смогу зайти? — нетерпеливо спросил Ру.
Я присела на краешек кровати.
— Видишь ли, все это очень сложно, — начала я. — Ты застал ее врасплох. Свалился как снег на голову — из ниоткуда, да еще в такой момент, когда она была не одна…
Он рассмеялся, но смех его прозвучал горько.
— Ах да! Там был господин Ле Трессе! Господин Толстый Бумажник!
— Да ладно тебе! Не беспокойся, чек я тебе обналичу.
Он с подозрением посмотрел на меня.
— Откуда ты знаешь про чек?
— Я знаю Тьерри. Он такой человек, который и руку другому не пожмет, не выяснив, сколько костей он при этом сможет сломать. К тому же он тебе завидует…
— Завидует?
— Естественно.
Он усмехнулся и, похоже, по-настоящему развеселился, хоть и весьма ненадолго.
— А это потому, что у меня есть все, верно? Деньги, шмотки, соответствующее положение…
— У тебя есть нечто гораздо большее, — сказала я ему совершенно серьезно.
— И что же, например?
— Она тебя любит, Ру.
Какое-то время он не мог вымолвить ни слова. На меня он при этом вообще не смотрел, но я видела, как сильно он напряжен, какими яркими цветами полыхает его аура — от небесно-голубого до ярко-красного, бьющего по глазам, точно неоновая реклама. Было совершенно ясно: он потрясен до глубины души.
— Это она тебе сказала? — спросил он наконец.
— Не то чтобы сказала, но я уверена, что это именно так.
Возле раковины стоял стакан из жаропрочного небьющегося стекла. Ру налил в него воды, выпил залпом, глубоко вздохнул и снова наполнил стакан водой.
— Но если это действительно так, — сказал он, — зачем же она выходит замуж за господина Ле Трессе?
Я улыбнулась, взяла с кровати конфетную коробку и протянула ему; начертанный на крышке красный круг, символ Госпожи Кровавой Луны, так и светился, отбрасывая ему на лицо разноцветные карнавальные блики.
— Может, все же один попробуешь?
Он нетерпеливо помотал головой.
— Ну ладно, — смирилась я. — Тогда скажи мне вот что: когда ты впервые меня увидел, то назвал Вианн, а почему?
— Я же сказал. В тот момент ты была очень на нее похожа. Ну, по крайней мере… на ту Вианн, какой она была когда-то.
— Когда-то?
— Теперь она совсем другая, — сказал он. — И причесана по-другому, и одета…
— Да, ты прав, — согласилась я. — Это все влияние Тьерри. Он просто ушиблен идеей о том, что женщину необходимо держать в руках, к тому же он безумно ревнив и всегда требует, чтобы все поступали так, как хочет он. Впрочем, сначала-то он вел себя просто отлично. Помогал ей с детьми, дарил подарки, причем достаточно дорогие. А потом стал на нее давить. А теперь и вовсе диктует ей, что носить, как себя вести, даже как детей воспитывать. К сожалению, именно он хозяин этого дома, так что в любую минуту может попросту вышвырнуть ее на улицу…
Ру нахмурился; по-моему, я таки сумела его достать. В цветах его ауры я читала глубокие сомнения, а также — и это было куда важнее — первые проблески гнева.
— Так почему же она мне-то ничего не сказала? Почему не писала мне?
— Боялась, наверное, — предположила я.
— Боялась? Его?
— Возможно.
Теперь он, ясное дело, задумался, даже голову опустил и глаза прикрыл. Как ни странно, он по-прежнему мне не доверяет, но я тем не менее уверена: эту наживку он проглотит! Ради Вианн Роше, ради ее спасения.
— Я пойду и поговорю с ней. Немедленно…
— И совершишь большую ошибку.
— Почему?
— Она пока не хочет тебя видеть. Ты должен дать ей время. Нельзя же свалиться как снег на голову и рассчитывать, что она в ту же секунду свой выбор и сделает.
По его глазам я поняла, что именно на это он и рассчитывал.
— Я положила руку ему на плечо и сказала проникновенно:
— Слушай, я поговорю с ней. Попытаюсь сделать так, чтобы она посмотрела на сложившуюся ситуацию твоими глазами. Но пока больше никаких визитов, никаких писем, никаких телефонных звонков. Доверься мне хоть в этом…
— С какой стати?
