Юлия Кова - Живой журнал
Яркое апрельское солнце мажет меня по лицу, но я поворачиваюсь к нему спиной и опираюсь о подоконник ладонями. Мне неуютно. Я никогда не знал, как вести себя в случаях, когда тебя убивают одним коротким «нет». Проблема в том, что у меня просто не было таких случаев. Я действительно никогда не получал отказов. «Плевать. Забей, — приказываю себе я, — никто ни в чём не виноват. Просто в этом мире есть ты и эта женщина. Вы — как два слепца. Самойлова на никак не увидит, что отчаянно нужна тебе. И наоборот. Ты и она и пяти минут не можете выдержать вместе без того, чтобы не поцапаться. Ты же знал, когда звонил ей, что этим всё закончится? Знал? Ну и всё. Ну, и забей на неё». Не успеваю ни согласиться с этой мыслью, ни её опровергнуть, как слышу вибрацию мобильного. Телефон рвётся из кармана, и я душу готов заложить, что это звонит Самойлова. Но я игнорирую её звонок, потому что я начал прозревать, что же со мной происходит. Я же снова влюблялся в неё, очень сильно и чересчур быстро. От осознания этого непреложного факта мне становится очень не по себе. Ухожу в комнату и пережидаю повторный звонок Иры. На моё счастье, телефон замолкает. Я успеваю неспешно выкурить еще одну сигарету, когда эта упрямица в третий раз набирает мне. Тяжело вздохнув, неохотно поднимаю трубку.
— И снова здравствуйте, девушка, — имитирую я радушие, — ты, солнышко, что-то в моей квартире забыла?
— Да, забыла, — решительно говорит Ира.
— Что именно? Последнее напутствие? Не волнуйся, душа моя, я и так всё уже понял. Всё, дава…
— Андрей, ну всё, хватит! Я была не права. Прости. Я не хотела тебя обидеть. Но с тобой все слишком быстро и сложно, и…
— Ир, что ты хочешь? — очень вежливо и очень спокойно спрашиваю я.
— Я хочу объяснить тебе, что если ты придёшь ко мне прямо сейчас, то вся моя работа сразу пойдёт на фиг. А я не могу этого допустить. Вот так, — неохотно признается Ира.
Ах так?
— Нет, Ир, не так, — говорю я. — Ты хотела сказать, что если я приду прямо сейчас, то вся твоя работа, весь твой миропорядок и все твои принципы — одним словом, вся твоя устроенная жизнь пойдёт нафиг. Причём, пойдет нафиг вместе с твоей одеждой, — безжалостно режу правду я. — И этого ты боишься. Только я-то тут причём? Я что, уже дал повод тебе как-то во мне сомневаться?
— Нет, такого повода ты мне не давал. Ещё, — помедлив, признается Ира.
— Замечательно, — я киваю, хотя она и не видит меня. — Тогда другой вопрос: ну и что нам теперь делать? — Последнюю фразу я произношу пугающе тихо.
— Я.… я не знаю. А что ты хочешь? — беспомощно спрашивает Ира.
— Тебя, — без тени сомнений говорю я. — Я хочу тебя. — Я провожу рукой по лицу. «Интересно, и когда это я из ума выжил?». — Ир, хватит играть в слова. Давай, решай, что дальше делать будем.
Повисает пауза.
— Андрей, я не хочу, чтобы мне потом было больно.
— Понятно. Ты не хочешь, чтобы тебе потом было больно. Это ты мне ночью уже рассказывала. — Я начинаю мерить шагами коридор, мечась, как волк в клетке (ага, очень выть хочется). — Ир, что ты хочешь, чтобы я тебе пообещал? Что тебе больше не будет больно? Я такого обещания дать не могу… Тогда что? Чтобы я больше не звонил тебе? Чтобы я оставил тебя в покое? Ладно, с сегодняшнего дня я оставляю тебя в покое. Так как, не больно?
— Нет. Не то, — Ира замолкает, а я сую в рот сигарету. На мой взгляд, я уже всё сказал. Помолчав, Ира вздыхает:
— Андрей, я очень хочу увидеть тебя. Я.… если честно, то я уже по тебе скучаю. Мне тебя уже не хватает, но у нас по-прежнему открыт вопрос, который я тебе вчера задавала… Почему ты нашёл меня именно вчера?
Чертыхаюсь и молчу. А меня ищет её сорванный голос:
— Андрей, ты меня слышишь?
— Слышу-слышу… Ир, а ты в центр на своём «туареге» поедешь?
Самойлова усмехается от моей незамысловатой хитрости.
— Ты так переводишь стрелки, да? — грустно спрашивает она.
— Да. К тому же, твой «туарег» меня сбил, и я зол на него… Ир, короче, давай определяйся.
— Андрей, скажи, а что ты сегодня делать собираешься? — вместо этого спрашивает она.
— Ну, сначала в контору свою съезжу. — Я предельно аккуратно нанизываю слово на слово.
— Что, надо отчитаться за работу? — Голос Самойловой режет мембрану с неожиданной яростью. Застываю в недоумении: «Чего это она?».
— Нет, хочу долг получить. Мне кое-что задолжали, — отвечаю я осторожно и честно, имея в виду свою встречу с Симбадом.
— И много тебе должны? — уже спокойнее интересуется она.
— Много. Очень много. — «Почти всю мою жизнь.» — А потом в час дня я тоже кое с кем встречусь.
— Что, опять долги собирать?
— Нет. Долги отдавать. — Да, в час дня я собираюсь к Терентьевой. Я должен рассказать ей о том, что произошло, и кое о чём договориться.
— А после этого что?
— А после этого я тебе позвоню. Возьми трубку, если захочешь поговорить со мной. Или не бери, если решишь поставить точку.
— Предположим, я возьму телефон. И что тогда?
— Ну, тогда мы съездим куда-нибудь пообедать, или… в общем, мы можем просто поговорить по телефону.
— И ты мне обещаешь, что ответишь откровенно на мой вопрос?
— Нет. Но я постараюсь.
Повисает новая пауза.
— Ир, решай уже, «да» или «нет». Я тут скоро состарюсь.
— «Да». Но у меня есть к тебе одна просьба.
Я подбираюсь, как зверь перед прыжком, и спрашиваю осторожно:
— И — что ты хочешь?
«Неужели сейчас попросит ответить на вопрос, не я ли ей цветы прислал утром?».
— А ты не мог бы… Словом, давай мы просто с тобой погуляем. Ты не заезжай за мной, а заходи. В три часа, ко мне домой. Будь без машины. — Ира делает паузу. — Улицу и дом, где я живу, ты уже знаешь. А этаж и номер квартиры у меня такие же, как и у тебя. Домофон, как номер квартиры. Набери снизу ноль семь, одиннадцать, звездочка, сорок и входи. Дверь в квартиру я тебе открою. Давай для начала просто сходим погулять, хорошо?
Услышав это, я замираю. Стою и думаю о том, что прошло уже тридцать два года моей жизни, и в этой жизни у меня была всего одна любовь. Когда-то я приручал её. Потом я её ненавидел. Вчера я узнал, как она улыбается, как она дышит во сне и чего боится. Не знал я только одного: как это бывает, гулять с ней, взявшись за руки…
— Андрей? — голос Иры зовёт меня.
— Я приду за тобой в три, — отвечаю я. — Но учти, Самойлова: вот теперь ты точно попала. — Объявляю это так, как говорят, что земля — круглая, звезды — яркие. Что Бог — есть, и что дважды два — это всегда четыре.
