Гийом Мюссо - Зов ангела
— А сама камера?
— Похоже, изображение здесь хорошего качества, даже несмотря на полумрак. Это новая модель, — констатировала Блайт.
С этими словами она запустила специальную программу, чтобы определить марку и модель видеокамеры.
— Это «Кэнон» с флеш памятью. В продаже появилась менее года назад. Я запрошу список последних продаж в магазинах или в Интернете. Увы, это займет довольно много времени.
Затем она увеличила один из фрагментов видео и вывела его на полный экран.
— Вот, что меня интересует, — эта труба! — задумчиво произнесла она, указывая на кадр с канализационной трубой, к которой была прикована Элис. — Она старая и большая. На первый взгляд можно сказать, что ей не меньше века, но я свяжусь с экспертами, которые дадут мне более точную информацию. Если нам повезет, на основе всех полученных данных мы сможем установить ее местонахождение.
Затем она повернулась к одному из агентов и передала ему флешку с фильмом.
— Ты уже допросил курьера, Крис?
Человек в черном достал свой мобильный, подключил его к ноутбуку и вывел документ на экран.
— Он работает в «Байк мессенджер», агентство доставки неподалеку от Уолл-стрит, но сегодня он выполнял частные заказы. Он получил пакет с записью на пересечении Датч-стрит и Джон-стрит. Клиент сам приехал к нему: высокий тучный кавказец лет сорока… Он расплатился наличными и никак не представился нашему курьеру.
— У нас есть его фоторобот?
— Э-э… Теренс как раз этим сейчас занимается.
— Что ж, пусть поторопится! Я хочу разослать объявление о нем через десять минут. С этого момента у нас на счету каждая секунда!
* * *Полчаса спустя
Скорее всего, забегаловка «Мэтчбокс»[55] получила свое название из-за тесноты заведения. Одному богу известно, каким образом владельцу паба удалось уместить в таком крошечном помещении двадцать столов, но в остальном здесь было вполне уютно, тем более что окна пивной выходили на живописный уютный садик.
Пересказав Маделин события последней встречи с Франческой, Джонатан принялся за свой сэндвич с семгой.
— И что ты об этом думаешь?
Он рассказал ей все без утайки, поведал в мельчайших подробностях о том, как его бывшая жена убила Ллойда Уорнера, избавилась от тела, а затем выкрутилась, заручившись поддержкой Жоржа и придумав себе алиби. Этот поступок спас ее от обвинения, но стоил ей брака.
— Думаю, что со смертью этого типа на земле стало одним придурком меньше, — пожала плечами Маделин. Шуточка в духе Дэнни Дойла… — Я думаю, что твоя жена обладает недюжинным спокойствием и проницательным умом, — закончила она, проглотила последний кусочек сэндвича с козьим сыром и отпила немного вина. — И мне кажется, тебе стоит к ней вернуться.
Джонатан словно свалился с небес на землю. В одно мгновение Маделин разбила всю их историю на тысячу мелких осколков.
— А… как же мы?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Давай оценивать вещи трезво: наши отношения слишком хрупки. Какое у нас будущее? Мы живем в десяти тысячах километров друг от друга, и мы оба несчастны. В какой-то момент ты начнешь сожалеть, что остался со мной, а не вернулся к жене и сыну.
Джонатан постарался сохранить самообладание.
— Ты не можешь знать наверняка! Не станем же мы расставаться только из-за каких-то идиотских домыслов…
— Тебе здесь больше нечего делать. Элис Диксон ничего для тебя не значит. Это не твоя битва.
— Она такая же часть моей жизни, как и твоей!
Последние слова он произнес уже на повышенных тонах. В ресторанчике было так тесно, что все посетители разом обернулись на звук его голоса и уставились на них. Джонатан почти ненавидел это место, с его тесно прилепленными друг к другу столами, начисто лишавшими возможности поговорить с собеседником с глазу на глаз.
— Послушай, Джонатан, эта история кроваво началась, кроваво она и закончится. В ней нет места геройству, и ты совершенно не готов к насилию. Я полицейский, Блайт работает на ФБР, Дэнни — убийца, но ты…
— Я просто повар, так?
— У тебя есть семья…
— Я думал, ты сможешь стать ее частью, — бросил он, поднимаясь из-за стола, затем положил на стол пару купюр и вышел из паба.
Впервые за всю свою жизнь Маделин почувствовала, что действительно влюблена. И все же она не пыталась его удержать, лишь прошептала:
— Будь осторожен.
Но он уже ушел.
Члены мексиканского картеля, заказавшего похищение Элис, явно были готовы на все. Однако из-за своей гордыни Джонатан так и не понял, что Маделин отказалась вовлекать его в эту темную реку исключительно потому, что любила его и заботилась о нем.
* * *Станция метро «Бедфорд-авеню» находилась всего в каких-то паре домов отсюда.
Джонатан сел на поезд и вернулся в Гринвич.
Дома у Клер он минут двадцать неподвижно стоял под душем, опустошенный сменой часовых поясов, нехваткой сна и обуревавшими его противоречивыми чувствами.
Три часа дня. Он позвонил в Сан-Франциско и долго разговаривал со своим сыном. Чарли никак не мог понять, почему в канун Рождества папа находился так далеко. Но, к счастью, рядом с мальчиком был Маркус. Он, как мог, старался играть роль отца. Роль, которую Джонатан сыграть был не в состоянии.
Разговор с сыном усилил и без того жуткую печаль Джонатана. Чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество, он надел куртку и спустился в ближайшее кафе, расположенное на Макдугал-стрит. Он надеялся, что добрая доза кофеина подбросит ему какую-нибудь свежую идею. На мгновение образы воссоединившейся семьи промелькнули в его голове наподобие слайд-шоу. Воспоминания о Чарли и Франческе, когда они еще были вместе, подействовали на него ободряюще. Признание бывшей жены избавило Джонатана от страданий, терзавших его на протяжении двух лет, страданий, из-за которых он потерял не только друзей, но и самого себя.
Теперь же у него появилась возможность вернуть прежнюю жизнь. Не это ли и было тем, о чем он всегда мечтал? Через два часа он уже мог улететь в Калифорнию, взять Чарли и вместе поехать к Франческе праздновать Рождество.
Это была заманчивая перспектива. Он вспомнил фразу, которую как-то произнес один из его коллег: «Дерево без корней — это просто большое полено». Джонатану необходима была почва под ногами. Маделин права: их история не имеет под собой никакого фундамента. И все же…
И все же он не мог просто так внять голосу разума. Эта женщина вошла в его жизнь и отравила ее ядом непереносимой утраты.
Совершенно машинально Джонатан достал из кармана ручку и, повинуясь какому-то внезапному порыву, начал писать прямо на бумажной скатерти. Спустя три минуты он осознал, что только что записал новый рецепт и вдохновил его на это не кто иной, как Маделин: пирожное с фиалково-розовым кремом на тончайшем слоеном тесте с цедрой из сладких тунисских апельсинов. Джонатан был, мягко говоря, удивлен. В течение двух лет он все никак не мог включить свое воображение и не придумал ни одного блюда. Но сегодня плотина рухнула, и любовь снова принесла ему долгожданное вдохновение.
