Дмитрий Правдин - Хирург на районе
— Да шевелится все! Только что ж так бензином воняет?
— Это не бензин, а керосин, из лампы на вас вылился. Лучше пусть воняет, чем горит! Подымитесь на хирургию, умойтесь.
— Ну уж нет! Хватит! Сыта я вашей хирургией по горло! Ни хрена не помогли, ребенка чуть не угробили, меня чуть не сожгли! Бардак!
— Маша, напоминаю: я предлагал вам помощь, вы сами отказались от госпитализации. Ребенка из рук выронили вы, и лампу на себя тоже вы сами опрокинули. Скажите спасибо, что я вас вовремя потушил, а то и правда могли бы сгореть заживо.
— Что? Я еще и спасибо должна говорить? Ну это уже наглость, хирург! Теперь я этого точно так не оставлю!
— Маша, а не заметили, что каждый раз, как вы начинаете угрожать мне, с вами случается что-то неприятное? Не обратили внимания?
— Я обратила, — подала голос Вера. — Извините нас, мы пойдем.
— Давайте до «скорой» доведу, а то ваша сестра, не дай бог, еще что-нибудь вытворит.
— Не беспокойтесь. Дождь прошел, вот и луна выглянула, дорогу видно. Спасибо за все, до свидания!
— До свидания!
— До встречи у прокурора! — снова возбудилась Маша. — Я так этого не оставлю!
В понедельник я узнал у заведующей детским отделением, что ребенка вместе с мамой госпитализировали в субботу. Мой предварительный диагноз «пневмония» подтвердился. Я решил заскочить к ним и узнать, как дела.
— Добрый день, как себя чувствуете? — спросил я у Веры, забежав в палату.
— Ой, доктор, здравствуйте! Спасибо, лучше! Вы знаете, а ваш диагноз совпал! Мы утром пришли, нам и педиатра вызвали, и анализы сделали, и снимок, и лечение назначили, — затараторила молодая мамаша.
Проговорив минут десять и убедившись, что с ребенком все хорошо, я засобирался в хирургию:
— Ну, мне пора, рад, что у вас все замечательно, что Кока ваш поправляется! Всего наилучшего!
— Доктор, еще раз вам спасибо! А что ж вы про сестру не спрашиваете?
— А что мне ваша сестра?
— Ну, она же хотела в прокуратору на вас жалобу написать!
— Так пусть пишет, а то в прокуратуре не знают, в каких условиях мы работаем! Ее право!
— Да не будет она писать! — рассмеялась Вера. — Наоборот, она вам очень благодарна, что вы ей жизнь спасли! Мы домой пришли, она на кофточку глянула, где пятно от пламени осталось, и расплакалась. Говорит, какая ж я дура, человек мне жизнь спас, а я жалобу хотела написать:
— Как трогательно! — усмехнулся я. — Лучше бы она за своим языком следила.
— Дмитрий Андреевич, не сердитесь. Она как замуж за москвича вышла, за офицера — тут у нас служил, — да в Москву укатила, так сразу зазналась. А вообще она добрая!
— От доброты, значит, в прокуратуру собралась.
— Да не пойдет она! Погорячилась! Она вообще хотела перед вами извиниться, да боится, что вы ее прогоните!
— Пусть приходит, я ее не съем.
Но Маша так и не подошла.
Среди пациентов встречаются и образованные, и неучи, бедные и богатые, умные и недалекие — и со всеми надо найти общий язык, всех надо расположить к себе, чтобы помочь и спасти. Но, отработав почти шесть лет в ЦРБ, я неожиданно столкнулся с человеком, которому хотелось не помочь, а…
К нам из КПЗ привезли педофила. Молодой парень изнасиловал и убил четырехлетнюю девочку. Не понимаю, чего ему не хватало, не знаю, как вообще можно изнасиловать маленького ребенка, и, кажется, не хочу понимать. Я хорошо знал родителей этой девочки, они были нашими с женой приятелями. Их горе было безмерно: они не только потеряли любимую дочь, но и сходили с ума, представляя, каким кошмаром были последние минуты ее жизни.
И ее убийцу, этого подонка, привезли к нам в хирургию.
Поймали его довольно быстро, месяц держали в местечковой КПЗ — а больше закон не дозволял, и надо было этого урода этапировать в областное СИЗО. Если тут он сидел в отдельной камере, то в городской тюрьме должны были поместить в общую, а всем известно, как зэки обходятся с насильниками. Пытаясь избежать отправки, педофил проглотил длинный гвоздь.
На рентгенснимке было четко видно, что гвоздь пока находится в желудке.
Я искал, но не нашел приличного пособия по хирургической тактике инородных тел желудочно-кишечного тракта. Иными словами, нет такого руководства, где бы было достаточно четко прописано, что делать с пациентом, проглотившим тот или иной предмет.
Большинству хирургов встречались люди, проглотившие какие-то предметы или засунувшие что-то в прямую кишку. Известно, что большинство инородных тел выходит естественным путем, главное для них — пройти баугиневу заслонку, место перехода тонкой кишки в толстую.
Я помню учебный фильм, отсмотренный еще в ординатуре: швейная иголка проходит кишечник. Попав в просвет органа, она перистальтической волной уносится вперед. И как только касается стенки кишки, мышцы рефлекторно сокращаются и отфутболивают иголку дальше.
Однажды я наблюдал, как семилетний мальчик «родил» в горшок швейную иглу, проглоченную из озорства. А двадцатилетняя девушка, наглотавшись канцелярских кнопок из-за неразделенной любви, через сутки какала этими кнопками, создав очередь в туалет. Ни одна не задержалась в организме. Конечно, так бывает не всегда, но довольно часто.
Гвоздь в желудке подонка, скорей всего, и проскочил бы в ЖКТ. Поселили преступника в отдельной палате с милиционером, правда, левую руку приковали наручниками к кровати. И он лежал себе, сытый, довольный, мамка ему пирожки таскала, откармливала, а он книжечки почитывал и отсыпался.
Когда родители убитой девочки узнали, что убийца лежит в нашей больнице, примчались ко мне:
— Проведи нас, мы с ним поговорим.
— Провел бы, да не могу. При нем менты постоянно — один в палате, второй снаружи.
Ребята аж почернели, когда услышали это, но я сказал им, что больше подонок никого не изнасилует. А как? А так.
Я где-то читал, что в африканском государстве Зимбабве принят закон — «око за око, зуб за зуб», причем в прямом, а не в переносном смысле. Если кто кому зуб выбил, то и его зуба лишат. Изнасиловал — раздвигай ягодицы, украл — просим на плантацию долг отрабатывать, ну а если уж убил — не взыщи! Дикие люди, а закон логичный. По статистике, 90 % насильников и извращенцев, отсидев, берутся за старое.
— А нельзя его в город отправить? — спрашиваю у конвойных. — При СИЗО есть же больница с хирургическим отделением.
— Не положено! Вдруг с ним что-нибудь случиться по дороге! Нас же всех потом тут так оттарабанят, что мало не покажется.
— Да ничего с ним не случится. Хотите, я вам заключение напишу?
— Это не к нам, к начальству, мы люди маленькие, такие вопросы не решаем, наша задача охранять, чтоб не убежал и чтобы его никто не прикончил.
