Мартин Андерсен-Нексе - Дитте - дитя человеческое
— Ну, я полагаю, что многое на свете творится и помимо его воли — и здесь в поселке тоже! — вызывающе сказал Ларc Петер.
— А я тебя уверяю, что без воли божьей и самой малой рыбешки не изловить, не то что большой трески. — Голос трактирщика звучал торжественно, словно он читал писание, но в глазах его было что-то смущавшее Ларса Петера, и у него словно камень свалился с сердца, когда этот неприятный гость простился и скрылся за дюнами.
Дитте спустилась с чердачка; она так и не входила в комнату, пока трактирщик был тут.
— Какого черта ты бегаешь и прячешься от этого пугала? — накинулся на нее Ларc Петер, ища выхода своему собственному волнению.
Дитте покраснела и отвернулась.
Вскоре в стенку постучали. Это параличная старуха звала к себе Дитте. Девочка пошла к ней. Невестки, крупная и толстая женщина, оказалась на этот раз дома и кормила близнецов грудью.
— Мне слышно было сквозь стенку, кто у вас был, — сказала старуха, — и вел свои лукавые речи. Берегитесь его!
— Он пришел к нам не со злом, — уклончиво ответила Дитте. — Утешал отца и принес что-то Поулю.
— Что-то? Не лекарство ли? Вылейте в канаву поскорее! Там оно никому не повредит.
— Поулю уже дали глоток.
Старуха всплеснула руками и простонала:
— Господи Иисусе! Бедный ребенок! Трактирщик упоминал о смерти? Недаром у нас в поселке так и говорят: «Все мы под трактирщиком ходим!» Так не упоминал? И не предлагал доставить вам гробик? А то ведь он всегда готов услужить чем угодно, такой добрый, заботливый ко всем, с кем беда стрясется. Ну, значит, сегодня он был в хорошем настроении, пожалуй, мальчуган и выживет.
Дитте расплакалась, ей показалось, что никакой надежды нет, если все зависит от трактирщика. Он ведь сердит на них за то, что они не посылают детей в воскресную школу. Вот возьмет теперь и отомстит им!
Но два дня спустя мальчуган уже снова был на ногах, резвился, как всегда, готовый бегать и прыгать до упаду, — пока не свалится от усталости и не уснет. Ларc Петер позабыл все свои тревоги и по-прежнему добродушно мурлыкал. А Дитте, моя посуду, распевала и следила за резвым мальчуганом с материнской нежностью. Но во избежание неприятностей стала посылать детей в воскресную школу.
XIII
ДИТТЕ — ВЗРОСЛАЯ
Весною Дитте должна была конфирмоваться, но ей оказалось трудно заучивать наизусть заповеди, псалмы и тексты из священного писания — все, что требовал пастор. Времени для зубрежки у нее оставалось мало, да она уже успела и отвыкнуть от занятий; в голове у девочки были другие дела. И вот, когда удавалось выбрать время, чтобы засесть за книжку, — оказывалось, что она ничего не запоминает.
Однажды Дитте пришла от пастора домой вся в слезах. Пастор сказал, что она слишком отстала от других и ей придется вторично проходить все с самого начала. Он не может взять на себя такой ответственности — представить богу круглую невежду. Дитте пришла в отчаяние, — ведь считалось большим позором не быть допущенной до конфирмации.
— Этого еще недоставало! — с горечью воскликнул Ларc Петер. — А впрочем, чего же стесняться с такою мелкотой, как мы!.Довольно и того, что нас не сживают со света!
— Право же, я стараюсь не меньше других, — рыдала Дитте. — Где же справедливость?
— Справедливость! Откуда ей тут взяться, черт побери! Да пусть ты не знаешь ни одного псалма, хотел бы я видеть девочку достойнее тебя, чтобы представиться господу богу! Ты в любой час могла бы взять на себя все его домашнее хозяйство, и он был бы ослом, если бы не понял, что никогда еще за его ангелочками не было лучшего ухода. Но, конечно, мы делаем слишком мало приношений пастору! Да, все они таковы, черти, ключари врат райского сада со всеми его чудесами! Ну, ведь не повеситься же нам из-за этого!
Но Дитте оставалась безутешной, и ее никак нельзя было уговорить.
— Я хочу конфирмоваться! — рыдала она. — Я не хочу оставаться на второй год, чтобы меня дразнили каждый божий день!
— Пожалуй, следует подмазать пастора… — в раздумье сказал Ларc Петер. — Но это недешево обойдется.
— А ты пойди к трактирщику. Он ведь может это устроить?
— Он-то? Нет такого дела, чтобы он не мог устроить, коли захочет. Но ведь он не очень-то меня жалует.
— Это не беда. Он со всеми одинаков, и неизвестно, жалует он кого или не жалует.
Не очень-то приятно было Ларсу Петеру идти с поклоном к трактирщику, но ради девчонки!.. Против ожидания его хорошо приняли.
— Я охотно поговорю с пастором и улажу это дело. А ты пришли девчонку к нам на днях. У нас здесь такой обычай, что жена Людоеда готовит одежду для конфирманток.
Он криво усмехнулся, а Ларc Петер совсем смутился.
Таким образом, Дитте добилась своего — конфирмовалась. И целую неделю щеголяла в длинном черном платье, на спине у нее болталась светлая косичка, и поэтому она казалась совсем девчонкой, но что за беда? Подходя к причастию, Дитте плакала — от радости ли, что все-таки проскочила во взрослые, или оттого, что при этом случае полагалось поплакать, — трудно сказать. Зато всю неделю после этого она только улыбалась: все работы были с нее сняты, их выполняла за нее приходившая к ним ежедневно вдова рыбака Ларса Йенсена, а у Дитте не было никакого другого дела, как только разгуливать в своем наряде и принимать поздравления от всех. Целая толпа восхищенных девчонок помладше бегала за нею по пятам, а поселковые ребятишки мчались ей навстречу и приветствовали криками: «Конфирмантка, дай денежку!» Лapcy Петеру просто не напастись было мелочи.
Затем все опять пошло по-старому. И Дитте сделала открытие, что в сущности давно уже была взрослою: после конфирмации обязанностей у нее ведь не прибавилось и не убавилось.
И с официальным своим положением взрослой она скоро освоилась: когда их приглашали в гости, она брала с собой начатый чулок и усаживалась вязать в кругу степенных женщин.
— Что же ты не пойдешь к молодежи? — спрашивал ее иногда отец. — Вон они там на сушильной площадке игры затеяли!
Дитте шла к молодежи, но скоро возвращалась обратно.
Ларс Петер как будто немного привык к порядкам в поселке, — во всяком случае, ругал их только, когда ему случалось подвыпить в трактире. И уже не заботился с прежним усердием об удовлетворении всех домашних нужд. Дитте приходилось теперь напоминать ему о них, да иногда и не раз. Куда девался прежний Ларc Петер, который, бывало, каждый вечер спрашивал: «Ну, как дела, мамочка Дитте? Все ли у тебя есть, что нужно для дома?» Кредит в лавке избаловал его. И если Дитте иной раз делала ему по этому поводу какое-нибудь замечание, то он отвечал:
